Но ворюги им милей…
Тут лицо, работающее президентом России, назвало идею запрета на амнистию для коррупционеров «жесткачем».
Нет, логика, конечно, в этом есть. Коррупционер, он тоже человек. Ему тоже на свободу хочется. И главное — он ведь не из протестных побуждений свое преступление совершает, а просто пользуется теми условиями, которые создает для него государство. В «Джентльменах удачи» формула озвучена: «Украл – выпил – в тюрьму!». А в данном случае другая: «Хапанул – попал – откупился!».
Именно так применяется «амнистия для коррупционеров» в братской Белоруссии, построить которую Владимир Путин пытается для всей России. Не получается, правда, стройка века, поскольку внешнего донора для концлагеря на 150 миллионов нет — своя Россия для России не находится. Белорусский масштаб поскромнее будет: до десяти миллионов уже не дотягиваем.
Как оно у нас, в Белоруссии, делается. Причем давно, с тех времен, как попалась управляющая делами президента. Ловят коррупционера. Берут с поличным. Он откупается от государства, «погашая», так сказать, нанесенный ущерб. И его выпускают.
Это за две сорванные с омоновцев каски можно в России получить три года и два месяца колонии. Тут ущерб невосполняем.
Это за дымовую шашку, брошенную в здание райотдела КГБ в Белоруссии, можно получить четыре года, а то и больше. А за антипрезидентские граффити — всего-то два. Но отбыть от звонка до звонка.
А нанес ущерб в виде взятки или элементарного воровства, уплатил в казну шесть миллионов долларов — и тебя выпускают. Это в Белоруссии. В России, наверное, дороже будет стоить. Какая страна, такие и коррупционеры. Но, может, и в Белоруссии больше платят — просто не в казну. Я не знаю, а врать не хочется.
Говорят, шесть-семь миллионов долларов — стоимость места в партийном списке на выборах в Верховную раду Украины. Так тут и вовсе — стоимость депутатской неприкосновенности.
Ребята, все понятно. Ворюги им милей, чем протестанты или даже просто избиратели. Социально ближе.
