Россия как осажденная крепость и Третья волна
Российские власти не готовы принять новую эпоху, в которой главная ценность — это люди.
Недавно умер, почти 90-летним, американский футуролог Элвин Тоффлер — потрясающий человек, в 1980-м предсказавший, например, появление Фейсбука и тогда же объяснивший логику нового российского застоя времен «позднего Путина». Да-да, работал на сильное упреждение.
У нас «футуролог» — что-то вроде бабки Маланьи. Но в Америке футурология — вполне себе дисциплина с набором громких имен, от Бжезинского и Фукуямы до главы частного разведагентства Stratford Фридмана. Все они так или иначе работают с future in present, с «будущим в настоящем».
У Тоффлера на русский язык переведено пять книг, и главная среди них — та самая, 1980-го года, «Третья волна». Полторы тысячи страниц, но читаются легко благодаря элегантности основной идеи. Тоффлер утверждает, что войны и революции, битвы классов и народов — это отражения главного социального процесса: смены цивилизационных волн.
Первой волной была сельскохозяйственная, ее итог — обеспечение человечества доступной едой. Организационно цивилизация Первой волны — это феодальное государство. Слабые централизация и стандартизация, однако же заметная интенсификация — если сравнивать с жизнью собирателей и охотников.
Вторая волна — индустриальная или, если хотите, консьюмеристская, смысл которой в том, чтобы обеспечить всех стандартным промтоваром. Шесть базовых принципов Второй волны в описании Тоффлера таковы: стандартизация, специализация, синхронизация, централизация, концентрация, максимизация. Они, обратите внимание, противоположны организационным принципам Первой волны. Для иллюстрации Тоффлер подробно разбирает два социальных института — семью и школу. Показывает, например, как патриархальная семья Первой волны, когда все поколения живут вместе, когда семья сама себе детсад, школа, производство и лазарет, — ломается под напором требований Второй волны, которой нужна маленькая, мобильная, нуклеарная семья: муж, жена, пара детей. Утром по гудку — папа на фабрику, мама к плите, ребенок в школу. А школа второй волны, помимо обучения грамоте и счету, имеет и скрытую задачу приучения к дисциплине, т. е. беспрекословному выполнению рутинной работы. Так школа готовит ребенка к стандартной работе по выпуску стандартной продукции, которую следует стандартно потреблять. Организационная оболочка цивилизации Второй волны — централизованное буржуазно-демократическое государство.
Третья волна возникла недавно, с появлением компьютеров, но быстро достигла масштабов цунами. Ее принципы — индивидуализация, дестандартизация, децентрализация, деконцентрация — противоположны идеологии Второй волны. Вот почему в наше время во всем мире трещат вертикали власти. Вот почему традиционная школа превращается в кандалы (и вот почему половина богачей Кремниевой долины, от Джобса до Гейтса, учебу в университетах бросили). Вот почему нуклеарная семья, эта икона Мизулиной и Милонова, перестает быть единственной формой совместной жизни. Серийные моногамные браки, однополые браки, немоногамные браки — каравай, каравай, кого хочешь выбирай. «Широк человек, даже слишком широк!» — восклицал в свое время Митя Карамазов. Правда, будучи человеком Второй волны, добавлял: «Я бы сузил». А Третья волна диктует иное: ей чем шире человек, тем лучше.
Борьба, которую мы принимаем за битву консерваторов с демократами, государственников с либералами, — это, по Тоффлеру, столкновение различных цивилизационных волн. И это второй важнейший момент его книги.
Тоффлер перепрыгивает через ничего в его глазах не значащий спор — был Сталин (Мао Цзэдун, Пиночет, да кто угодно) эффективным менеджером или же кровавым диктатором. Для него важно другое: был тот или иной деятель человеком своей волны — либо же шел против нее, пытаясь ход истории остановить. С этой точки зрения Сталин и Мао находятся по разную сторону баррикад, потому что Сталин был индустриализатором отсталой, аграрной России и продвигал цивилизацию как мог. Он действительно принял Россию с сохой, а сдал — с атомной бомбой и, главное, с мощной индустрией. (Другое дело, что в Америке атомную бомбу создали без концлагерей и террора, не говоря уж про индустрию). А вот Мао Цзэдун, прибегая к тому же террору, что и Сталин, и создав атомную бомбу, оставил страну без индустрии с одной сохой. Поэтому до реформ Дэн Сяопина — реформ Второй волны — Китай оставался крайне отсталым государством.
