Теракты в бельгийской столице политическая элита России встретила с лицемерной миной сочувствия на лице и чувством глубокого удовлетворения в черных душах. Если сочувствие полагалось по протоколу, то чувство глубокого удовлетворения под маской скорби имело рациональное обоснование. «Потому что “мы ж вам говорили, предупреждали, а вы…” И “вот не захотели сотрудничать с Россией — так получи, фашист, гранату!”» — как говаривали у нас во дворе. В этом ключе высказался и премьер Медведев, и министр иностранн

Если попытаться одним словом описать реакцию представителей российской власти на теракты в Брюсселе, то, пожалуй, точнее эпитета, чем «саморазоблачительная», подобрать будет затруднительно. Убедиться в этом легко. Достаточно просто подряд прочесть высказывания нескольких наших политических и общественных деятелей по поводу страшной трагедии – депутатов, разных официальных лиц, придворных экспертов и журналистов. Тон задала представитель МИДа Мария Захарова. Она как бы установила планку, обозначила рамки, сразу известив всю эту разношерстную команду, как правильно и патриотично реагировать на взрывы в Брюсселе.

Похмельный галлюциноз? Дешевый сюрреализм? Нет, просто праздничные будни Пятой республики. В самую пору вопросить: «Кто мы? Откуда мы? Куда мы идём?» — забытая картина забытого Пюви де Шаванна. В городе Монпелье, где худо-бедно бытует «дружба народов» (хотя и при массовых эпизодах сожжения автомобилей в каждую новогоднюю ночь и частых пригородных беспорядках), дней десять тому спецслужбы провели обыск у одной юной пары. Она — местная, принявшая ислам через амур. Он — северо-африканец, рожденный во Франции. У обоих интернет-контакты с фанатиками, потому их и посетила полиция.

Я приношу извинения перед читателями за то, что задержал окончание моего миницикла. Причина очевидна — инцидент между Россией и Турцией, произошедший в начале прошлой недели. Ведь у многих были опасения, что во весь рост перед нами встает проблема более серьезная и актуальная. Теперь возвращаюсь к основной теме и попытаюсь ответить на очевидный вопрос: так что же делать? Не имею права на роль непогрешимого эксперта в такой сложной сфере, но полагаю, что есть стороны проблемы, требующие скорее последовательного взгляда, чем исчерпывающего экспертного знания. Тем более что до меня людьми более сведущими сказано немало разумного. Следовательно, я не ставлю перед собой задачу изложения окончательного ответа. Я попытаюсь лишь показать, что решения нужно искать в более широком диапазоне.

Давайте попробуем перечислить, что сейчас отличает две противостоящие стороны: международный терроризм, выросший на почве ислама, и христианский западный мир. Я не буду учитывать тот банальный факт, упомянутый ранее, что вторая из этих сторон является, как считается, источником глобализации, а первая потребляет ее плоды и одновременно ненавидит и сопротивляется. Я не буду также учитывать разницу в религиях. Она слишком стара. Кроме того, эта разница сама по себе не предопределяет смертельного столкновения. Достаточно вспомнить историю Иберийского полуострова с VIII по XIII века, богатую примерами веротерпимого совместного проживания мавров, иудеев и христиан, как под исламским, так и под христианским владычеством. Причем именно тогда и в тех местах развивались культура и экономика.

Террористические атаки, случившиеся в последние недели и дни в небе над Египтом, в Бейруте и в Париже, с очевидностью свидетельствуют о том, что «Исламское государство» (деятельность «ИГ» запрещена в РФ) перешло к активизации ячеек вооруженного подполья, созданных в странах Ближнего Востока и Европы. Делать далеко идущие выводы на основе отрывочной информации – дело рискованное, но уже сейчас можно констатировать, что ИГИЛ имеет потенциал для проведения акций устрашения в городах Европы, включая столицы. Поэтому угрозы добраться до Рима и Лондона уже не кажутся не выполнимыми. Сложнее до Вашингтона.

Трагедия в Париже вызвала ожидаемый громкий и эмоциональный отклик в странах европейской цивилизации. Ведь это Париж. Это обычные граждане. Это источник террора, уже зарекомендовавший себя открытым и запредельно жестоким противостоянием нашей цивилизации. Незамедлительно последовал политический отклик. На следующий день после теракта в Париже о необходимости объединения усилий «всего мирового сообщества» заявил Владимир Путин. Ему вторила Хиллари Клинтон во время дебатов в Айове. Синхронно последовала «интеллектуальная» поддержка из Англии с электронных страниц BBC, снаряженная научным сотрудником из Оксфорда Владимиром Пастуховым.