Увольнение журналиста «Эха Москвы» Александра Плющева знаменует новый этап во взаимоотношениях власти и СМИ. До этого было почти все: НТВ убили под чинные разговоры о споре коммерческих субъектов и глубоких противоречиях между свободой СМИ и правами собственности. «Дождь» душат телефонным правом, отключая от операторов и изгоняя из помещения. Ну да, «ЕЖ», «Грани» и «Каспаров.Ру» заблокировали без объяснения причин, но там был хоть крошечный фиговый листок закончика, которым пытались прикрыть срам произвола. Да, листок был мал, получился в итоге стриптиз, но Роскомнадзор и Генпрокуратура хотя бы пытались прикрыться.

С Плющевым никто и не пытался прикрываться даже видимостью закона и приличий. Сначала некая дама, Екатерина Павлова, которую полгода назад назначили гендиректором «Эха» и скоро, говорят, заберут на повышение, — вот эта дама вызвала Александра Плющева, который свыше 20 лет работает на «Эхе» ведущим, лауреат премии Попова в области радиовещания и еще кучи всяких премий в разных областях журналистики. Так вот эта дама, Екатерина Павлова объявила Плющеву, что он уволен. Вот прямо с того момента, как произнесены слова «Вы уволены».

Устав редакции «Эха Москвы» не оставляет ни малейшей возможности трактовать это событие иначе как беззаконие. Уволить журналиста «Эха» можно только по представлению главного редактора. Венедиктов такого представления не подавал и с увольнением Плющева не согласен, о чем мгновенно и очень публично заявил. Тут же последовала реакция главного «смотрящего», то есть главного инициатора увольнения журналиста Михаила Лесина, который заявил, что если Венедиктов не уволит Плющева, то это сделает он, Лесин. И добавил, что если Венедиктов не согласится убрать Плющева, то дело может кончиться отставкой самого Венедиктова. Дальше последовала дивная фраза. На вопрос журналиста, по какой статье Трудового кодекса будут увольнять Венедиктова, Лесин объяснил, что «это юристы разберутся».

Лесин, конечно, не читал Конституцию РФ и закон «О СМИ», где говорится, что «учредитель не вправе вмешиваться в деятельность СМИ» (ст. 18), что «редакция осуществляет свою деятельность на основе профессиональной самостоятельности» (ст. 19) и много всякого другого о правах и обязанностях журналиста. Лесин никогда не жил в мире права. Ни тогда, когда был непосредственным участником уничтожения НТВ, ни в других многочисленных эпизодах своей буйной биографии. Он ведь из породы тех государственных бизнесменов, которые привыкли душить конкурентов административными методами и всегда готовы применить запрещенный силовой прием, сломать несговорчивого партнера через колено. За излишнюю активность в ведении бизнеса под прикрытием госслужбы Лесин и был уволен в 2009 году. Сейчас его время. Время государственного беспредела в СМИ.

Звезды над «Эхом» сошлись так, что в ликвидации этой радиостанции заинтересованы 9 из 10 участников политического процесса и 99% тех, кто называет себя журналистами и работает в государственных и аффилированных с государством СМИ. «Эхо» — единственное СМИ, где массовый слушатель и читатель может встретить точку зрения, отличающуюся от той, что безальтернативно царит на всех федеральных каналах и во всех массовых СМИ.

«Эхо» в отличие от десятка других СМИ, исповедующих принцип редакционной независимости, является довольно заметным игроком на российском медиаполе и, несомненно, самым влиятельным радио в России, если ориентироваться на совокупность показателей, таких как индекс цитируемости, среднее время продолжительности радиослушания и т.д. О том, что надо срочно очистить от этой измены российский эфир, постоянно говорят Соловьев, Киселев, а также многочисленные депутаты Госдумы и медиатизированные «эксперты». И вот счастливый для них миг настал. «Эхо» и лично Венедиктов подставились и загнали себя в ловушку.

К Александру Плющеву две претензии. Во-первых, он вел тот «запрещенный» эфир о ситуации в Донецком аэропорту, за который «Эхо» получило предупреждение. И во-вторых, запись в твиттере. Я, естественно, читал стенограмму «запрещенного» эфира, в котором, по мнению Роскомнадзора, было «оправдание военных преступлений». Несомненно, Роскомнадзор прав, заставив «Эхо» убрать этот эфир и его стенограмму с сайта. Потому что журналисты, побывавшие в аэропорту, увидели там людей, а не фашистов. Нормальных людей, говорящих исключительно на русском языке, но защищающих свою родину, Украину. Если защищать Украину — это военное преступление, то гости «Эха» это преступление оправдывали, а Плющев их ни разу не призвал к порядку. И никто, в том числе и Плющев, в тот момент ни разу не предложил взять Киев и повесить Порошенко с Яценюком, как это обычно делают на федеральных телеканалах. Так что Плющев еще легко отделался.

Второй проступок Плющева, скорее всего, был еще тяжелее первого. Он спросил в своем твиттере, считают ли его подписчики гибель сына Иванова, сбившего старушку и засудившего ее зятя, доказательством существования бога/высшей справедливости. Бдительный муниципальный депутат Максим Кац немедленно обратился к Венедиктову за разъяснением, особенно Каца интересовали последствия. Теперь депутату Кацу, наверное, полегчало. Любопытно, вот тогда, после трагедии 20 мая 2005 года, когда сын Сергея Иванова, в то время министра обороны, а сейчас главы Администрации президента, сбил насмерть пожилую женщину на пешеходном переходе, а потом его отец мобилизовал все ресурсы родного министерства и других силовых ведомств, чтобы отмазать кровиночку и осудить невиновного, — вот тогда обостренное нравственное чувство депутата Каца также было задето и он так же активно добивался справедливости? Что же касается Михаила Лесина, который объяснил, что увольнение Плющева «связано с моралью», то в устах Михаила Юрьевича слово «мораль» звучит настолько гротескно, что хочется это просто зафиксировать и обойтись без комментариев.

Что же касается «аморальности» вопроса, который Плющев в своем блоге (то есть в своем личном дневнике, а не при выполнении журналистской работы на «Эхе») задал своим подписчикам, то сам журналист практически сразу эту запись убрал и извинился, а во-вторых, здесь явно прослеживается параллель с тем опросом журналистов «Дождя» о блокаде Ленинграда, который послужил поводом для удушения телеканала. Да, тот опрос был довольно «кривой», впрочем, как и 99% всех иных опросов, которые проводят СМИ в прямом эфире. Можно порассуждать и о допустимости выражения некоторой удовлетворенности от смерти человека, который, убив девять лет назад пожилую женщину, подло и трусливо прикрылся отцовским ресурсом для ухода от ответственности. Наверное, Плющев поступил не как добрый христианин. И добрые христиане могли бы его осудить. Но только в другой стране. Не в той, где о праве вспоминают тогда, когда надо отжать бизнес или наказать инакомыслящего. Не в той, где 99% федеральных СМИ совершают преступления ежедневно, семь дней в неделю, разжигая и организуя войну своей страны против соседнего государства. «Эхо Москвы» решили сломать через колено. У них на 100 процентов это получится, если остатки того, что в России называется журналистикой и вообще все живое в стране не встанет на защиту одного из немногих явлений, которое задерживает нас в стремительном движении в сторону КНДР. Есть основание полагать, что «Эхо» — в числе таких явлений.

Фото Анатолия Струнина / ТАСС