О политических убийствах и войнах – в день рождения Наташи Эстемировой

Так совпало, что Бориса Немцова убили в день рождения Наташи Эстемировой. Будто не случайное совпадение, будто — напоминание, что цепь этих циничных политических убийств не прерывается, и вопрос «кто следующий?» стоит сегодня так же назойливо и остро, как стоял после убийства Наташи. На этот день в «Мемориале» был намечен круглый стол «Российское общество: от войны в Чечне к украинскому конфликту», которым предполагалось открыть традицию ежегодных встреч в день рождения правозащитницы. Но состоялось это мероприятие уже под знаком нового шокирующего убийства, только что совершенного, и началось оно минутой молчания.

Как дошло до такого состояния общество? Как оказалась страна во власти агрессивной лжи и безнаказанного политического террора? Как получилось, что человеческая жизнь в стране ничего уже не значит, не стоит?

Светлана Ганнушкина вспомнила обнадеживающую атмосферу конца 80-х годов, когда общество оживало, когда людей объединяло стремление к правде и свободе. Но с началом войны в Чечне началась новая агрессивная ложь, а ко второй чеченской общество уже изменилось.

Все началось не с Чечни, а с октября 1993-го, когда власть продемонстрировала, что ей можно все, — будто возразил ей в своем сообщении Ян Рачинский, член совета правозащитного центра «Мемориала». Именно тогда началось скатывание общества и страны к ситуации безнаказанности политических убийств. Сегодня растет количество никому уже не подконтрольных силовиков, получивших опыт насилия и крови в предыдущих кампаниях и войнах. На Юго-Востоке Украины воюет много бывших российских военнослужащих. В Чечне они хоть как-то были подконтрольны, здесь же они предоставлены сами себе. И если были серьезные проблемы с военнослужащими, которые возвращались из Чечни, то страшно подумать, какие проблемы будут с теми, кто вернется с этой войны.

Александр Черкасов, глава правозащитного центра «Мемориала», заметил, что задолго до этого рокового октября на территории бывшего СССР шли войны, в них гибли люди. В Приднестровье и в Южной Осетии Россия участвовала в конфликтах официально, а в грузино-абхазском конфликте она воевала… руками Шамиля Басаева. Этот человек был выращен войной и вышел из-под контроля. До Абхазии Басаев успел повоевать в Карабахе, но недолго. А вот другой человек воевал там более длительное время, руководя действиями сил Азербайджана, и это был Владимир Шаманов. В Таджикистане тогда же как будто растворилась 15-я бригада спецназа ГРУ, но из нее образовалась организованная военная сила, и командовал этой бригадой Владимир Квачков. В то время все эти фигуранты будущих событий только набирали опыт войны. А нам тогда казалось, что мы живем в свободной и мирной стране, и мы не знали или не замечали того, что творится на этих окраинах. А ведь, наверное, тогда еще можно было что-то остановить...

Елена Милашева, журналист «Новой газеты», напомнила о количестве военных преступлений, совершенных за время двух чеченских войн. Только по одному Грозненскому району было возбуждено девять тысяч уголовных дел по фактам убийств и похищений людей, пропавших без вести. Дела были приостановлены и не расследованы, преступники не наказаны. Анну Политковскую убили среди бела дня в центре Москвы, осуждены исполнители убийства, а заказчики до сих пор не названы. Мы потеряли много коллег за эти годы. Другая линия политических убийств последних десяти лет – отстрел врагов и политических конкурентов Рамзана Кадырова. Среди них Мовлади Байсаров, братья Ямадаевы, Умар Исраилов. Во многих расследованиях ниточка ведет к высокопоставленным чеченским чиновникам, фигурируют имена советника Рамзана Кадырова Турлаева (он объявлен в розыск), депутата Государственной думы Адама Делимханова. Их нельзя допросить, место их жительства невозможно установить, они абсолютно безнаказанны и продолжают свое дело. Пойманы и недавно осуждены исполнители, готовившие неудавшееся покушение на мэра Хасавюрта Умаханова, а заказчики не тронуты, хоть фигурируют те же лица.