В соответствии с идеями Тоффлера, Мао Цзэдун близок не Сталину, а Путину, который так же пытается остановить Третью волну, как Мао останавливал Вторую. Для нынешнего российского президента важны иерархия, стандарт, централизация, дисциплина, потребление, концентрация. Он все еще живет представлениями ХХ века о том, что полезные ископаемые или развитый ВПК гарантирует победу. Путин делает ставку на централизованное государство, нефтегаз и какое-нибудь освоение Арктики, в то время как для Третьей волны это вещи второго порядка. 50-километровая Кремниевая долина, этот крошка Давид, давным-давно кладет на лопатки всю огромную, неуклюжую, отсталую, раскинувшуюся на 10 тысяч верст Россию.
Главная сила Третьей волны — в мозгах, в человеческом капитале. В то время как для Второй волны, особенно в российском имперском изводе, людишки — это так, расходный материал.
Смотреть на происходящее в России глазами Тоффлера полезно: видишь не просто взбесившийся принтер Госдумы, не просто страхи президента в кольце охраны, не закручивание гаек и разгром телевидения, когда-то бывшего самым ярким в мире, — а именно столкновения цивилизационных волн. Вторая волна стремится все охватить централизованным контролем. Третья — плещет, как хочет; не знает, куда повернет завтра; доверяет ярким мозгам и плюет на любой контроль. Люди Второй волны, считающие, что мир крутится вокруг материальных благ, искренне не понимают людей Третьей волны, для которых матблага — это как еда для людей Второй волны. Третья волна производит нематериальные блага: новое общение, обмен идеями, качественное время. Сравните ВКонтакте с «Газпромом».
На пути Третьей волны поставить плотину можно. Павел Дуров уехал из России, мессенджеры прижимают к ногтю — но, боюсь, ноготь обломается быстро.
Если при Брежневе мы были с Европой и США в одной группе индустриальных стран (и наше противостояние было борьбой внутри высшей лиги), то теперь Россия вылетела во вторую лигу. Наши соперники сегодня — это ближневосточные нефтедобывающие монархии, Саудовская Аравия и (особенно) Арабские Эмираты, а на Дальнем Востоке нам соперник Китай. Но, судя по тому, что в Китае зарплата уже вдвое выше российской, мы опускаемся в конец списка. Потому что по Путину идеальная России — это эдакая модернизированная ГДР, государство безнадежного прошлого. Хотя и нужно отдать президенту должное: в свою веру он обратил множество людей. За редчайшим исключением, вроде Кудрина и Грефа, российский истэблишмент сегодня бьется за то, чтобы остановить Третью волну. Хипстеры, меняющие профессии по три раза на год, — для них бессмысленные хомячки, которых можно и нужно поставить под контроль с их дурацким Интернетом. Учебник истории должен быть единым. Панатлантические штучки — от гомосексуализма до ГМО — подлежат обструкции. Как говаривал Гаер Кулий в «Двух капитанах», «палочки должны быть попендикулярны».
Господи, какая же тоска! Просто потому, что все это напрасно. Через два года или через двадцать лет, но всех охранителей, всех этих думских яровых с нулевой всхожестью попросту сметет, — вот только жизнь парочки поколений к тому времени пройдет впустую.
Жаль, что Тоффлер так в России и не был прочитан. Его «Третья волна» дает возможность не размениваться на мелкие глупости вроде «рукопожатия»-«нерукопожатия», позволяя поверх конкретных людей видеть куда более крупные процессы. Откройте Тоффлера — и посмотрите на бушующее цивилизационное море другими глазами. Тогда, может быть, вы лучше поймете, как жить в государстве, превратившем себя в крепость, которую со всех сторон подмывает информационный океан.
Может, придете к выводу, что обреченную крепость не нужно укреплять. А может, решите, что в государстве-крепости вообще не стоит жить, а следует записаться в матросы и, с Тоффлером под мышкой, — в открытый океан.
Фото: Дмитрий Серебряков/ТАСС
