Особы, приближенные к гиганту мысли
В первых числах февраля на автора этой статьи впечатление произвели два известия.
Первое — это то, что власти Британии реализовали на практике свою давнюю угрозу: потребовать объяснений от владельцев «тайных» состояний. Откуда, значит, активы на сумму более 50 тысяч — и какая красная нить скрывается за банковскими счетами.
Мера прямо-таки иезуитская; складывалось впечатление, что официальные представители британского департамента иммиграционного контроля, комментируя произошедшее, с трудом сдерживаются от ухмылок. И вот-вот, погрозя пальцем на камеру, произнесут: «А вы ведь знаете, зачем мы это придумали и о КОМ мы говорим». Конечно, все понятно: стоило лишь появиться подобной мере, и все российские медиа пустились в пока еще уклончивые рассуждения на тему, чем это грозит российскому олигархату, для которого Лондон и его ближайшие окрестности уже лет двадцать как место № 1 на этой планете. Хотя дело здесь не только в самих российских миллиардерах, но — об этом ниже.
Второе — это даже не совсем новость, а скорее открытие. В беседе с знакомым, пространно рассуждая о том, что, кажется, почти не осталось такого мало-мальски «значимого» деятеля культуры, науки, спорта, бизнеса и прикладных дисциплин, который бы еще не обозначился как «доверенное лицо кандидата в президенты РФ Путина В. В.», — я вслух задался вопросом, сколько же всего таких лиц, облеченных этим самым доверием, сейчас существует. А мой собеседник оказался сведущ в данной теме, и этот интерес тотчас и удовлетворил: как выяснилось, законодательная планка устанавливает количество таких лиц до шестиста человек. Мне даже уточнили, что у Владимира Владимировича (на момент этой беседы) их уже имеется около 450 — с тенденцией к дальнейшему увеличению. Но и четыре с половиной сотни очень впечатляют и хорошо объясняют вышеуказанное — такое чувство, что «уже все там».
Теперь же хочу пояснить, какая тут связь. Собирательно выражаясь, связь здесь можно обнаружить уже не столько в моих собственных измышлениях на данную тему, сколько в реакции верховной российской власти на любой почин Запада, когда речь идет о борьбе с коррупцией. Даже если формально он не направлен исключительно на российскую околополитическую элиту. Каждое такое начинание является мощнейшим раздражителем, властными рецепторами интерпретируемым исключительно как явный признак того, что темные внешние силы настроились на смену в России существующего «конституционного» порядка. Да чего уж там! Дмитрий Песков, в связи с недавней публикацией нашумевшего доклада Минфина США, провел для нас четкую линию — это попытка оказать влияние на выборы президента в России! А если опираться на точку зрения иных кандидатов на пост президента РФ, звучащую как «...я, конечно, понимаю — победит Путин», вывод очевидный: заклятый американский друг пытается лишить власти того, чей очередной приход к этой власти уже предопределен.
Стать доверенным лицом Путина, в общем-то, по-своему несложно. Наблюдая за деятельностью политтехнологов, призванных легитимизировать «бесконечное возвращение», складывается одно своеобразное впечатление. Во-первых, трудно сказать, какой процент общественно значимых персон так уж рвались к корочке доверенного лица кандидата в президенты — это же предложение, от которого нельзя отказаться! Если уж говорить об «официальных» представителях российской культуры — кому это «надо» или «не надо», не суть и важно. Как пел когда-то Кобзон, осенью 2017 года громко заявивший, что «готов» и хочет в эти самые доверенные лица, «эта наша с тобой биография».
И выглядит это как «не доверенные лица для кандидата — а прежде всего кандидат для своих доверенных лиц». Владимир Владимирович, со своей могучей фигурой, как центр сферы, которая затягивает в себя все что нужно и даже ненужно — но может и пригодиться.
Пока Запад пытается испортить жизнь разнообразным представителям российского истеблишмента, включая бизнес-элиту, — российская власть всячески отвергает все обвинения в адрес последних. И, видимо, в качестве аргумента (здесь я, конечно, шучу) может и приблизить «жертву информвойны» к венценосному телу — лицо ведь ДОВЕРЕННОЕ. Понятное дело, что для Минфина США или британского Хоум-офиса подобное не является даже условным доводом уверовать в кристальную честность путинских друзей детства и бывших коллег, равно как и присмиренного после «дела ЮКОСа» российского олигархата. Возможно, это нечто вроде моральной компенсации. Аналогично и представление российского обывателя об отдельно взятой фигуре как потерпевшем на полях той самой информационной войны, которую злокозненный Запад ведет против России. У типичного представителя тех самых 89,9% одно упоминание российских лиц из списка Forbes может вызвать всплеск лютой ненависти, однако она чудным образом уживается с гордостью за абстрактных «наших в Лондоне». И это тоже такая форма патриотизма.
Фото: Россия. Москва. 30 января 2018. Президент России Владимир Путин во время встречи с доверенными лицами в Гостином дворе. Алексей Никольский/ТАСС
