Как из точки «А» попасть в точку «Б»
Как-как… Понятно, как. Надо надеть удобную обувь. Потом собрать рюкзак с запасом еды и воды. Потом проложить маршрут. Выйти и пойти. Но что делать, если точка А – это наше сегодня, то есть посткрымская катастрофа, а точка Б – будущая развивающаяся богатеющая страна (я не написал, что богатая, но хотя бы получившая шанс богатеть) в воображении, с приемлемым политическим строем?
Хотя, вообще-то, у нас есть орган, который по своему функционалу обязан прокладывать такие маршруты. Этот орган называется парламент. Или (внимание, русицизм!) Дума. Там 450 лучших людей страны, вернее тех, которые должны быть лучшими. Однако в силу различных обстоятельств (иногда этим обстоятельством выставляют манипулятивность, гибридность, тоталитарность и даже фашизм сложившегося в нулевые режима), а так же деградации всех ветвей власти он такие маршруты не прокладывает. А прокладывает как раз маршрут в болота, из которых нет выхода. Например, буквально сейчас эти «лучшие люди» создают комиссию, чтобы обосновать претензию к Украине за то, что оккупированный Россией Крым достался им как бы в ненадлежащем состоянии. Не в упаковке с ленточкой. И тратят на это бессмысленное занятие свои человеко-часы. Поэтому такой орган, очевидно, нам не годится, что создает определенную проблему. Всякие же попытки начать разговор на тему маршрута с гражданским обществом натыкается на просто чудовищное сопротивление интеллектуальной лени, на всякие «тыр-пыр» и «мы, вот, сейчас».
Тем не менее, нельзя сказать, что общество совсем не думает о том, каким оно хочет стать и как оно этого достигнет. Время от времени тот или иной мыслитель или общественный деятель выдает мантру, свидетельствующую о глубоких подспудных размышлениях о подобном проекте. В колонке одного из основателей легендарной «демократичной платформы в КПСС» Игоря Чубайса есть такие строки:
«Вместо однонаправленной вертикали власти, вместо государства с пониженной социальной ответственностью, нам нужно госуправление с широкой и неотключаемой обратной связью. Нам необходима свободная, гражданская дискуссия о будущем страны, необходимо обсуждение и выбор эффективного политико-экономического проекта для России».
То есть мы понимаем, что известный историк мечтает о государстве с повышенной социальной ответственностью и о госуправлении с широкой и неотключаемой обратной связью. И очевидно, это очень близко к «социализму с человеческим лицом», который не доделала «демократическая платформа в КПСС» в 1989–1991 годах, так что впору ему еще одну демплатформу создавать, внутри цивилизованных левых сил, которых, к сожалению, в России нет, ибо вместо них одни огры ужасные. Чаплины и стрелковы с примазавшимся Удальцовым.
Правый политический философ Владислав Иноземцев, напротив, видит ключ, открывающий дверь в будущее, не в модернизации госуправления Империи, а в переходе от Империи к Республике. Хотя, если честно, нам не очень понятно, как должна выглядеть такая «республика» и чем она должна сущностно отличаться от существующей «Республики РФ». Почему-то напрашивается выбрать консулов. Двух консулов, поскольку консулов тут явно не хватает для классической «республики». Во всяком случае, «республика», по мысли Иноземцева, это политическая система, которая структурно противостоит Империи, которую, видимо, придется распустить. Получается сродни солженицынскому: «Цели великой империи и нравственное здоровье народа несовместимы» («Письмо вождям Советского Союза», 1973)
«Поэтому впереди, на мой непросвещенный взгляд, — размышляет Иноземцев, — существует только одна перспектива — появление Третьей республики, полностью свободной от имперских черт и предполагающей то радикальное переучреждение страны, которое не удалось (да и не могло удаться) совершить лидерам Первой. Без такой трансформации Россия будет все дальше опускаться в архаику, а судьба ее будет становиться все более незавидной».
Возможно, все именно так и обстоит, но удастся ли с помощью «республики», которая чем-то будет отличаться от «Республики РФ», что-то наладить, неясно. Во всяком случае, я действительно встречал людей, которые предпочитали называть себя «республиканцами», чтобы избежать называться «демократами» (о демократии поговорим попозже) и чтобы устраниться из спора между либералами (за полное освобождение от диктата государства) и государственниками (за, как мы видели, повышенную социальную ответственность государства). Получается ловко. «Я – республиканец», — говорят они. И взятки гладки.
