Сегодня, если судить по результатам социологических опросов Левада-Центра, многие россияне разочаровались во власти, считают, что она ими манипулирует, а законы и суд —  лишь оформление административного произвола. Конституция особой роли не играет. Но эти настроения не означают, что пришло время перемен. Да, россияне понимают, что правящая бюрократия действует в корыстных интересах и собирает с них дань в разных формах. При этом большинство считает: пусть уж лучше будет такая власть, чем революция с ее жертвами. Кремль этот цинизм устраивает, ему достаточно пассивного согласия населения. И «верхи», и «низы» понимают друг друга, менять систему не желают.

Для понимания наших перспектив, оценки протекающих процессов полезно использовать рациональные критерии и принципы, позволяющие предвидеть результат действий и порождаемые ими вероятные риски.

Принцип Лейбница[1]

«Если что-либо произошло в действительности, следовательно, именно для этого и только для этого оказались достаточные основания». Справедливо и обратное утверждение: если что-либо в действительности не произошло, следовательно, для этого не оказалось достаточных оснований. Возможны различные сценарии, однако только для одного из них возникают все необходимые условия реализации.

Выразительная иллюстрация — судьба СССР. Распад второй сверхдержавы свидетельствует, что для дальнейшего существования государства достаточных оснований не оказалось. Что оказалось исчерпанным и что не позволило второй сверхдержаве продолжить существование?

Изменилось общественное сознание. К концу ХХ в. оказалось исчерпано основание существования советского режима — доверие народа к социализму, к власти КПСС, не исполнившей своих обещаний благополучной жизни для советского народа. Коммунизм построен не был. Крах советского идеократического государства был лишь вопросом времени — до первого масштабного кризиса. Геополитические оппоненты СССР — США и Саудовская Аравия — о нем позаботились, обрушив в 1980-е годы нефтяные цены на мировом рынке.

Правящий режим коммунистической диктатуры запятнал себя массовыми репрессиями народа. Такой политический строй не может рассчитывать на его защиту. Закономерно, что в 1991-1993 гг. не возникло никакого массового общественного движения в защиту социалистического строя и территориальной целостности СССР. Если солдаты-победители в 1941-1945 гг. отстояли существование СССР и советский социалистический строй, то их внуки в 1991-1993 гг. проявили к этому полное равнодушие; не возникло никакого организованного противодействия процессам распада. Что стоит государственность, которую можно упразднить росчерком пера трех лидеров республик в составе СССР?

Закон Томаса[2]

Закон Томаса: «То, что люди считают действительным, имеет реальные последствия». Мотивы действий людей могут быть воображаемыми. Однако они поступают так, как будто эти причины существуют в действительности и их реальные действия неизбежно имеют реальные последствия.

В средневековой Европе рыжих женщин считали ведьмами, многие тысячи рыжеволосых красавиц погибли на кострах. Никто из людей не видел Господа Бога, однако в честь него воздвигли тысячи храмов. Вера древних египтян в загробное существование подвигла их на возведение гигантских пирамид. Одним из поводов к московскому восстанию против Лжедмитрия (1606 г.) послужило использование им и его женой Мариной Мнишек обыкновенной столовой вилки. Средневековое иррациональное сознание увидело в ней символ рогатого черта.

Люди реагируют не только на объективное содержание происходящего, но и на придаваемые этим событиям значения. Это свойство человека власти используют для манипулирования общественным сознанием. Для этого группы господства с помощью контролируемых СМИ и образования навязывают обществу стереотипы, упрощающие, а то и искажающие реальность. Последствия дерационализации массового сознания особенно трагичны в сегменте социально-властных отношений. Судьба советского общества и советской государственности об этом свидетельствует.

Концепция Тойнби [3]

Ключевая причина распада многих империй —

 неадекватное восприятие реальности их руководящими элитами.

 А. Тойнби

Тойнби сформулировал продуктивную научную концепцию: в своем развитии общество сталкивается с теми или иными историческими вызовами — природные катастрофы, изменения климата, вражеские нашествия, массовые эпидемии… В ответ на угрозу своему существованию общество вырабатывает системный ответ: меняет свою политическую и военную организацию; заменяет элиту или правителей; осваивает новые технологии, проводит индустриализацию; меняет ценности; ликвидирует неграмотность; обучает миллионы инженеров и т.п. Только  история показывает, насколько этот ответ был эффективен.

Выживание общества в решающей степени обусловлено способностью его интеллектуальных и правящих элит найти адекватный ответ на исторический вызов.

