Что-либо написать о марше или шествии, будучи его организатором, очень трудно. И не потому что хочется все представить красиво – Бог с ней, с этой красотой! Просто очень многого не видишь, занятый морем мелких сиюминутных конкретных дел и решений, важных, нужных, но непозволяющих увидеть, услышать и почувствовать то, что на самом деле важно...
Траурное шествие памяти. У нас еще не было такого. Были похороны близких, замечательных людей, но не то, что было сегодня.
Убийство Бориса Немцова прямо в самом центре Москвы. Бориса, который ничего не боялся, кроме тягостного увядания – и наверное потому оставался невероятно, сказочно живым и простым в человеческом общении. Убийство, цель которого ясна: заставить всех замолчать, запрятаться в норы, уехать, наконец.
«БОРИСь» — бесконечно растиражированное самими людьми замечательное слово Антона Литвина... Борись! Потому что эти пули — в каждого из нас.
Все еле получается: плохо, медленно идет пропуск через рамки, в ухе рация разрывается от сообщений о переполненной Славянской площади, станции метро, колонна не может двинуться, поджидая тех, кто не может никак к ней присоединиться... а голова колонны уже почти у Большого Москворецкого моста — так шаг за шагом, с остановками, всё еще вроде как не двинулись, а только сдвигаем переднюю линию, чтобы все поместились... Поместились где? В своей стране или в том крохотном по сравнению со страной пространстве, которое мы с боем отбили у власти, чтобы помянуть Бориса? Отбили у кого? И почему мы должны были его отбивать в нашей стране?
Колонна поворачивает на мост (кто бы знал, что такое поворот колонны с баннером под таким углом!), но люди поворачивают бережно друг к другу — и все чудом получается. И вдруг здесь, в двух шагах от Кремля, молчавшая, горестная колонна взрывается: «Путин — убийца!», «Россия будет свободной!», «Герои не умирают!». И никто уже не может остановиться — это крик души, прорвавшийся откуда-то из-под рубца боли. Это выдох после остановки дыхания... Пауза только у места убийства Бориса. И тут вдруг начинаю чувствовать себя частью шествия, выдыхая эти слова вместе с людьми. Вместе с каждым, кто рядом. И продолжая слышать рацию в ухе, уже слышишь дыхание десятков тысяч людей.
Срывающимся голосом выступает обычно сдержанный Михаил Касьянов — и не может договорить: его голос, усиленный несколькими мегафонами заглушается аплодисментами, данью памяти Борису Немцову.
И наконец колонна сдвигается дальше, мимо моря цветов лежащих на тротуаре. И в самом конце все снова останавливаются.
«Борису светлая память!»
«Борису светлая память!»
«Борису светлая память!»
Никто ведь не кричит — уже ни у кого нет крика, все просто говорят, но уже не слышно мегафонов. Так громко тихо говорят севшими голосами.
Светлая память тебе, наш друг!
P.S. Собираешь флаги, портреты, отвечаешь на вопросы, куда выйти к какой станции метро, пожимаешь десятки знакомых рук, снова собираешь флаги — и вдруг понимаешь, что делаешь это уже Бог знает сколько времени, а люди всё идут и идут. Да, по сводкам рации представляешь длину колонны, да, уже понимаешь, что не меньше 50-60 тысяч человек, но это так, цифры — а люди идут и идут с моста, и не видно конца...
Не зря, Борис, ты боролся. То есть пока вроде как напрасно еще, но не зря. Все еще будет.
Аббас Галлямов: Можно надеяться, что власти в этом году также согласуют эту акцию. Отказ только разозлит людей. При этом Марш Немцова может получиться многочисленным.
Коммерсант: Организаторы предполагают, что больше всего людей придет на мост с 13:00 до 15:00, при этом «граждане будут стремиться соблюдать социальную дистанцию...»
Михаил Шнейдер: Организаторы договорились, что до согласования акции мы не даём информацию о маршруте демонстрации, времени проведения и примерной численности.