О путях перехода многие десятилетия думает Григорий Явлинский, но все более пессимистично… «Не надо надеяться, ничего при этом не делая, что когда-нибудь в нашей стране само что-то поменяется: уйдет Путин, а на его место придет кто-то другой, хороший. Так не будет!» А будет так, говорит Явлинский, что, когда уйдет Путин, начнут делить власть всякие разные крокодилы, и станет еще хуже. Поэтому надо их упредить и что-то делать самим. Что? Создать широкую общественную организацию, вооруженную гуманистическим и демократическим мировоззрением.
«Чтобы противостоять этому и иметь реальную возможность строить будущее нашей страны, основанное на справедливости, разделении властей, равенстве всех перед законом и неприкосновенности частной собственности, надо уже сейчас начинать создавать мощную политическую силу, массовое движение. Только так можно будет уберечь страну от войны, нищеты и хаоса».
С подобным месседжем старого демократа трудно не согласиться. Но одновременно приходится заметить, что политический манифест и контуры такой организации не определены. Манифест – по причине того, что он попросту еще не написан.
На самом деле о путях перехода правильнее было бы спросить у Алексея Навального. Он единственный, кто обладает развернутой инфраструктурой и профессиональными популярными альтернативными медиа, а в случае обвала системы (которую не сам устроит) имеет все шансы напитаться политической силой, харизмой. Он вскрывает систему констатацией системной болезни – коррупции, которая вросла в институты и фактически стала неразличима с госуправлением, и имеет шансы выдвинуться в народные вожди. Однако актуальная тактика Навального вызывает сомнения. Навальный занимается тем, что покусывает партию власти с боков и старается своей инфраструктурой участвовать во всех официальных выборах – на том основании, что якобы в обществе происходят подвижки. Как, например, на Дальнем Востоке, где партии власти действительно не удалось с первого разу провести на должности своих дураков, а удалось провести их только со второго раза.
В настоящий момент Навальный поддерживает В. Милова, идущего в атаку на собянинскую Мосгордуму, хотя и Милову, и Навальному прекрасно известно, что тоталитарные системы не опрокидываются выборами и, скорее всего, оппозиционного кандидата попросту бортанут, когда станет слишком надоедать. Но очевидно, что это такая тактика боевого выжидания. В какой-то мере она оправдана. Но что Навальный будет делать, если получится «дождаться»? Как решит спор между «государством справедливости» или «свободой от государства»?
В это время большое и полезное дело делает группа Петра Филиппова. Она планомерно занимается либеральным просвещением населения на страницах «ЕЖа». Именно в статьях этой группы вы найдёте ответы на вопрос «куда идти?» — в либеральное будущее. И на вопрос «как?» — либеральной настройкой экономики и права.
Тем не менее, и в дайджесте по статьям Игоря Клямкина, Михаила Краснова, Лилии Шевцовой, подготовленным Петром Филипповым, тоже сказано: «Давайте не будем друг друга обманывать. И насчет возможности честных выборов в нашей государственной системе, и насчет их возможности сколько-нибудь существенно — при сохраняющейся узаконенной властной монополии — эту систему изменить. Могут ли, скажем, даже сверхчестные думские выборы существенно повлиять на экономический и политический курс? Ответ: не могут. Потому что парламентские выборы и их результаты в нашей Конституции такого влияния не предусматривают. В данном отношении они, строго говоря, вообще лишены какого-либо политического смысла».
В качестве же реалистичного сюжета Филиппов предлагает запустить работу Конституционного собрания, которое попробует заменить фактически диктаторскую конституцию на демократическую. Что в нашем сегодня вряд ли удастся. Тем более что на рынке идей демократических нет вообще, и никто не знает, чем будущая настоящая, а «не показная демократия» (как охарактеризовал В. Путин крымский референдум на митинге в Севастополе 14 марта 2018 г.) может институционально отличаться от нынешней провальной. Однако сам по себе конституционный процесс, выбор делегатов, утряска платформ, процедурные коллизии, размышления над ключевыми постулатами новой Конституции, возможно, вызовет революционную перестройку системы.
О чем Филиппов простодушно и проговаривается: «Наметившийся сдвиг в общественном сознании в пользу конституционной реформы надо перевести в политическую повестку дня. Сделать его стратегической опорой оппозиции. Опорой, сохранение и укрепление которой много важнее исхода предстоящих президентских выборов. Опорой, которая будет иметь решающее значение и после выборов, каков бы ни был их объявленный результат. В нем есть перспектива, которая мобилизует».
Графика: Михаил Златковский/zlatkovsky.ru