В истории России не было случая, чтобы вражеское нашествие — наиболее грозная форма внешней угрозы — одержало окончательную историческую победу. На вызов татаро-монгольского нашествия Русь готовила адекватный ответ 250 лет. Исторический финал известен: создав централизованное государство, объединив экономические и военные ресурсы, Русь в1480 г. сбросила иго. В дальнейшем из Москвы были изгнаны польские войска (1612 г.); побеждено французское вторжение (1812-1814 гг.), а затем и немецкое нашествие (1941-1945 гг.).

На внешние угрозы, отвечая консолидацией народа, Россия всегда находила адекватный ответ, отстояв государственный суверенитет и независимость. Речь идет именно о государственном суверенитете и независимости, но не о свободе. Ведь после Отечественной войны 1812-1814 гг. крепостная неволя сохранялась еще полвека, а после 1941-1945 гг. в СССР еще 10 лет сохранялся тоталитарный репрессивный строй и система ГУЛАГа.

Принципиально иначе обстоит дело с внутренними угрозами и рисками — в отечественной истории они неоднократно приводили к распаду государственности. Российское государство распадалось четыре раза: в XI в. на удельные княжества распалась Киевская Русь; 600 лет спустя в ходе Великой смуты и 14-летней гражданской войны рассыпалось Московское царство; через 300 лет, в начале ХХ в., ушла в небытие Российская империя; по прошествии всего 74 лет, в конце ХХ в., распался Советский Союз. Принцип Лейбница вынуждает рассматривать эти катастрофы как объективную компоненту российской исторической динамики. И всегда распад государства сопровождали огромные человеческие жертвы. Отсюда — риски дальнейшего движения России по исторически традиционной колее.

Сокращение жизненного цикла и периодический крах государства происходят на фоне роста территориального, природно-ресурсного, экономического, демографического и военного потенциала государства — всего, что необходимо для восходящего развития и благополучия общества. Население России составляет 3% от мирового, но обладает 30% мировых ресурсов. К тому же к концу ХХ в. советское государство располагало мощным образовательным потенциалом, миллионами квалифицированных инженеров, организационными, информационными и идеологическими ресурсами, консолидированными в руках правящего режима. Однако это государство не спасло.                         Речь идет не о предсказании неизбежности очередного распада российского государства, а о способности общества и его элиты оценить социальные экономические и политические механизмы, порождающие катастрофы государства, оценить способы блокирования, демонтажа и преобразования этих механизмов с целью развития буржуазно-демократической государственности.

Принцип социальной справедливости

Государство пухло — народ хирел.

В. Ключевский

В связи с исторической неустойчивостью российской государственности заслуживает внимания проблема социальной справедливости. Вот что пишет о причинах распада российского государства дореволюционный профессор Московского университета историк В. Ключевский.                                                        

Распад Киевской Руси. Характеризуя резкое имущественное расслоение общества той эпохи, ученый показывает, как имущественное расслоение в сочетании с внешним давлением кочевников привели к отливу населения и запустению Киевской Руси, довершенному в XIII в. монгольским погромом.

Распад Московского царства в Смутное время (1598-1613) в ходе 14-летней гражданской войны. Глубинные причины трагедии Ключевский видит во взаимной вражде, в «резком социальном разъединении... всякий город стал ареной борьбы между низом и верхом общества». Этому весьма благоприятствовало «Московское законодательство: направленное к определению и распределению государственных обязанностей, оно не формулировало и не обеспечивало ничьих прав, ни личных, ни сословных». Ученый отмечает также скудость московских политических понятий: и правитель, и народ видели в государстве не политический союз, а вотчину княжеской династии. «Московские люди как будто чувствовали себя пришлецами в своем государстве, случайными, временными обывателями в чужом доме»[4]. Согласитесь, и сегодня, многие столетия спустя, эти настроения доминируют в российском обществе.

Распад Российской империи начало ХХ в. По мнению Ключевского, «из реформ Петра вышли два враждебных друг другу направления. Два склада мысли, которые были обречены на борьбу друг с другом». И при этом традиционная слабость права в качестве инструмента согласования разнонаправленных интересов. Клю­чевский иронизирует: «Опомнившись от реформ Петра, думающие люди обнаружили при изобилии законодательства полное отсутствие закона».      

Одна из глубинных причин крушения империи — острейший социальный конфликт дворян-землевладельцев и многомиллионного крестьянства, не признававшего социально-справедливыми, а потому и легитимными права собственности привилегированных групп на землю, освященные многовековой крепостной традицией. Так, сход крестьян деревни Куниловой Тверской губернии (1906 г.) в наказе депутатам пишет: «Если Государственная дума не облегчит нас от злых врагов-помещиков, то придется нам, крестьянам, все земледельческие орудия перековать на военные штыки, на другие военные орудия и напомнить 1812 г., в котором наши предки защищали свою родину от врагов французов, а нам от злых кровопийных помещиков»[5]. Как пишет Б. Миронов, «Практически на каждого помещика хотя бы раз в его жизни нападали крестьяне»[6].

