Плохие обобщения

Россия – страна плохих обобщений. Я и сам ими грешу. И актер Серебряков. И либералы. И антилибералы. И патриоты. И эмигранты. Ну, больное общество – что вы хотите? Всегда хочется найти центр воспаления, локализовать его и поскорее взять скальпель. А потом оказывается, что отрезать надо практически все, воспаление идет вглубь, и шансов залечить порезы нет никаких.

Недавно хороший пример для обобщения дал художник Николай Полисский, взяв да и сжегши в древне Никола-Ленивец некий арт-объект. «Некий» — потому что он таки сгорел дотла к радости собравшейся публики, и теперь уже трудно установить и задокументировать, чем являлся до того. Остались рассказы, впечатления, интерпретации и обобщения. В нормальное время в нормальной стране никто и внимания не обратил бы на то, что там сгорело в какой-то деревне. Однако вернувшийся (видимо, из-за границы) либеральный историк, преподаватель и публицист, мой хороший товарищ Василий Жарков вдруг поделился тем, как эта акция его перепахала. Да так перепахала, что бедняга отныне места себе теперь не находит.

Попробуем взглянуть на ситуацию глазами Жаркова.

Дело в том, что тот объект, который спалил Полисский, хоть и сделан был из всякого «говна», внешне сильно напоминал католический храм, а Жарков вернулся из Европы, где наслаждался видами готической архитектуры и мечтал о европеизации России. Приехал в Россию, а тут нате тебе! – огнепоклонники сжигают на масленицу образ «европейского пути». Во всяком случае, так ему показалось.

Не могу отказать себе в удовольствии привести фрагмент письма, с которым Жарков обратился к Палисскому:

«Разумеется, я не настаиваю на том, что Вы именно так это задумали. Мне вообще, простите, трудно утверждать, думали ли Вы о чем-то, когда все это готовили, или нет. И я разумеется пишу здесь все это не с тем, чтобы как-то вмешиваться в автономию Вашего творчества. Но я хотел бы, чтобы Вы знали: для меня, как для зрителя, Вы сожгли мою европейскую мечту. Мечту о цивилизованной европейской России, на которую потрачены усилия и мои лично, и многих поколений до меня. Этот страшный костер оставляет одни на один с историческим проклятьем, из которого за многие столетия мы так и не выбрались. И вряд ли уже выберемся. Сильный жест, ничего не скажешь. Но как Вы хотите, чтобы я на него реагировал?»

Это, конечно, сильное обобщение и сильное достраивание художественной логики. Сам Полисский от сжигания костела открестился, сообщив, что это вообще-то была, мол, «пылающая готика», то есть не уничтожение европейской готики, а утверждение ее в огне (хотя, конечно, сгорела до углей – что греха таить). Палисского защитили, в том числе, и либеральные искусствоведы, коллеги по цеху. Марат Гельман, например. Завели старую песню: художник имеет право творить! (То есть быть политическим дураком.) И – отвалите! Либеральный публицист и литератор Игорь Зотов тоже решил, что наезд ригористов на художника есть проявление коллективного безумия нетерпимости. Напротив, в лагере патриотов не смогли скрыть чувства глубокого удовлетворения, как сказал бы Брежнев.

Когда Павленков сжигал дверь КГБ, чо-то вы не возмущались? А тут вам костел из «говна» сожгли, вы и пошли истерить! Поняли, каково нам было, когда «Пусси Райт» отплясывали в храме, а в кинотеатрах показывали «Матильду»?

Иными словами, в очередной раз люди спросили себя: искусство для искусства, или для народа, или для гуманистического прогресса?

И я тоже спросил себя: для чего? И вот какой я ответ даю. Обобщение, конечно же, это не отражение объективности, а процесс ее символизирования. Возможно даже, что и пропаганда. «Мнение в наступлении». К таким обобщениям в полной мере могут быть применимы слова Марка Аврелия: «Все, что мы слышим — это лишь мнение, а не факт. Все, что мы видим, есть перспектива, но не истина». То есть все это желательная или же наоборот нежелательная угадываемая проекция.

