29 октября 2014 г. в парижской Высшей школе политических наук выступил Михаил Ходорковский. Из других известных деятелей на сцене присутствовал видный экономист Сергей Гуриев (тоже, кстати, изгнанник).

Аудиторию заполнили несколько сот студентов, несколько десятков журналистов и один представитель Российского посольства, которому не удалось остаться незамеченным.

Тема лекции: «Политическое, социальное и экономическое будущее России».

Поскольку я следил за экономическими воззрениями претендента на пост кандидата в президенты России еще с 2009 года, а он за это время их почти не формулировал, то меня чрезвычайно заинтересовало, изменились ли они за 5 лет и если да, то в какую сторону.

В конце концов, вдруг я доживу до того времени, когда за него придется голосовать.

Во избежание недоразумений сразу заявляю: ниже приведены только те отрывки из лекции, которые касаются взглядов уважаемого Михаила Ходорковского на экономику и роль государства в будущей России. Цитаты практически дословные. Под запись.

М.Б. Ходорковский (2014):

1. Нам останется [после Путина] архаичная модель государственного управления. Иерархическая и бюрократическая. Эта модель не работает.

2. Согласно моим (с коллегами) недавним подсчетам, «минимальный объем управления» в России составляет около 100 тыс. человек. Это может быть город или сектор экономики. Что значит «минимальный»? Это значит, что управленцам «не видны» нижние, более мелкие уровни, и они системой не управляются или управляются неэффективно.

3. Государство должно быть менеджером, а не править подданными.

4. Путь: муниципализация и передача максимума полномочий вниз. Посередине должны быть регионы — там, где федеральная власть не может управлять эффективно, а муниципальной не хватает финансовых средств.

5. В 90-е годы были совершены управленческие ошибки.

Необходимо перераспределение властных полномочий.

Необходимо изменить Конституцию 1993 года.

Все нефтяные доходы должны идти в Пенсионный фонд.

Страна должна жить не на сырьевую ренту, а на результаты труда граждан.

Деньги должны быть у того, у кого они есть, а не утекать в центр.

6. Демократия — сложившаяся система управления. У России нет альтернативы этой системе. Я, как специалист по управлению, могу сказать, что авторитарная система ограничена по числу управляемых объектов.
И если мы хотим иметь управляемую систему, то она должна располагать различными независимыми источниками легитимности [на разных уровнях].
Различные ветви власти тоже должны иметь свои, независимые источники легитимности.
Тогда образуется некоторая управленческая «сетка» [обычно ее называют «решеткой» — А.Б.].
Это напоминает матричную модель управления бизнесом. (Хотя в этой модели есть только один источник легитимности, который свои полномочия делегирует.)
У авторитарного руководителя ослабляется обратная связь с объектами управления, что приводит к управленческим ошибкам.

7. Чтобы повысить эффективность управления, можно небольшие сектора «слепить» вместе. Например: в нефтяной отрасли занято около 2 млн человек, и она вполне управляема.
А вот уже в ИТ-технологиях — сотни тысяч малых и средних предприятий (кто-то занимается социальными сетями, а кто-то делает софт для чипов). И это уже неуправляемые объекты. Действительно, между ними неизбежно возникают конфликты, и эти конфликты некому разрешить, потому что власть эти объекты просто «не видит».

8. Реформы политические должны быть проведены до экономических.

Для общей картины этих тезисов маловато, но ее можно дополнить, воспользовавшись перепиской между Ходорковским и Улицкой(2009). Похоже, что экономические взгляды Ходорковского с тех пор практически не изменились (во всяком случае, публично он никогда от своих прежних высказываний не отказался).

Впрочем, судите сами.

Я также приведу ниже некоторые фрагменты наших с Улицкой обсуждений этой переписки (она описывает это так: «Я была Вашим самозваным представителем, а [мой приятель] страшно на меня нападал»). Тогда они не были обнародованы по понятным причинам: нельзя критиковать человека, мужественно «мотающего срок» на зоне.

А сейчас Михаил Борисович не только освободился, но еще и заявил себя как публичный политик с далеко идущими амбициями. Что само по себе замечательно. А благодаря лекции в Париже еще и «информационный повод» появился.

Итак, М.Б.Ходорковский (2009):

«Доля ВВП (т.е. общественного богатства), перераспределяемая через государство, у наснижебольшинства развитых стран. А это — главный, обобщающий показатель, который находит свое практическое отражение в слабой пенсионной системе, системе здравоохранения, транспортной и коммунальной инфраструктурах и т.д. Но даже если взять тему промышленности, то и здесь роль государства неоправданно мала».

