Время — честный человек. Год назад всевозможные кремлевские прихлебатели наперегонки превозносили дипломатический гений главного начальника, который вернул неразумную Малороссию под державную руку Москвы и переиграл Вашингтон в деле химического разоружения Сирии. Ау, пушковы и марковы, вы где? Почему, черт побери, теперь не восхищаетесь?

Ведь результаты путинской внешней политики еще замечательнее, чем год назад «крымнаш»: Донбасс надолго превращается в доказательство того, чем чреваты «цветные революции». И главное, никто нынче не сможет игнорировать Россию, которая на долгие годы, если не десятилетия, оказывается в центре мировой политики (то, что в качестве главного изгоя, — вопрос другой). Почему же как-то стихли восторженные вопли? Быть может, потому, что в полной мере проявились результаты всех этих замечательных внешнеполитических побед.

В результате аннексии Крыма и проведения «цветной контрреволюции» на Донбассе Россия оказалась в жесткой международной изоляции. Что вполне зримо проявилось на саммите «двадцатки» в Австралии: Путина избегали как прокаженного, никто не пожелал делить с ним место за столом. Подобно шагреневой коже, сокращается список государств, готовых принимать у себя главного начальника России. Подозреваю, что в 2015-м останутся лишь Северная Корея и Зимбабве. Не зря же зимбабвийский министр побывал в Крыму, дабы разъяснить тамошним коллегам, как противостоять западным санкциям. Куда-то исчезли оптимистичные предсказатели, рассказывавшие, что слабовольные западники повозмущаются российской решительностью на Украине да и спустят все на тормозах. Ничуть, время идет, а санкционный режим становится все жестче.

Отдельный разговор об успехах в продвижении главной внешнеполитической затеи Путина — создании некоего «русского мира», а фактически реинтеграции под контролем Москвы, в том или ином виде, Российской империи или СССР. После захвата Крыма, а также объяснений аннексии ссылками на «сакральный» для россиян характер этой территории ближайшие путинские союзники вроде белорусского Батьки побежали от него как черт от ладана.

Заткнулись и те, кто бодро уверял россиян, что санкции — величайшее благо для отечественной экономики. И вот уже Путин признает, что треть потерь экономики России — результат санкций. Кремль решительно отстаивал свое право жить по законам Realpolitik XIX века, ну, или, в крайнем случае, по законам Ялтинских соглашений. Жить в мире, поделенном на сферы влияния, в мире, где великие державы ведут бесконечные игры с нулевой суммой, стремясь ослабить одна другую.

В конце концов партнеры вздохнули с сожалением… и стали, коль ничего другого не остается, тоже играть по этим правилам. Отказали в кредитах, запретили поставку высокотехнологичных товаров. Потребительские товары, вроде автомобилей, одежды и обуви, заканчиваются сами собой. В успокоительные заклинания Путина о том, что стоит чуть-чуть потерпеть (ну хотя бы годик, другой), уже никто не верит. Наши свехпатриотичные граждане разносят прилавки гипермаркетов, стремясь ухватить хоть что-то.

Сейчас, когда начинается чрезвычайно жесткий экономический кризис, любопытны метаморфозы путинской самоидентификации. Несколько лет назад, в эпоху мечтаний об энергетической сверхдержаве, он представлял Россию в виде мальчишки, зажавшего в потной ручонке леденец (в смысле нефть и газ) и волнующегося, как бы не прогадать при его обмене на что-то ценное. Сегодня же мальчонка трансформировался в злобного медведя, который охраняет свою тайгу от прочих зверей. Мишка, может быть, и рад бы успокоиться, перейти на мед и ягоды, но нельзя. Потому что смертельно боится, что враги сначала посадят на цепь, а потом вырвут когти и клыки (в смысле лишат ядерного оружия). В итоге он остался совсем один. У разбитого корыта…


Фото ИТАР-ТАСС/ Михаил Климентьев