Один из факторов, обусловивших трагизм русской истории — глубочайший социокультурный раскол русского общества, стадиальная отсталость массовых слоев общества. Французский посол в предреволюционном Петрограде М. Палеолог в качестве величайшей трагедии России отмечал: верхи и низы общества разделяют столетия[7]. Более развернутую характеристику явления дал Ключевский (1911 г.): «Средства западно-европейской культуры, попадая в руки тонких слоев общества, обращались на их охрану… усиливая социальное неравенство, превращались в орудие разносторонней эксплуатации культурно безоружных масс, понижая уровень их общественного сознания и усиливая сословное озлобление, чем подготовили их к бунту, а не к свободе»[8].

Всего шесть лет спустя история продемонстрировала правоту ученого. Социальные группы, имеющие качественно различный потенциал адаптации, в принципе неспособны развиваться в едином историческом темпе. Классовые противоречия разорвали общество России. Сам факт гражданской войны свидетельствует: в России отсутствовали политико-правовые механизмы достижения социального компромисса. В обществе многомиллионной неграмотности не могло быть правосознания. При социокультурной архаике верховная власть, правящий класс, интеллигенция, духовенство, массовые слои не нашли иного способа разрешения социальных противоречий, кроме взаимного истребления. Итогом стали гражданская война и репрессивный режим большевистской диктатуры.           

Распад Советского Союза, конец ХХ в. Крах коммунистического режима и последовавший за этим распад государства во многом стали следствием социально-экономической стагнации, неспособности обеспечить национальное развитие, утраты привлекательности и конкурентоспособности советского общественно-исторического проекта. И вновь весомым фактором распада государства стало глубочайшее отчуждение от власти многомиллионного населения страны. Руководство СССР, догматически веруя «в правоту единственно-верного учения», безответственно игнорировало нарастание внутренних социальных противоречий, обрушивших вторую сверхдержаву. Критический фактор: в обществе не оказалось легитимных политических механизмов отстранения от власти неэффективной правящей верхушки.

В последней четверти ХХ — начале XXI в. Россия столкнулась с очередным историческим вызовом. В результате накопления масштабных внутренних проблем в обществе возник острейший кризис, последовательно прошедший экономическую, управленческую, социальную, политическую, идеологическую и мировоззренческую фазы. Страна и общество в социально-экономическом развитии оказались отброшены на десятилетия назад. Огромное имущественное неравенство: с одной стороны олигархи-нувориши, с другой — масса бедного населения; только по официальным оценкам, в стране 23 млн человек живут ниже черты бедности, хотя большинство из них имеет работу. Нынешнее состояние России — массовое неблагополучие, тревожные перспективы… отчетливо не соответствуют ее интеллектуальному и ресурсному потенциалу, темпу развития конкурирующих государств, надеждам и ожиданиям народа России.

Адекватным ответом на нынешний исторический вызов может и должна стать демократическая модернизация России, включая не только индустриальное обновление на новейшей технико-технологической базе, но и совершенствование социально-властных отношений на конкурентной основе. Без консолидации сторонников назревших реформ это сделать не удастся.

Необходимо обратить пристальное внимание на внутренние проблемы как масштабные угрозы национальной безопасности. На излете Российской империи их недооценили; в СССР их также в расчет не принимали, к их отражению не готовились. Более того, попытки главы советского правительства Н. Косыгина осуществить реформы путем создания смешанной экономики при сохранении руководящей роли КПСС номенклатурные чиновники провалили. В 1971 г. Косыгин признал: «Все работы остановлены, а реформы попали в руки людей, которые вообще их не хотят»[9].

В ходе исторического процесса веер причин распада российской государственности подвергся существенной модификации. Внешнее давление утратило свое былое влияние на судьбу Российской империи, тем более Советского Союза. Ни для империи, ни, тем более, для позднего СССР внешнее давление и угрозы уже не играли критической роли. На первый план вышли внутренние причины распада: качество государственного стратегического управления; интеллектуальные возможности правящих элит, их нравственный уровень и восприятие общей с народом исторической судьбы; способность к рационально-критическому осмыслению происходящего. Кроме того, стало доминировать сумеречное сознание массового человека, низкий уровень его политико-правовой культуры, посредственная интеллектуальная подготовка в сегменте социальный наук. Во многом по этой причине неизбывным осталось бесправие рядового человека, его одинокое бессилие перед «начальством», поскольку суд и закон все так же обслуживают интересы власти и олигархов. Человек с «пластилиновым» сознанием, едва способный к общественно-политической самоорганизации, может порождать лишь атомизированный социум, а не гражданское общество.

