Творец, власть и стеклянный дом
В той удушливой атмосфере, в которую погружено российское общество, массовые и политически резкие протесты против ареста отдельного театрального режиссера кажутся одновременно и переполнением некоего котла недовольства («еще немного и крышку сорвет»), и глотком свежего воздуха («люди наконец проявили солидарность, выходят, выходят…»), и… некоторым все же досадным преувеличением.
Поясню. Безусловно, если выбирать между абстрактным Полицейским и абстрактным Режиссером, мы всегда на стороне Режиссера. Однозначно он нам социально более близкий. А если режиссер еще и умеренно либеральных взглядов, некогда выражал недовольство захватом Крыма, с узнаваемым на Западе лицом, то с ним наши симпатии абсолютны.
«Мало кто всерьез полагает, что Серебренникова преследуют из-за «хищений», а не по политическим мотивам, – так писано в очередной петиции. – Режиссёр принимал участие в протестных акциях «Стратегия-31» и «За честные выборы!» Подписывал открытые письма с призывом к освобождению из заключения Светланы Бахминой и участниц группы «Pussy Riot». Высказывался против ужесточения законодательства о митингах, запрета гражданам США усыновлять российских детей-сирот, ограничения прав ЛГБТ. Выступал в поддержку режиссёра Тимофея Кулябина, обвинённого в оскорблении чувств верующих постановкой оперы «Тангейзер. Призывал тратить бюджетные средства на образование, просвещение и культуру, чтобы остановить катастрофический рост невежества и мракобесия. Публично характеризовал контент российского телевидения, как «ложь и пропаганду».
Иными словами, заслуг у опального Режиссера – миллион. И если государство по его поводу начинает упиваться своей репрессивностью, то долг либеральной общественности в любом случае выступить на стороне репрессируемого. Как и вообще на стороне всяческих униженных и оскорбленных.
Однако я бы все-таки предостерег нас и от неверно выбранной ноты.
Она вот в чем. Получается, что многим из нас раскрыло глаза на режим исключительно финансовая проверка в одном отдельно взятом театре.
«Отлично, что дело "Седьмой студии" стало "красной чертой" еще для какого-то числа людей, до последнего занимавшихся самообманом, но теперь, наконец, признавших: власть в России давно и прочно захвачена организованной преступной группировкой,- без тени иронии пишет в «Фейсбуке» Александр Шмелев. Драматург и режиссер Иван Выропаев в открытом письме идет еще дальше:«Поэтому единственный путь к освобождению нашего многострадального народа от ига правящей власти, это смена этой власти и изменение основной ценностной парадигмы лежащей в основе жизнедеятельности этой страны».
То есть (поправьте меня, если я не прав) до людей не дошел ни преступный характер рокировки 2008 года, ни брежневская, а по большому счету уже и кимченыновская несменяемость «национального лидера», ни то, что полиция цензурирует даже согласованные митинги и целенаправленно шьет дела инакомыслящим, ни война в Украине и политическая изоляция России с 2014 года — это все до людей не дошло и никак их не мобилизовало. А то, что пришли проверить финансовую отчетность по государственным грантам, это переполнило чашу терпения.
