Каждый, кто читал, видел или слышал «Горе от ума», помнит, что времена покорения Крыма даже для героев Грибоедова были далеким прошлым. Конечно, обидно, что это прошлое настигло нас в 21 веке. Еще обиднее, что произошло это не в рамках борьбы с традиционным и застарелым противником и не с целью укрепить безопасность России и защитить ее жителей от буквального порабощения, а в результате отвратительной, подлой агрессии против соседней братской страны в момент ее слабости.

Впрочем, ничего иного я от Путина не ожидал и поэтому возмущен был, а удивлен – нет. Удивился я, и очень неприятно, значительно позже, когда многие коллеги по российской оппозиции декларировали, что возвращать Крым Украине невозможно, да, в сущности, и не нужно. Вот с этим я собираюсь поспорить, по возможности не демонстрируя эмоций.

Прежде чем перейти к сути вопроса, сделаю предварительные замечания. Во-первых, вопрос о возврате Крыма – это, с моей точки зрения, не вопрос сегодняшней практической политики, а, скорее, некий тест, который может стать актуальным кейсом после не только ликвидации нынешнего режима, но и появления в России фундированных демократических институтов. Во-вторых, даже на основании расхождения в столь важном вопросе, я не чувствую потребности и не собираюсь объявлять кого-либо из своих единомышленников в оценке необходимости перемен в России ни врагами, ни предателями, ни кем-либо еще в этом роде. В-третьих, я не умею читать мыслей и поэтому не собираюсь строить предположения о том, почему кто бы то ни было сказал то, что он сказал, а буду исходить из того, что все говорили искренне и каждый сказал то, что он думал, руководствуясь при этом соображениями не конъюнктурными, а рациональными.

Понятно, что я говорю, прежде всего, о Навальном и Ходорковском, хотя не только о них, а и о многих, кто их поддержал из числа критиков режима. Сторонники режима меня сейчас не интересуют. Доводы мои можно разделить на 4 группы: этические, логические, юридические и политические. Излагать их я постараюсь таким образом, чтобы не провоцировать возбуждение уголовного дела за призывы к нарушению целостности РФ, по возможности в степени, не меняющей смысла моих аргументов.

Этический аспект – самый очевидный. И Навальный, и Ходорковский признают, что Крым был аннексирован самым бессовестным, категорически неприемлемым образом. Сохранять приобретенное таким способом – стыдно и тем, кто принимает решения, и всем, кто соглашается с ними в оценках первоначальных действий. Не менее важно, что страна, нация с таким скелетом даже не в шкафу, а в гостиной просто не способна к обновлению в степени, необходимой для коренных, глубинных преобразований в политике, экономике и общественной жизни. Учитывая, что оба уважаемых мною человека отвечали на вопрос о своих гипотетических действиях в гипотетической ситуации будущего президентства, получается, что они оба мыслят себя, видимо, по инерции, в роли во многом если не продолжателя, то преемника функций нынешнего президента в рамках нынешней политической конструкции, и поэтому вероятно думают, что приоритеты и степень чувствительности к тем или иным вопросам большинства россиян останутся сегодняшними на неопределенно долгий срок. Я же полагаю, что гораздо важнее не оскорблять нравственные чувства того меньшинства, которое отличается в лучшую сторону в этическом смысле, то есть тех, кто с первой минуты осудил агрессию против Украины. Многие интерпретаторы приписывают двум популярным лидерам российской оппозиции примерно ту же самую логику, которой придерживался Б. Н. Ельцин, когда он, по некоторым воспоминаниям, принимая непопулярные среди либеральной интеллигенции решения, говорил своим приближенным, что «та никуда не денется». Надеюсь, что эта интерпретация далека от действительности, ибо она не только предельно цинична, но и прагматически подобные действия привели ельцинские реформы к тому, что мы сегодня имеем.

Основные логические доводы состоят в том, что в стране, где будет сохраняться нынешняя ситуация — экономическая, политическая, психологическая, электоральная, ни Навальный, ни тем более Ходорковский не имеют шансов быть избранными на первую позицию в государстве. Для этого должны произойти такие изменения, что либо аннексия Крыма перестанет казаться большинству россиян позитивным событием, либо такие мелочи, как Крым, вообще не будут их волновать. В условиях неизбежного кризиса — а я, к сожалению, уверен, как и многие, что конец путинского режима произойдет в условиях тяжелейшего кризиса и хорошо, если не катастрофы — будет большой удачей для России сохранить все свои бесспорные на сегодняшний день территории, а о столь спорных, как Крым, лучше будет и не думать. При этом опять же, в условиях кризиса, помимо прочего, резко возрастает роль именно активного меньшинства, которое вряд ли состоит из сторонников аннексии Крыма на 84%. Как показала практика массовых мероприятий, меньшинство чаще демонстрирует гораздо большую сплоченность и решительность. В 1991 году у Белого дома тоже были лишь десятки тысяч людей, как на Маршах мира. Их вполне хватило для того, чтобы переломить ход событий, прежде всего потому, что ГКЧП не вышел поддержать ни один человек. Когда у Путина кончатся деньги, в кризисной ситуации уровень его поддержки, думаю, будет примерно такой же.