Таким образом, можно только понадеяться, что сжигание костела из веток и мусора мотивировалось художественной задачей, а не простым опасением, что сжигание чего-то такого же с маковками не приведет к посадке по статье 282 и что за напрашивающимся обобщением нет определенной социальности. Однако она, по-видимому, есть. Символом арт-объект делают зрители. Символы задают перспективу. Если сам Полисский, безусловно, не способен был нанести урон европейской идее России, даже если бы захотел, то для этого достаточно других политически более значимых людей.

Свое письмо Палисскому Василий Жарков закончил парадоксальными словами благодарности:

«Так вот, вольно или невольно Вы подарили многим чудесную метафору. Вся русская история и культура Нового времени есть смена трех циклически повторяющихся этапов: 1) возведение карго-культа, 2) его могучее с грохотом на весь мир сожжение, 3) пепелище карго-культа, на котором можно тосковать, тщетно пытаясь согреться. Что ж, это вклад. Спасибо! И что вернули к реальности сожжением европейской мечты, за это тоже поклон».

***

Еще одно хлесткое обобщение принадлежит хорошему актеру и человеку, умнице Алексею Серебрякову. В интервью Юрию Дудю он вдруг заявил, что «сила, наглость и хамство» — это часть национальной идеи, если даже и не вся национальная идея целиком. Что, безусловно, были эпатаж и приглашение к размышлению, резкий толчок от комфортабельной площадки патриота с «бла-бла-бла и любовью к Родине» к критическому реализму.

И это отнюдь не обвинение всех россиян, как утверждают хулители Серебрякова. У меня же нет такой порочной ментальности, как ее сформулировал Серебряков, хотя я и россиянин. Нет такой ментальности у самого Серебрякова, он не хам и понимает про Крым, поэтому и уехал. Нет такой хамской ментальности у многих моих товарищей, особенно у тех, кто ходил на марш памяти Немцова. Но определённая социальность в эпатажном обобщении Серебрякова, безусловно, имеется. Можно, конечно, кидать в Серебрякова, в меня, в моих товарищей гнилые помидоры, но вот только по последним новостям:

— снова обнаружили мельдоний у российского спортсмена – и это после всех скандалов, после лишения команды государственного флага, после всех разборок и т.д. Что это вообще, кто его просил? Наглость? Тупизна? Сила привычки?

— а вот российские болельщики в тельняшках, как будто только что с фронта (и сразу за границу развлекаться) в Пхёнчхане на трибуне с флагом с изображением Сталина. Чего хотели сказать-то? «Можем повторить»? «На ваши правила нам плевать с высокой колокольни»? Европейцы же не машут в ответ «Гитлером»?

— а вот в Испании в Бильбао фанаты «Спартака» терроризируют горожан и убивают (!) испанского полицейского. Это уже дно, новый рубеж патриотизма. А то мы не знаем, что все фанаты на коротком поводке у силовых структур, инфильтрованы информаторами и провокаторами, да и как бы они организованно поехали бы в Испанию, за чей счет?

— а вот безумный телеведущий Норкин, которого давно лечить пора, останавливает свою программу в эфире и кидается душить украинского гостя. Не для шоу, а взаправду, на полном серьезе. «Это ставит какой-то новый "антропологический вопрос" относительно "всего этого"», — меланхолично отзывается политолог А. Морозов.

— а вот в школе при посольстве РФ в Аргентине обнаруживают 12 чемоданов с кокаином, которые собирались отправить дипломатической почтой (могу только предположить, что в адрес лица замещающего ныне посаженного полковника Захарченко, у которого, как вы помните, в квартире хранились 9 млрд рублей, и он не сказал – чьи). И хотя директор Департамента информации и печати МИДа Мария Захарова тут же разразилась страстной речью о том, что все это никак не может бросить тень на славных российских дипломатов, поскольку преступник — всего лишь хозяйственный работник, да и то уволен, но ведь по дипломатическим каналам, Мария! Через таможню! Что у вас там за нравы?

И все это множится, множится, множится… Ну, а мы продолжаем бросать гнилые помидоры в Серебрякова.

Фото: Артем Геодакян/ТАСС