Таким образом, Ходорковский, считающийся «либералом-рыночником», по-прежнему считает, что государство может и должно быть менеджером, т.е. управлять экономикой. В своей парижской лекции он ни разу даже не упомянул слово «рынок». Зато упомянул Транссибирскую магистраль, которой, по его мнению, может управлять только государство. Хотя в США (с самой большой ж/д сетью в мире), Англии, Канаде и др. странах вообще все железные дороги частные. Почему? Потому что это дешевле и эффективнее.

Ходорковский также сожалеет, что авторитарное управление не позволяет спуститься ниже уровня в 100 тыс. человек. А хотелось бы — чтоб управление было более эффективным. Похоже, он просто не верит в возможности рынка. И действительно:

«Структура промышленности и транспорта у нас плохая. Особенно после распада СССР. Ждать, пока рынок воссоздаст недостающее, можно очень долго. Необходимо [сначала] компенсировать ключевые проблемы структурной промышленной политикой.

Полномочия государства можно (и нужно) убавить (их чрезмерно много, и они несбалансированны), а вот роль государства, его фактическое участие в экономической и социальной жизни общества, на этом этапе — повысить».

Напомню, чтомногие видят в Ходорковском человека, способного вывести страну из кризиса. Кризисного менеджера. Я не буду здесь подробно объяснять, что такое «матричная система управления». Это структура сложная и запутанная, имеющая свои достоинства и недостатки.Основной сложностью в ее реализации являетсянеобходимость совмещения нескольких потоков команд, которые в принципе могут приводить к постоянным конфликтам между исполнителями. Она используется в некоторых крупных корпорациях (кстати, ввертикально-интегрированном ЮКОСе, насколько мне известно, ее не было), но в масштабах целой страны она никогда и нигде не применялась.

Но все её критики сходятся в одном: эта структура считается абсолютно неэффективной в кризисные периоды.

Вот вам и кризисный менеджер.

Однако мы отвлеклись от главного: как видится Ходорковскому правильно функционирующая экономическая модель? Вот что он предлагает:

«Я (и в этом смысле я — государственник) считаю, что в нынешних условиях на долю промышленности, работающей в рамках “промышленной политики”, должна приходиться значительная часть промпроизводства.

Вероятно, 60%.

Что я имею в виду под “промышленной политикой”?

Где, когда и сколько должно быть добыто нефти, газа, леса, алмазов и, возможно, еще нескольких стратегических типов сырья.

Как? Дело бизнеса.

Куда и в какой форме это сырье может быть поставлено.

Как и конкретный выбор, в пределах отведенных вариантов — дело бизнеса.

Где, сколько и каким образом должно быть произведено электроэнергии, куда она должна быть поставлена (речь идет о стратегических мощностях — примерно 70% производства).

Где строить дороги, где развивать города, университеты.

И т.п. вопросы — на сотне страниц, а подвижный, гибкий план (пятилетний, как ни противно) — на сотнях тысяч страниц (если включить региональный аспект)».

Легко видеть, что эта «промышленная политика» есть не что иное, как централизованное планирование. А к нему применимы все возражения классических либералов. Например, откуда государство без рынка будет знать, «сколько должно быть добыто нефти, газа, леса, алмазов <…>, куда и в какой форме это сырье может быть поставлено <…>, где, сколько и каким образом должно быть произведено электроэнергии, куда она должна быть поставлена»? И кто персонально будет это решать? Каким механизмом можно заставить бизнес выполнять «госзаказ» (уже пытались) в размере 60% (кстати, почему именно 60%, а для электроэнергии — уже 70%?) По каким ценам государство намерено рассчитываться с бизнесом за произведенные им товары и услуги? Наконец, совсем уже грубо говоря, чем в принципе этот проект отличается от сталинской «индустриализации» или «армий труда» Троцкого? Только процентом?

Но самое замечательное — это предложение вернуться к «подвижному, гибкому плану на сотнях тысяч страниц». Начиная с фон Хайека, неоднократно было продемонстрировано теоретически (а в СССР и практически), что централизованное планирование не работает по целому ряду причин.

И дело совсем не в том, что «у авторитарного руководителя ослабляется обратная связь с объектами управления, что приводит к управленческим ошибкам».

Дело в принципе. Над задачей оптимального планирования работал нобелевский лауреат Леонид Канторович, которому удалось доказать, что при достаточно большом (в математическом смысле) числе параметров задача централизованного планирования и управления становится принципиально невыполнимой.

Не говоря уже о том, что эта задача невыполнима еще и по той причине, что централизованное планирование органически неспособно поспевать за непрерывно происходящими изменениями в системе — во-первых, из-за фактора времени (пока информация доходит в центр, ситуация на местах уже изменилась), а во-вторых, потому что в условиях централизованной системы источники информации обычно не заинтересованы в том, чтобы посылать наверх полные и достоверные данные.