Александр Черкасов напомнил, что не расследовано до конца убийство Галины Старовойтовой. И все это длится достаточно давно, оппозиционных политиков, гражданских активистов и журналистов у нас регулярно убивают. Не расследовано убийство Ларисы Юдиной, журналистки в Калмыкии. В Ингушетии были убиты журналист Магомед Евлоев и лидер политического движения Макшарип Аушев. У последнего к тому же были похищены члены семьи в Санкт-Петербурге, они исчезли. В Дагестане был убит лидер местного «Яблока» Фарид Бабаев, были убиты независимые журналисты. В центральной России жертвами политических убийств стали люди, противостоявшие нацистскому подполью, начиная с Николая Гиренко. Его убийцы осуждены, но годами это подполье чувствовало себя вольготно. Наташа Эстемирова работала с фактами исчезновения людей, а люди, ответственные за эти преступления (похищения людей, пытки, внесудебные казни), не понесли наказания, и некоторые из них фигурируют теперь в событиях на Юго-Востоке Украины. Так, в расположении 138-й отдельной мотострелковой бригады в 2000 году были найдены останки семерых исчезнувших жителей соседнего села Старые Атаги. Командовал бригадой генерал Турченюк, и он «засветился» год назад в Крыму. «Герой Новороссии» Стрелков (Гиркин), по данным правозащитного центра, фигурирует в эпизодах исчезновения десяти мирных жителей в Веденском районе Чечни. Ни одно из этих дел не было доведено до предъявления обвинений. Безнаказанность преступлений на Кавказе продолжается преступлениями сегодняшней войны.

«Необходимо требовать детального расследования этих убийств, а не успокаивать себя абстрактным обвинением во всем власти», — заявила Елена Милашева. Да, власть создает условия для безнаказанности убийств, особенно если человек оппозиционен режиму, если он – «пятая колонна», «иностранный агент». Но есть конкретные люди, которые задумывают и организовывают убийства, и общество обязано требовать расследований, ведь под этим ударом – каждый житель России.

Правозащитник Олег Орлов сообщил, что не видит возможности при нынешней политической системе добиться наказания заказчикам и организаторам подобных убийств. Правозащитный центр, добиваясь расследований, натыкается на стену. В книге Александра Черкасова «Судьба неизвестна» есть множество фактов насильственных исчезновений людей в Чечне только в ходе первой чеченской войны, с подробной справкой на каждого человека. Они не расследованы, даже в случаях, когда все доказательства налицо. Так, генерал Баранов под камерами тележурналистов отдал приказ расстрелять человека, и после этого человек пропал без вести. Родственники возбудили уголовное дело, оно дошло до Европейского суда… и осталось не расследованным. Хоть факт зафиксирован и даже был в эфире. Система наказывает только убийц из маргинальной среды, как это было в деле убийства Станислава Маркелова. Но когда в преступлении замешаны люди непосредственно из власти, расследования добиться невозможно.

Однако мы должны неустанно требовать этого, настаивает Елена Милашева, и задает горькие вопросы: «Когда у нас последний раз был митинг или пикет с требованием найти заказчиков всех политических убийств? Когда последний раз мы слышали требование найти убийц Наташи Эстемировой? А если ничего не изменится – выйдет ли кто-нибудь через год с требованием к власти раскрыть убийство Бориса Ефимовича Немцова? Как быстро мы забудем о нем?» Журналистка сказала о том, что память об убитом человеке должна быть активна, не надо забывать каких-то очень важных принципов. Ее расследованные убийства не должны выпадать из нашей жизни.

В сообщении другой журналистки «Новой газеты» – Елены Костюченко – прозвучал шокирующий рассказ о положении мирного населения в зоне АТО, откуда она недавно вернулась. Большинство добровольцев из России, с которыми Елена там разговаривала – это люди с опытом первой и второй чеченских войн. Но есть много местных ополченцев, одни воюют из патриотических соображений, другие – чтобы прокормиться, но все они сейчас приобретают опыт войны. В основном это – молодые люди, у многих погибли близкие, разрушены дома, им трудно теперь остановиться. Некоторые уезжают оттуда и вывозят семьи, но потом возвращаются и воюют снова. И война не остановится, даже если все российские добровольцы вернутся в Россию. В подтверждение этого мнения журналистка привела пример своей ровесницы, с которой она разговаривала, девушки-снайпера из Горловки, у которой в мае на остановке снарядом разорвало брата и его беременную жену, а позже осколок снаряда попал в голову одному из ее двоих детей, и ребенок лежит сейчас в реанимации в Донецке. Эта девушка стреляет в украинских военнослужащих.

«Даже если все российские добровольцы уйдут, она все равно будет стрелять…»

О положении мирного населения Елена рассказала следующее:

«Очень широко применяется артиллерия, позиции стороны располагают в жилых кварталах или рядом с ними. Города превращаются в ловушки, люди не могут оттуда выехать из-за интенсивности обстрелов, не могут спастись. Там действительно сейчас начинается гуманитарная катастрофа: нет еды, нет лекарств. В Горловке, когда я там была в последний раз, в онкодиспансере было три ампулы морфина, и больше не было ничего. Нет жаропонижающих, перевязочных материалов, нет обезболивающих, самых элементарных, вроде анальгина… Нет инсулина… Недавно Украина ввела новые правила попадания на территорию АТО для мирных жителей, и сейчас местные правозащитники бьются за то, чтобы эти правила были смягчены, но пока безуспешно. Теперь даже местным жителям нельзя выехать из зоны АТО и въехать обратно без пропуска, который делают 10 дней, и это сложно. С этим сталкиваются украинские волонтеры, которые возили в зону АТО гуманитарную помощь, а теперь украинские военные их не пропускают…»