В строй встали даже Бондарчук, Киркоров и Малахов, да и Михалков выразился туманно – что он желает Серебренникову счастья и успехов в работе, что на Михалкова совсем не похоже. Однако нотаблей от культуры можно понять, ведь так можно прийти в любую бюджетную бухгалтерию учреждения культуры (да и не культуры тоже) и посадить любого бюджетного директора. Ведь бюджетные организации без «химии» существовать просто не могут, так устроена вся дефицитная экономика России. Нужно и за коммуналку платить, и продукт давать, то есть кидать деньги со статьи на статью. Тришкин кафтан. Декорация, костюмы, парики… Бухгалтер бюджетной организации – расстрельная должность. А чекисты и тут как тут. Раньше они ели только малый бизнес, но успешно его дожевали. Нет больше малого бизнеса в России! Одни кругом безработные. Настали и у чекистов голодные времена – пришли за бюджетом в театр. И ведь в своем праве, если подумать! Единственное, в чем их можно юридически упрекнуть – это в том, что Серебренникова выбрали по причине идеологической неприязни, то есть избирательно. Значит, театральные работники могут выйти на демонстрацию с протестом и потребовать: либо пусть все сидят, Серебренников вместе с Михалковым, либо, раз Михалкова посадить нельзя, руки прочь и от Серебренникова. Кремлевед и путеновед Павловский опять же на полном серьезе пишет о необходимости поисков методов гражданского сопротивления, а вышеупомянутый Шмелев предлагает флибустьерскую ценностную парадигму:«…отнимать у правящей ОПГ хотя бы какую-то часть тех денег, что они у нас наворовали — ничуть не зазорно и даже правильно. Главное, воспринимать это должным образом — не как оплату за что-то, что ты должен сделать, но именно как деньги, которые ты доблестно смог отнять у бандитской шайки, и теперь находишься под угрозой мщения с ее стороны».
Нет нужды объяснять, почему такая защита Серебренникова наполняет сердца охранителей режима тихой радостью. «Вот вы и расчехлились, господа либералы! Вам воровать не дают. А демократия, свободы вам до лампочки». Виталий Третьяков (в гневе, в передаче у Соловьева):«Они (либеральные интеллигенты) считают доблестью украсть у этого государства! Они считают это подвигом!»
Неспроста родился и следующий сюжет. С одной стороны, пачками пошли напоминания: а ведь завтра выборы. И власти потребуются доверенные люди с умными и честными физиономиями. «А теперь мы не знаем, что мы сможем для вас сделать, коли вы с нами так…» С другой: «Не знаете? А по почкам не хотите?» — ответный сигнал. Сегодня популярно выражение «пошел обмен сигналами».
В кейсе с Серебренниковым столкнулись две партии. Одна (оппозиционная) — настаивает, чтобы лояльность у нее покупали. Желательно, за деньги, которые обеспечивали бы уровень мировых звезд. Вторая (пропутинская) хочет получать лояльность задешево, то есть даром — с помощью ударов по почкам. Нам в этой коллизии, естественно, социально более близка первая партия. Поскольку покупка лояльности — это протодемократизация и протолиберализм (хотя и не демократизация, и не либерализм). Но победить намеривается именно первая партия, а разорвать порочную цепь событий можно, только если вообще выйти из этой парадигмы.
Да, быть альтруистичными, не алкать уровня мировых звезд, не ставить их в пример неподсудности (Делона, помнится, чуть на гильотину не отправили, а за Полански американское правосудие бегает уж четвертый десяток лет, да и Майкла Джексона затравили до смерти), но действительно не иметь с шайкой дело – и не потому, что «чекисты совсем оборзели» в данный конкретный момент, а потому что это единственно правильная, единственно честная позиция уже давно. Люди и покруче Серебренникова отказывались и от проектов, и от карьер, как, например, Александр Галич.
Люди искусства не всегда правы именно в своем искусстве, которое на самом деле не для искусства, как думают длинноволосые юноши, а для того, чтобы делать этот мир лучше. А «лучше» не получается или было забыто. Поэтому их храм – стеклянный дом, разрушающийся от первого же камня. Что касается Кирилла, то вне контекста этого рассуждения, так или иначе, я желаю ему выкрутиться – ведь все же он социально-близкий.
Фото: 1. Россия. Москва. 23 августа 2017. Режиссер Кирилл Серебренников (в центре), обвиняемый в мошенничестве в особо крупном размере, перед рассмотрением ходатайства об избрании меры пресечения в Басманном суде. Станислав Красильников/ТАСС
2. Россия. Москва. 23 августа 2017. У Басманного суда во время рассмотрения ходатайства об избрании меры пресечения режиссеру Кириллу Серебренникову, обвиняемому в мошенничестве в особо крупном размере. Вячеслав Прокофьев/ТАСС