И еще. Ходорковский одновременно объявлял себя сторонником глобализации, но тут же писал о неких «стратегических мощностях» и «стратегических типах сырья». Неужели он уже 5 лет назад он предвидел кардинальный поворот в российской внешней политике? Иначе зачем тогда огромные цифры «стратегических мощностей» и «стратегических запасов», если страна не готовится к некому глобальному столкновению, а то и к войне?

На лекции были высказаны такие утопические идеи, что и обсужать их как-то неловко. Например, «все нефтяные доходы должны идти в Пенсионный фонд» или «деньги должны быть у того, у кого они есть, а не утекать в центр» (а что прикажете делать дотационным регионам?).

Но прекраснее всего звучит 7-й тезис — особенно в устах Ходорковского.

«Сотни тысяч малых и средних предприятийэто уже неуправляемые объекты. Между ними неизбежно возникают конфликты, и эти конфликты некому разрешить, потому что власть эти объекты просто''не видит''».

А арбитражные суды на что?

Хоть на родине, хоть в Гааге. И вполне себе работают без всякого государства.

Но самое опасное — в другом.

Устройство экономики по Ходорковскому уже было реализовано.

В фашистской Италии и нацистской Германии.

И не надо пугаться: с экономической точки зрения в России уже сегодня — настоящий фашизм.

Классический либерализм говорит: нет свободы без права собственности. А такое право означает, что «собственникупринадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом». Это даже не классик какой-нибудь сформулировал, а ст.209 ГК РФ.

При социализме все эти три права забирает себе государство. Как в СССР.

Фашизм поступает хитрее: он сохраняет право владения, ограничивает право пользования и полностью лишает собственника права распоряжения.

Примеры? Тот же ЮКОС. Недавно — Евтушенков. Или Дерипаска: «Если государствоскажет,что мы должны отказаться от компании, мы откажемся».

И не надо обижаться на страшное слово «фашизм». Бывает и «либеральный фашизм». Именно так называется объемистый бестселлер Ионы Голдберга (2008, 2009). Стоит почитать.

Да и сам Черчилль в свое время назвал Муссолини «крупнейшим европейским законодателем».

Система-то до поры до времени работала!
И Герберт Уэллс в 1932 г. выразил надежду, что «либерализм возродится, как феникс, в виде просвещенного нацизма». Но Уэллсу всё простительно: он Ленина видел.

А сегодня, например, во Франции Марин Ле Пен, большой друг Путина, в программе партии «Национальный фронт» предлагает усилить роль государства и учредить центральный орган «Стратегического Планирования Реиндустриализации [все с заглавных букв — А.Б.], непосредственно подчиненный Премьер-министру». Наверняка там тоже будет «гибкий план на сотнях тысяч страниц».

Есть еще одна аналогия. Аналогия это историческая и лично к уважаемому Михаилу Борисовичу ни в коей мере не относится.

Но попробуем задуматься.

Как известно, Сталин обвинял Троцкого в «левизне», в стремлении к абсолютной диктатуре и тем самым (на фоне Троцкого) выглядел умеренным «центристом». Но потом для осуществления своего мобилизационного плана индустриализации воспользовался всем предлагавшимся Троцким арсеналом жесточайших методов.

Неловко даже это писать, но в вопросах экономической политики Ходорковский занимает позицию «левее» Путина. И кто знает, может быть, последнему даже выгодно, чтобы «лидер оппозиции» (в тюрьме или на свободе) провозглашал идеи централизованного планирования и стратегических отраслей. Действительно, это может напомнить людям о самых мрачных временах нашей истории.

Задумаемся: как выглядела бы Россия, если бы в один прекрасный день Ходорковскому удалось претворить в жизнь свою экономическую программу?

Ну а что до тезиса «Реформы политические должны быть проведены до экономических» — это уже сам В.И. Ленин с «приматом политики над экономикой».

Пока всё.

Комментировать здесь высказывания Сергея Гуриева не буду, потому что он, оказывается, как и я, бывший физик с красным дипломом. Канд. ф.-м.н. и д-р экон. наук. Специалист. Могу лишь догадываться, что именно поэтому он ни словом не обмолвился о том, как нам обустроить Россию. Правда, привел цифры, показывающие, что РФ в ближайшее время ничего не грозит. Обещал, что не будет такого кризиса, как в 1998 или в 2008-2009 годах. Денег пока хватает. Даже если цена на нефть падает. Отношение госзадолженности к ВВП — 13%. А в Европе 100 и больше. Так что года 2-3 продержимся. А там и выборы подоспеют.

Но основной тезис лекции в конце блистательно сформулировал сам Ходорковский:

«Залог большей безопасности властей — наличие легальной оппозиции. Иначе на этом месте может выскочить неожиданный ''прыщ''».

Если не мы, то Майдан?


Фотография ЕРА / ТАСС