Разумеется, все, включая Навального и Ходорковского, знают и говорят, что Крым был присоединен с грубейшими нарушениями права — и российского, и международного, и украинского. Очевидно, что в разбираемом случае в первую очередь следует вспомнить о том, что была нарушена Конституция России, например, в части приоритета международных обязательств над национальным законодательством. И что, будущий гарант Конституции — неважно, Ходорковский, Навальный или любой из наших единомышленников — не сочтет необходимым вернуться в конституционное поле? Не хочется в это верить… Также замечу, что с точки зрения права воля и желание крымчан тут вовсе ни при чем. Да, Крым, конечно, не бутерброд, в том числе и потому, что он не является частной или коллективной собственностью жителей Крыма. Это — территория суверенного государства, а именно действия по отношению к территории определяются международным правом, и изменяться принадлежность территории может только при условии согласия обеих заинтересованных стран. Уверен, что теперь шансы на такого рода согласие Украины равны нулю, и объяснить украинцам, что ситуация выглядит как «WIN-WIN», то есть они тоже «WIN», уже невозможно. Да, в Канаде референдум о самоопределении Квебека возможен, в Великобритании референдум о самоопределении Шотландии возможен. А в Испании референдум о самоопределении Каталонии пока невозможен. А в Украине невозможен региональный референдум о самоопределении регионов, включая Крым, нужен общенациональный. А в России по сколько-нибудь аналогичному вопросу невозможен никакой референдум, возможна только уголовная статья. А если будет иначе и, как предлагается, будет проведен гипотетически честный референдум о будущем Крыма, то можно будет ожидать аналогичные мероприятия и в других регионах России. Удастся ли сколько-нибудь эффективно справиться с подобным парадом суверенитетов как минимум неизвестно. Крымчане, конечно, могут жить, где хотят, в любой стране, готовой их принять, каждого порознь или даже всех вместе. Но это абсолютно не означает, что они могут переезжать в другую страну вместе с полуостровом.

Что касается политики, то я совершенно не понимаю, как может сочетаться подобная позиция по Крыму с приверженностью к европейским ценностям и движением в сторону Европы, да еще вместе с Украиной, а также с выражением всяческих симпатий к украинскому народу. Для меня очевидно, что значительным количеством украинцев, вероятно большинством, и совершенно точно — большей частью активного меньшинства в такой ситуации эти симпатии не будут взаимны. Более того, очень высока вероятность того, что в случае упомянутого выше кризиса в России Украина попытается вернуть Крым силой, ведь благодаря политике Путина мысль о войне с Россией никому в Украине уже не кажется дикой, а украинская армия стала куда более боеспособной, чем была всего лишь полгода назад, и нет особых сомнений в том, что ее укрепление будет в числе главных приоритетов любого украинского руководства в обозримом будущем. Так что возникает вероятность сербо-хорватского сценария образца первой половины 90-х. Напомню, кстати, что и вопрос о вхождении Сербии в единую Европу сама эта Европа сочла возможным рассматривать только после того, как все оккупированные Сербией территории были, по крайней мере де-юре, освобождены. Я не сомневаюсь, что никакого пути в Европу и даже никакого сближения с Европой у России не может быть по крайней мере до тех пор, пока Европа не сочтет вопрос Крыма решенным. И я не представляю, что она примет какое-либо решение, кроме противоположного тому, что предложили Навальный и Ходорковский. Любая попытка переговоров о реальном сближении будет начинаться с этого вопроса и при данной позиции им же будет и заканчиваться.

Формат не позволяет мне изложить все имеющиеся аргументы, поэтому напоследок два замечания немного вне рамок обсуждаемой темы. Сторонники критикуемой мною позиции в качестве контраргумента любят говорить, что решить вопрос о Крыме в предлагаемом мною ключе технически невозможно. Я не вижу здесь ничего невозможного и попытаюсь предложить, как теперь принято говорить, дорожную карту в следующей колонке.

Наконец, хочу еще раз подчеркнуть, что я по-прежнему хочу видеть Россию не диктатурой, а парламентской республикой, и из ныне действующих политиков готов видеть Ходорковского в качестве премьер-министра, а Навального как минимум в качестве одного из лидеров коалиции. Да, я не согласен с ними в этом вопросе, но надеюсь, что мои и многих соображения будут учтены ими раньше, чем выражение «времен очаковских и покорения Крыма» вновь будет означать то же самое, что двести лет назад.

Фото TASS