Теорема Эшби[10]

Теорема Эшби, или «закон необходимого разнообразия», гласит: сложность системы управления и потому ее адаптивные возможности должны соответствовать сложности и масштабам управляемого объекта.

С течением времени управляемый объект (экономика) расширяется. Возникают новые предприятий и отрасли промышленности, усложняется структура народного хозяйства, возникают новые материальные, энергетические, финансовые, информационные потоки. Из истории развития советской экономики. «Если в 1920 гг. в СССР насчитывалось всего два десятка индустриальных отраслей, то в начале 1990 гг. — свыше 500 отраслей, подотраслей и видов производства, более 45 тыс. крупных предприятий. Промышленность выпускала свыше 24 млн наименований видов продукции. В начале 1980 гг. число ежегодно составляемых плановых показателей оценивалось в огромную величину 2,7-3,6 млрд, в т.ч. утверждалось директивными органами 2,7-3,5 млн. Чтобы обработать и сбалансировать такой объем информации были необходимы методы ее сбора и обработки, которые появились лишь в 1990-х гг. Если в 1936 г. в правительстве СССР было 18 народных комиссариатов, руководивших отдельными отраслями; в начале 1970 г. насчитывалось более 60 министерств и ведомств, а в средине 1980-х гг. — около 100»[11].

Неоднократные попытки реформировать систему управления, предоставить больше прав промышленным предприятиям, усилить созидательную мотивацию их работников, дать простор творческой инициативе… были последовательно пресечены партийной номенклатурой, опасавшейся утратить контроль над обществом. Советское общество, перестав развиваться, погрузилось в апатию и социально-экономический застой, что и предопределило крах советской системы.

По мере нарастания экономических и социальных проблем возможен один из двух сценариев:

Первый: в результате реформ происходит усложнение системы управления, включая: методы ее работы, изменение мотивации персонала, повышение его квалификации, оснащение аппарата управления информационно-вычислительной техникой, передачу части управленческих решений на более низкие уровни управления и т.п., с целью восстановить утраченное соответствие. Этот сценарий реализован в Китае, где начиная с 1978 г. начались комплексные реформы, включая постепенный возврат частной собственности и восстановление рыночных отношений. Уже к концу ХХ в. реформы дали убедительный результат, экономический рост в Китае был одним из самых высоких по сравнению с другими странами, порядка 9-10% в год. Менее чем за два десятилетия реальное производство и реальные доходы увеличились в четыре раза.

Второй: объект управления делится на части, что понижает его сложность и упрощает управление, приводя его в соответствие с ограниченными возможностями управляющей системы. Это произошло в СССР — он распался по этно-национальным границам республик. К сожалению, качество государственного стратегического управления в России не повысилось, несмотря на существенное сокращение масштабов и сложности управляемого объекта, переход от централизованной экономики к рыночной, введение института частной собственности.

В 2016 г. Счетная палата подвела итоги десятилетней политики создания в стране 33 особых экономических зон (ОЭЗ). Из федерального бюджета на ОЭЗ было выделено 122 млрд рублей, еще 64 млрд рублей потратили регионы. На создание инфраструктуры израсходовано 334 млрд рублей, но вместо запланированных 758 объектов в эксплуатацию введено 526. Выручка резидентов ОЭЗ составляет 0,2% валового регионального продукта, где они базируются. Аудиторов Счетной палаты удивило, что за 10 лет во всех ОЭЗ было создано немногим более 18 тыс. рабочих мест. (И это при обещании президента создать к 2020 г. в стране 20 млн высокотехнологичных рабочих мест.) Как заявил аудитор счетной палаты Сергей Агапцов: «Процесс создания и управления ОЭЗ характеризуется формализмом, безответственностью и безнаказанностью, отсутствием исполнительской дисциплины и спроса за принятые решения и их последствия. Реальный экономический эффект от особых экономических зон не достигнут»[12].

Очевидно, что основная угроза для России сегодня состоит в том, что наша бюрократия не в состоянии провести необходимые реформы, естественно, направленные против корыстных интересов правящего класса. Эту угрозу нельзя списать на козни Пекина или Вашингтона. Но проблема в том, что иной элиты наш народ сформировать пока не смог.