К 200-летию Лермонтова

Двухсотлетний юбилей Михаила Юрьевича Лермонтова прошел на редкость сдержанно, чтобы не сказать скромно. Концерт в Большом, мероприятия в Пятигорске и Тарханах (последнее – с Высочайшим участием), ряд телепрограмм на центральных каналах. В целом освоено на означенные нужды, по сообщению Минкульта, 300 млн. рублей.

Ну, скажем так: без помпы. С 200-летием Пушкина в 1999 году не сравнить. Тогда реально был большой национальный праздник, по размаху уступавший разве что грандиозному радостному ликованию по поводу столетия смерти поэта в 1937 году.

Лермонтов всегда был вторым, планида у него такая. Он всегда был на полшага позади Пушкина, всегда хоть немного, но в его тени – при том, конечно, что у солнца нет тени.

Лермонтов – не просто младший современник Пушкина. 15 лет разницы в возрасте между ними составили эпоху.

Пушкин рос при Александре. В друзьях – герои Отечественной войны. «Все они красавцы, все они – таланты, все они – поэты», и скинуты ментики, и разговоры о судьбах Родины до утра, и пьянит романтика причастности к великой и гордой истории, и пенится в голубой крови шампанское свободы.

То ли дело – Николай. «Скука, холод и гранит». Пушкин умер. И Лермонтов сразу, с низкого старта выдает литой, чеканный стих-вызов.

«На смерть поэта».

В советских учебниках литературы, надо отдать им должное, было точное, исчерпывающее выражение – «вольнолюбивая лирика». Лермонтову 22 года. За оставшиеся четыре года жизни он напишет все остальное – полное Академическое собрание своих сочинений. В стихах и прозе. Создаст целый мир, в котором можно жить. И можно сойти с ума. Врубель будет до полного безумия переписывать и переписывать своего, т. е. лермонтовского Демона.

По мировоззрению, как и всякий русский дворянин и офицер, Лермонтов, разумеется, до мозга костей патриот. И трудно сказать, какой из его прославленных стихов более патриотичен – «Бородино» с его гордостью или «Прощай, немытая Россия» с его горечью.

По масштабу дарования, по колоссальной мощи таланта он сопоставим с Пушкиным – т. е. всемирного класса гений.

Его стих – столь же отточенный, совершенный и столь же глубокий, как эталонный пушкинский. Возможно, он чуть уступает в летящей, божественной легкости, но в нем больше терпкости, страстности и какой-то материальной объемности.

Лермонтов творит в формате 3Д.

«В полдневный жар в долине Дагестана».

«Белеет парус одинокий в тумане море голубом».

«По небу полуночи ангел летел, и тихую песню он пел».

Это – Лермонтов. Только Он. Больше никто так не писал и никогда не напишет.

Пушкин – светлый ангел русской словесности. Лермонтов – ее вечно юный демон.

Один – прозрачен, как воздух. Другой – неотразимо загадочен.

Но у нас страна вертикальная. Река – Волга. Поэт – Пушкин. Больше нам не надо. Больше нам не запомнить, уж не говоря, что не прочитать. И Пушкин не особо нужен, только на физиономию-то его поглядеть, но уж привыкли, притерпелись как-то. А еще одного гения мы не потянем.

Ни одна эпоха в нашей многовековой истории так не напоминает нынешнюю, как николаевская. Сейчас, правда, вместо гранита пластиковый фальшак. И не найти такую пару, чтобы один так умер, а другой так написал на его смерть.


Фото: Станислав Красильников/ТАСС