Зачем?
Возможно, это нервное. Возможно, это реакция организма на стресс. Возможно, человек ищет позитив в скверной ситуации. Однако я слишком часто в последнее время слышу эти разговоры, мол, ничего, привыкнем, справимся. «А помните, вот в 90-е, если кто из-за границы памперсы привозил, то когда ребенок просто написал в них, то подгузники не выкидывали, а сушили? А помните, прокладок женских не было – но ничего, как-то справлялись же. А помните, в магазинах, когда ни черта не было – так ведь мы какой огород шикарный сделали».
Этим историям несть числа. Мы вспоминаем и пересказываем их друг другу. Особенно славно выходит это в присутствии более молодых товарищей и коллег, которые удивляются, что во времена оны в обменниках уже были многозначные цифры, но вместо долларов и евро продавали доллары и дойчмарки! Они выросли в эпоху евро и ни про какие дойчмарки и не слыхали. Как и про сушку памперсов, виртуозные усилия женщин по поддержанию гигиены в отсутствие интимных средств.
Нет, вспомнить можно, можно посмеяться. Тем более что все это истории о прошлом. Которое со всеми его неприятностями мы действительно уже пережили. Это истории о молодости, когда всякие трудности обрастают романтическим ореолом. Но прошлое и должно оставаться в прошлом. Пожалуй, я не захотел бы возвращаться даже в лучшие его моменты, потому что прекрасных ощущений все равно не вернуть. Но зачем мне возвращаться во времена дефолта, конфискационного обмена денег, павловской реформы, пирамид из банок с минтаем до неба, когда ничего другого в продуктовом все равно не было? Зачем бабам сушить башку в духовке, если есть фен?
Какой-то вице-губернатор чудит на предмет тлетворности сыра с плесенью, не совместимого с какой-то духовностью, и глаголет о преимуществах картошки с селедкой. Другой сенатор советует женщинам вместо помады красить губы свеклой. Да чего там губы красить! Давайте сразу перейдем к главному и вспомним, как прекрасно обходились в общественных местах, а иногда и дома газеткой вместо туалетной бумаги. «Чертовски мягкая бумажка» — это все оттуда, из славного прошлого. И я не понимаю, для чего мне снова в него возвращаться? Для чего я должен что-то «перетерпеть», зачем я должен «затягивать пояс»?
Да, мы приспособимся, не вопрос. Я за границу первый раз поехал в 27 лет, когда все мои друзья там успели побывать неоднократно. Не ездил – и не особо страдал. Не поеду снова – ну что ж. Но вопрос не в этом. Вопрос в том, зачем я должен это делать? Моя страна, мой президент и правительство проводят совершенно идиотскую политику. Их охватила паранойя и поразили все советские фобии сразу. Они воюют на чужой территории, они проводят бездарную экономическую политику. И вообще политика у них бездарна напрочь. И в результате мы попали под санкции, ввели в ответ свои фантасмагорические по своей глупости эмбарго, у нас упал рубль, у нас падает бизнес, конвульсирует производство. Они устроили всю эту подлянку и призывают меня потерпеть, переждать пару лет, затянуть этот непонятный пояс и разделить с ними ответственность. Это называется «пьет один, а голова болит у всех».
Не хочу я ничего затягивать, ничего терпеть и разделять с ними! Я заканчивал школу, когда Перестройка плавно перешла в развал советской экономики. Но я прекрасно помню очереди, дефицит и колбасные поезда еще времен моего застойного детства. Помню все завихрения начала 90-х и превратившиеся в пыль сбережения – правда, еще не мои собственные. Помню забеги по магазинам, чтобы спасти деньги во время очередного обмена денег. Помню панику во время дефолта 1998 года. А 2008 год вы и сами прекрасно помните.
Сперва это были воспоминания дошкольника и школьника, потом студента, потом молодого человека. Но сейчас мне идет 43-й год, и я вовсе не хочу заново переживать все это. Не хочу возвращаться туда, где мне было 19 или 26. Зачем?
Еще раз скажу: мы потерпим, если деваться будет некуда. Наш народ, в конце концов, блокаду пережил и победил. Нас не напугаешь отсутствием колбасы или горячей воды. Но ведь сейчас не война с фашизмом, не катаклизм, не столкновение с астероидом.
Меня призывают вернуться в молодость и вспомнить опыт выживания, чтобы заплатить за чужую глупость и авантюризм. И я не понимаю, зачем мне это? Картошка с селедкой – прекраснейшая вещь. Но я с удовольствием поем и сыра с плесенью под бутылку вина. И хочу оставить этот выбор за собой, а не за теми, кто, призывая терпеть и затягивать, сами ничего терпеть не станут! И будут есть и пить как прежде и даже «запрещенные» продукты, зараза, вкушать. А чувствовать себя не только лишенцем, но еще и лохом мне вовсе не хочется. Не вижу ни единой причины для этого.
На фото: Чита. 30.09.1991. Очередь за хлебом. Фото Владимира Саяпина/ТАСС
