Максим Блант: Если брать вообще граждан, то они довольно терпеливы. У них уже было столько поводом для того, чтобы потерять терпение, но это не произошло. Просто теперь будут жить ещё хуже...

BFM.ru: ...не следует считать списание долгов развивающихся стран благотворительностью — сейчас Африка считается главным геополитическим «пирогом», который предстоит разделить...

Сергей Чудновский: На месте Путина я бы запретил всем государственным функционерам, ангажированным политикам и СМИ обсуждать тему санкций. Словно бы их нет!

Депутат от «Единой России» Антон Горелкин закон об ограничении вкладов иностранных инвесторов в отечественную IT-индустрию внес еще в середине лета. По замыслу народного избранника «значимые для инфраструктуры интернет-ресурсы» должны быть приравнены к официальным СМИ. Соответственно, доля иностранных владельцев (хоть фирм, хоть частных лиц) в таких компаниях не должна превышать двадцати процентов. А в минувший четверг эта прорывная для высокотехнологичного сегмента отечественной экономики идея впервые обсуждалась в профильном комитете Госдумы.

Артём Козлюк: Если власти захотят, то они смогут воспользоваться размытостью формулировки «социально значимые», чтобы применить его к иностранным сервисам, вроде YouTube или Facebook. 

Ведомости: Законопроект об ограничении иностранцев в значимых IT-компаниях фактически ограничивает доступ российских компаний на международные финансовые рынки, дискриминируют их...

Igor Konotopov: в короткой перспективе Яндекс станет дотационным и по ящику будут крутить новости о том, что государство обязано поддерживать национальные компании.

У одного из богатейших людей России Виктора Вексельберга (чуть более 11 миллиардов долларов) наступил «тотальный кризис жизни». Об этом он рассказал в интервью The Financial Times. По словам магната, все его нынешние несчастья связаны с тем, что весной прошлого года Минфин США внес его имя в санкционный список. «Люди говорят: у тебя так много бизнеса в России, ты знаменит в России, ты не под европейскими санкциями. Почему ты так переживаешь? Но для меня это тотальный кризис в жизни. Это не про деньги, не про бизнес. Это моя личная ситуация… Для меня весь мир был полон возможностей. А теперь что я могу?» — сетует Вексельберг.

Максим Блант: Это трагедия не только Вексельберга, а всего поколения. Когда рухнула Берлинская стена, казалось, что дальше будет «мир, дружба, жвачка» и мы станем частью цивилизованного мира.

"Коммерсант": Известно, что Виктор Вексельберг за 15 месяцев до попадания в санкционный список присутствовал на инаугурации Дональда Трампа.