Российское православие сегодня ассоциируется с сервилизмом, скандалами и золотыми митрами на фоне «лексусов» и «мерседесов». И как-то незаметно выветрилось из сознания многих, что Церковь прошла через страшные гонения XX века. И опыт крестоношения, трагедия Любви живет, несмотря на все превратности времени, внутри церковной ограды.

Топ-менеджеры «ведомства православного вероисповедания» нередко просто не замечают простых прихожан или превращают их в материал для бизнес-игр, прикрываются ими в разных нехороших историях. Но внутри вроде бы уже засохшего дерева текут живые соки. И обыкновенные верующие продолжают оказывать помощь бедным, бомжам, несут другим тепло и свет. Да, они не так влиятельны, чтобы кардинально изменить вектор церковного развития, социокультурную среду. Но пока такие люди есть — остается надежда.

Будущие историки, наверное, напишут об их поведенческой стратегии в эти «страшноватые» (но ведь не страшные же) фарисейские времена. А как вели себя близкие им по духу люди в годы строительства коммунистического рая, рассказывают книги современных историков. Одну из таких книг написал Павел Проценко, сам сидевший за веру в советских тюрьмах в 1986-1987 годах.

Сборник «Мироносицы в эпоху ГУЛАГа» впервые вышел в 2005 году. И вот спустя 10 лет увидело свет второе издание, значительно дополненное и исправленное. Здесь собраны рассказы о русских женщинах — крестьянках, юродивых, институтках, монахинях, старицах, — оказавшихся на пути «красного колеса». Составитель не только отобрал написанные во время оно истории, проведя соответствующую текстологическую работу, но и тщательно прокомментировал каждый из приведенных рассказов. Читая сборник, вы соприкасаетесь с первоисточником, с чем-то подлинным, чего осталось так мало в современной жизни. Поэтому к этой книжке можно обращаться снова и снова: это, да простит меня читатель за банальную метафору, как струя свежего воздуха в душной комнате.

«Женский вопрос» в интерпретации Павла Проценко решается в контексте стояния за Правду. Открывает сборник рассказом 1920-х гг. Валентины Долгановой о юродивой Дуне Шейкиной и ее трех послушницах, убитых красноармейцами в 1919 году в селе Пузо Нижегородской губернии. Судьба этих «общинниц», добровольно взявших на себя крест подвижничества и миссионерства, произвела на жителей округи сильное впечатление. Даже в самые глухие советские годы к их общей могиле шли верующие, а жители села, хотя и не без опаски, рассказывали о невинно казненных.

Любопытно, что к этой истории обратилась Людмила Улицкая. Она написала пьесу «Семеро святых из деревни Брюхо», и режиссер В. Мирзоев поставил спектакль. В основе пьесы лежат как раз упомянутые выше события. Правда, Улицкая долгое время молчала о первоисточнике. А когда в одном интервью все-таки упомянула о материалах, собранных «одним священнослужителем», имя Долгановой не назвала. Об этом, вслед за Павлом Проценко, приходится немного пожалеть.

За рассказом о расстреле юродивой Дуни идут записки Ольги Второвой-Яфе о Соловецком лагере. Арестованная в Питере по делу религиозно-философского кружка «Воскресение», она три года провела на «крайсветном» острове, превращенном новой властью в полигон для перекройки природы человека. Автор достаточно подробно пишет о встретившихся на ее пути людях — о тех, кого лагерная жизнь сломала, и о тех, кто благодаря вере выдержал натиск адской машины. В воспоминаниях немало замечательно выписанных, «говорящих» картинок. Чего стоит, например, «экуменический» рассказ о том, как четырнадцать слабосильных мужчин в рясах, надрываясь, втаскивали в гору большую, нагруженную песком телегу. Это были православные и католические епископы. «В женской кустарке все побросали работу и столпились у окон, монашки плакали и причитали: ‘Господи, Господи! И это — в Великий четверг!“ Я тоже смотрела — и тоже плакала. Мне казалось, что страницы Четьих-Миней ожили перед нашими глазами».

В воспоминаниях немало удивительно светлых зарисовок, позволяющих взглянуть на происходящее как бы со стороны. Вот только один штрих: «А сейчас — ни одного купола, ни одного креста, и однотонный серый колорит на всем кремлевском массиве, напоминающем заброшенные руины средневековой крепости. Но в этой суровой мрачности есть какая-то новая величавая красота, быть может, даже более возвышенная и одухотворенная, повествующая о долгом и славном прошлом и мученическом конце».

Сам архипелаг иногда видится автору как иконописный образ, как, перефразируя о. Павла Флоренского, «часть земной действительности, своим строением возводящей дух к созерцанию таинства».

Завершают сборник мемуары Валентины Яснопольской, прихожанки катакомбной Церкви. Свой духовный рост она начала в молодежной общине замечательного киевского священника Анатолия Жураковского, и ни превратности судьбы, ни долгий опыт одиночной камеры, ни лагеря не изменили сделанного ею однажды выбора.

Читая сборник, мы невольно входим в пространство переживаний тех лет — за Церковь, за близких людей. И в то же время этот страх претворен любовью — крестной и воскресной.

Черно-белые фотографии, предоставленные обществом «Мемориал», и графика прекрасно дополняют тексты, составляют с ним одно целое. И вообще книга хорошо издана: добротный переплет, нестандартный формат, толстая бумага. Ее приятно взять в руки, ощутить вес — 616 страниц как-никак. Конечно, ридеры сегодня вытесняют бумагу, и электронные книги в будущем, несомненно, победят. Но пока хочется порадоваться этому прекрасному детищу Гуттенберга.

П.Г. Проценко. Мироносицы в эпоху ГУЛАГа: сборник / Сост. и комментарий П.Г. Проценко. Изд. 2-е, испр. и доп. – Нижний Новгород: Издательство «Христианская библиотека», 2015.