В последний день октября 2013 года Мосгорсуд принял прецедентное решение, признав недействительным свидетельство о регистрации информационного агентства «Росбалт». Поводом стала жалоба Роскомнадзора в связи с неоднократным нарушением «Росбалтом» статьи 16 закона «О СМИ». Проще говоря, за размещение материалов, содержащих нецензурную брань. Недовольство Роскомнадзора вызвали размещенные на сайте агентства два ролика - новой песни группы Pussy Riot, в рамках июльской публикации «Pussy Riot осквернили нефтяные вышки», а также «Джигит из Краснодара» о задержании «буйного южанина с топором». Агентство подчеркивает, что ненормативная лексика, действительно звучавшая на видео, была предварительно закрыта заглушкой, а сами ролики в тот же день, когда ведомство выдвинуло претензии, руководство «Росбалта» удалило с сайта.
Тюменский суд отправил блогера Алексея Кунгурова на 2,5 года в колонию-поселение, признав его виновным по статье 205.2 УК РФ – публичные призывы к террористической деятельности или публичное оправдание терроризма. Орудием преступления суд признал его статью в «Живом Журнале» под названием «Кого на самом деле бомбят путинские соколы». Суд проходил в закрытом режиме в связи с тем, что эксперт, который проводил лингвистическую экспертизу для суда, заявил, что ему угрожают убийством. Автор этой экспертизы — доцент кафедры журналистики Тюменского государственного университета Владимир Лысов.
О цензуре в России бытуют три распространённых суждения. Первое: некоторая цензура нам все-таки не помешает. Например, этическая. Чтобы были четко очерчены этические границы творчества. Да и вообще в советское время цензура хоть и была, но она не мешала тому, чтобы создавались великие произведения, скорее этому способствовала, держа творца в тонусе. А в антисоветское время ее вот нет и творцы выдают пшик. Поэтому, чтобы не было пшика, творцов надо немножко поприжать.
Сегодня, 11.11.16, Московский арбитражный суд оценит, наконец, истинные размеры гудвилла у Игоря Ивановича Сечина. То, что у него очень большой гудвилл, было известно и раньше, но сегодня размер этой удивительной конструкции будет определен с точностью до доллара. Вообще-то термин «гудвилл» (goodwill) используется аудиторами для оценки нематериальных активов компании. То есть берут стоимость компании и вычитают цену того, что можно потрогать руками – железо всякое, дома, производственные мощности и все остальное, что можно оценить и продать отдельно. А все, что остается – это и есть гудвилл, то есть репутация, доброе имя и деловые связи, которые на этом имени держатся.
В теме «Райкин против Хирурга и Кадырова» либеральные публицисты описали почти все правильно, что добавить практически нечего. При этом ни у кого, конечно, не осталось сомнения, что нынешнюю революционность Кости Райкина вызвало механическое (в результате торможения российской экономики) сокращение общественного пирога, на кусок которого претендовали деятели искусства. И ни у кого, конечно, не осталось сомнения, что его резкие слова о цензуре выражали консолидированное недовольство интеллигенции тем, что власть путинской политической корпорации опирается на новых хунвейбинов и красных кхмеров (ряженых казаков, патриотов от сохи и квазиправославных), чтобы регулировать политические процессы внутри творческой среды.