На замечание Олега Орлова, видевшего во время декабрьской поездки в Дебальцево стремление украинской армии размещать огневые позиции за пределами окраин городов, Елена назвала адреса, где одна позиция находится в 100 метрах от жилых домов, другая — на пересечении трасс Донецк-Луганск и Артемовск-Ростов-на-Дону, примыкающих к жилым кварталам. Ответный огонь сил ДНР попадает в дома, есть погибшие жители, люди просят отодвинуть позиции дальше от их домов, но пока безуспешно. Точность артиллеристской стрельбы у обеих сторон невысокая, поэтому потери среди мирного населения очень большие…

«Применение артиллерии в таком количестве над густонаселенными пунктами при невозможности покинуть их — это убийство, которое не может быть оправдано ни идеей Новороссии, ни идеей единой Украины», — сказала журналистка.

Она рассказала о незаменимости общественных организаций и волонтеров в зоне АТО. Там сейчас много сирот, у которых родители погибли не только от обстрелов, но и от болезней, потому что не было лекарств. Там нет сейчас государства как такового. В Донецке, Горловке еще как-то пытаются отстроить правовые институты и принимать законы, но в целом эта территория — огромная зона анархии, и любой человек с автоматом может полностью перевернуть правила обитания какого-то места. «Люди реально голодают. Есть места, из которых невозможно выехать. Например, рядом с Горловкой есть поселок, который называется Шахта 6-7, там три улицы, и там в подвале до сих пор сидят 47 человек, они не могут уйти, потому что позиции украинской армии и армии ДНР находятся меньше чем в километре друг от друга. Остро нужны общественные организации, которые занимаются гуманитарной помощью, социальной, психологической. Кроме того, присутствие «Врачей без границ», сотрудников Красного креста помогает удерживаться в каких-то рамках ополченцам, и это очень важно. Есть местные волонтеры, есть организация «Ответственные граждане», это молодые ребята, в основном из Донецка, которые ездят по всей территории Новороссии. Большинство из них – не сторонники Новороссии, они просто помогают людям и рассказывают о том, что происходит».

Елена рассказала, как тяжело наблюдать отсутствие сострадания у людей, когда возвращаешься оттуда и пишешь, а в комментариях вдруг видишь какие-то разборки, споры о том, кто «ватник», кто «колорад», Путин или Порошенко круче... И получается, что не только официальная пропаганда, но и мы сами поддерживаем эту атмосферу вражды и ненависти. Мы можем поругаться из-за Крыма с самыми близкими людьми. Но сейчас, в такие страшные времена человек должен быть дороже идеологий и политических пристрастий, нужно просто постараться быть добрее друг к другу.

Одна война порождает другую, безнаказанность одного политического убийства порождает следующее, с каждым годом все циничнее и страшнее становится ложь, и есть ли выход из тупика?

Возможно, он в устремленности на защиту людей и в памяти о таких людях, как Наташа Эстемирова.

Александр Черкасов рассказал, что еще в 1992 году в зоне осетино-ингушского конфликта Наташа увидела автобус, в который погрузили заложников, представилась сотрудником Красного креста и сумела отстоять и спасти этих людей. С тех пор она много раз добивалась результата, порой для нее самой неожиданного. Она умела почувствовать силы и вмешаться в ситуацию, чтобы спасти людей, даже когда неравенство сил не оставляло надежд, и такой мы ее помним…

Светлана Ганнушкина рассказала, как осенью 1999 года Наташа пришла к ней впервые и вытащила пленку с фотографиями разрушаемого Грозного из игрушечного медвежонка своей дочери (надо вспомнить, что те дни информация из Чечни была практически недоступна, блокпосты закрыты, вывезти такую пленку из Грозного было рискованно и непросто).

«С тех пор мы проработали много лет рядом, и это одно из больших везений моей жизни, потому что рядом был очень честный, открытый и храбрый человек. Хотелось бы, чтобы это помнилось и ценилось, потому что большего счастья, чем общение с настоящими людьми, в жизни человеческой нет», — завершила выступление Светлана Ганнушкина.

Фото: Чечня. Грозный. 15 июля. Сотрудница правозащитного центра «Мемориал» Наталья Эстемирова на акции в апреле 2006 года, посвященной поиску пропавшего без вести сотрудника центра «Мемориал» Булата Чилаева.  Фото ТАСС