В четверг, 22 января, Ленинский районный суд Ростова-на Дону приговорил журналиста и блогера Сергея Резника к 3 годам лишения свободы. Основанием для этого послужили обвинения в оскорблении представителей власти и в ложном доносе. Это наказание сложилось с предыдущим сроком в 1,5 года, который журналист уже отбывал на момент возбуждения нового уголовного дела и который был им получен по аналогичным обвинениям в доносе, оскорблении должностного лица, а также в коммерческом подкупе.

Резник известен своей резкой критикой работы государственных органов в Ростовской области. На данный момент озабоченность его приговором уже выразили представитель ОБСЕ по вопросам свободы слова, Европейская и Международная федерации журналистов, а также российский Союз журналистов, признавший Сергея Резника своим членом в ходе предыдущего дела, когда он уже находился в СИЗО. Правозащитная организация «Мемориал» объявила Резника политическим заключённым. Специально для «ЕЖ» ситуацию комментирует комментирует ведущий юрист Центра защиты прав СМИ Галина АРАПОВА: 

«Фактически, Резник просто всех достал. Он очень импульсивный, с сильным внутренним чувством справедливости, которое его гложет, и он не стесняется в выражениях. Но ни одна из его публикаций не касались представителей власти лично, это всегда была критика их публичной деятельности на государственной службе. Особенно по поводу Климова, который засветился в махинациях со служебными квартирами, а позже ушёл в отставку. И хотя причинно-следственная связь не доказана, молодой прокурор с такими семейными связями в разгар своей карьеры просто так в отставку не уходит.

Самое главное, что если бы властям просто не понравилась лексика Резника, то лишить его свободы они бы всё равно не смогли, в 219 статье просто нет такой санкции. Поэтому, чтобы заткнуть его надолго, нужно было сделать так, чтобы появилась другая статья. В первый раз это был «коммерческий подкуп» и «ложный донос», а сейчас – только донос.  Оба обвинения – это калька с одного образца. Какая-то серьёзная статья ставится паровозом, а за ней прицепом идут претензии к тем самым записям, которые, собственно, и не понравились правоохранителям. Особенно вопиющим является то, что, помимо лишения свободы, был применён запрет на занятие профессиональной деятельностью. Это второй подобный случай за последние 20 лет, после «дела Аксаны Пановой».

Специфическое интернет-законодательство, касающееся блокировки, здесь не фигурирует. Но есть другая проблема, связанная с репостом. Дело в том, что текст, к которому предъявляет претензии представитель центра по борьбе с экстремизмом – не авторства самого Резника. Причём даже сторона обвинения признаёт, что определить авторство не удалось. Что любопытно, заголовок к этому тексту добавил сам Резник, но именно к заголовку никаких претензий не было. Таким образом, мы видим один из немногих примеров уголовного наказания за репост. Раньше были случаи административной ответственности в случаи репостов и лайков, но Уголовный кодекс применялся очень редко.

Если проводить параллели между «делом Резника» и судьбой «ЕЖа» и «Граней», то их можно провести только в том отношении, что интернет-издания были просто заблокированы, а Резника просто взяли и посадили. Это такая «ковровая бомбардировка».  В одном случае юридическое лицо, «ЕЖ», не может быть доступно читателю, а в другом – живой автор был отодвинут от интернета далеко и надолго. Но юридически механизмы очень разные, целую редакцию нельзя посадить, а одного человека – можно.

Проблема в данном случае именно с правоприменением. В закон об оскорблениях не помешало бы добавить, что необходимо именно использование неприличной формы, что следует из научного и юридического толкования, но в остальном к самой этой статье претензий нет. Интернет-законодательство, конечно, у нас не самое лучшее, но сейчас речь идёт о законодательстве общеуголовном, которое просто применили в ситуации, когда информация распространяется через интернет. Но, как и в случае с «ЕЖом», проблема в том, что суд не слушал никаких аргументов, будучи мотивирован иными причинами, кроме справедливости.

Вырабатывается очень опасный шаблон. Если ему следовать, то можно наказать полстраны. При том, что журналистика сейчас переживает не лучшие времена в России, очень сложно опубликовать независимый материал оффлайн, в газетах или пустить его по телевидению. И Интернет оставался единственной сферой, где можно было что-то говорить. А таким образом можно не только журналиста, но кого угодно взять и посадить. Это может заглушить любую публичную дискуссию».

 

Фотографии Владимира Стародумова предоставлены Галиной Араповой