Он закрыл дверь за классиками

13 мая на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа под Парижем был похоронен Никита Алексеевич Струве. Легендарный деятель русского зарубежья скончался после непродолжительной болезни 7 мая в больнице в возрасте 85 лет.

Издатель, славист, исследователь проблем русской эмиграции и культуры России, он закрыл дверь за классиками. Жизнь сблизила его с такими людьми, как Алексей Ремизов, Борис Зайцев, Иван Бунин, Анна Ахматова, о. Александр Шмеман.

После окончания Сорбонского университета Струве защитил докторскую диссертацию по творчеству Осипа Мандельштама, а в 1963 году опубликовал на французском языке вызвавшую широкий резонанс книгу «Христиане в СССР», где говорилось о хрущевских гонениях на религию. Французские левые вынудили молодого преподавателя покинуть стены Сорбонны, и он с трудом нашел место в институте Нантера.

В 1970 году Струве стал ответственным редактором журнала «Вестник Русского студенческого христианского движения», в котором печатались художественные, исторические, публицистические и богословские вещи. В интервью газете «Кифа» Никита Алексеевич признался, что главным ориентиром для него был универсализм, универсальная перспектива.

А главным событием в своей издательской деятельности парижский профессор считал издание в декабре 1973 года солженицынского «Архипелага» огромным для эмиграции тиражом 50 тысяч экземпляров. В издательстве «ИМКА-Пресс», которым он руководил не одно десятилетие, были опубликованы замечательные произведения Михаила Булгакова, Семена Франка, Марины Цветаевой, Андрея Платонова, Максимилиана Волошина.

Важно, что благодаря деятельности Струве не публиковавшиеся в СССР творения русских классиков проникали через «железный занавес», помогали наращивать культурный слой, расширять зону правды.

После распада СССР Никита Алексеевич неоднократно бывал в России. Впервые он приехал в Москву на выставку «ИМКА-Пресс» в сентябре 1990 года. К удивлению и радости тех, кто получал тамиздат нелегально, здесь можно было покупать запрещенную в СССР литературу.

Продолжением выставочной деятельности Струве стали его поездки по городам России: Тверь, Орел, Воронеж, Ставрополь… А как принимали его в Архангельске, когда известный автор приехал в гости к о. Иоанну Привалову! Как слушали его размышления о России и культуре!

Надо заметить, что Струве достаточно трезво смотрел на перспективы религиозного возрождения и хорошо понимал, что выкованная при коммунистах церковная бюрократия постарается любой ценой продлить «константиновскую эпоху», время тесных объятий власти светской и церковной.

В постсоветской России маститый ученый особенно сблизился со свящ. Георгием Кочетковым, вошел в Попечительский совет Свято-Филаретовского института. В гонимых кочетковцах он видел наследников духа Русского студенческого христианского движения, участником которого был сам.

Автору этих строк посчастливилось общаться с парижским профессором на ежегодных конференциях Свято-Филаретовского института. Запомнился его легкий, воздушный образ, живинка в глазах, легкое грассирование и какая-то кипучая энергия: после стольких часов докладов и прений у Никиты Алексеевича еще оставались силы шутить за обеденным столом. А потом встать и ехать на мероприятие, может быть, совсем не обязательное.

Вспоминается и другой его образ — усталого под тяжестью обстоятельств человека. Он сидит с друзьями в приходском доме собора Александра Невского в Париже и обсуждает дела Русской архиепископии. Увы, мздоимство и властолюбие характерны не только для Русской православной церкви Московского патриархата, и даже в самой благополучной стране за духовную свободу приходится бороться. Автоматом она не продолжается.

Струве хорошо чувствовал и знал историческую Россию. Поэтому важно прислушаться к суждениям человека, болеющего за страну предков. В последнее время опальный о. Всеволод Чаплин забрасывает в общественное сознание пробный шар — мысль о возрождении монархии. Не только он, но и он в частности. Опережая его на несколько шагов Струве в связи с этим говорил, что миф и реальность монархии принадлежит прошлому. «Конечно, если бы не убили Александра Второго, если бы Николай Второй не отказался от власти или передал бы ее хотя бы… Но думаю, даже такой исход не изменил бы ничего, все бы кончилось тем же, только чуть позже», — утверждал он.

Среди многих важных дел, совершенных Струве в России, нельзя не упомянуть дарение в Библиотеку-фонд «Русское зарубежье» коллекции бесценных рукописей, писем и автографов писателей и мыслителей русской эмиграции.

К слову, в Библиотеке-фонде находятся замечательные иконописные работы сестры Иоанны Рейтлингер из храма в Медоне. Их спас и вывез перед окончательным разрушением церкви Никита Алексеевич.

С уходом Струве ушла целая эпоха. Теперь некому уже будет передать мелочи минувших дней. Вроде шутливого рассказа о том, как курил на паперти о. Александр Шмеман.

Несмотря на шутки (а сегодня пародия стала чуть ли не главной темой культуры), Струве умел сохранять отрезвляющую серьезность в вопросах, требующих твердости и бескомпромиссности. Его смерть знаменует уход целого пласта культуры. Он был аристократом и по крови, и по культурной походке. Вечная память!


Фото Владимира Саяпина/ТАСС