Называли праздник трогательно и немного по-детски: "возвращение Крыма в родную гавань". Вроде как отняли у ребенка игрушку, а теперь вернули – вот и радость всему народу! Ребенок, то бишь народ, внимает правительственной пропаганде, изучением истории себя не утруждает и о международном праве не задумывается. Сказали праздник – значит, праздник.

Народу собралось тысяч 50–60. Перед рамками на Москворецкой набережной давка, какой не бывает на шествиях оппозиции. Кто-то говорит, что перед рамками на Варварке вообще «Ходынка». Весь Васильевский спуск занят участниками митинга. Флагов так много, что за ними почти не видно ни сцены, ни плазменных экранов, на которых транслируются выступления.

Митинг начался в пять часов, а не в четыре, как было объявлено. Часовое опоздание вполне в стиле главного начальника. Чтобы публика не скучала, ее веселили бравурными маршами в исполнении духового оркестра, а в перерывах давали избранное из Путина – отрывки его выступлений на тему Крыма.

Митинг вел актер Дмитрий Харатьян и какая-та депутатка Госдумы, знаменитая только тем, что вела этот митинг. Харатьян захлебывался от восторга перед президентом, декламировал стихи, и голос его то дрожал от любви к Путину, то необычайно креп при упоминаниии о великой силе нашего государства. Одним словом, актер!

Временами микрофон брали какие-то «легендарные военные», певцы и певицы, «простые жители Крыма», Зюганов, Жириновский и Миронов, и на несколько минут с краткой и торжественной речью появился перед собравшимися Путин.

Народ, в основном, кучковался со своими – по работе, по учебе, по месту жительства, по партийным интересам. Ораторов слушали мало, краем уха, а по большей части говорили друг с другом, веселились, фотографировались на фоне Кремля и весело выпивали из пластмассовых стаканчиков.

Со сцены время от времени кто-то скандировал, да так зажигательно, что я уже был готов услышать что-нибудь вроде «Пока мы едины, мы непобедимы» или «Один за всех и все за одного». Однако все ограничилось тривиальными прославлениями нашей могучей державы, ее великого народа и его уникального характера. Один оратор пытался скандировать «Крым – Россия – Христос – Воскрес», но поддержки в народе не нашел.

Впрочем, народ вообще ничего не скандировал. Все кричалки гасли вблизи сцены. Поддержку скандированию оказывали только расставленные по площади мощные усилители.

Уже в четверть шестого не очень стройные колонны потянулись по Варварке в сторону Китай-города. Многие побросали на улице уже не нужные им флаги и плакаты. Шедшая рядом со мной женщина средних лет суетливо пыталась всучить встречным свою связку воздушных шариков. Плакат свой она уже выбросила, а шарики было жалко. От нее шарахались, не понимая, чего она хочет. Встречные опаздывали на митинг и спрашивали с недоумением: «А что, разве он уже закончился?». Дезертиры путинга что-то стеснительно бормотали, отворачивались и ускоряли шаг.

В целом народ был спокоен, патриотических истерик не устраивал, агрессии не проявлял и на цветы, сложенные в месте убийства Бориса Немцова, не покушался. Пришли, отметились, выпили, получили причитающееся и ушли. Что ж, народ как народ, обыкновенные люди, только Первый канал их испортил.