31 марта истекает крайний срок, отведенный для переговоров по иранской ядерной программе. Сведения из Лозанны, где проходят переговоры между представителями Ирана и «шестеркой» (пять постоянных членов Совета Безопасности ООН и Германия), поступают противоречивые. В понедельник появилась информация о том, что Иран в обмен на отмену международных санкций согласился сократить втрое (с 18000 до 6000) количество центрифуг, которые используются для обогащения урана, а также отправить большую часть своих запасов ядерного топлива – 8000 тонн урана – в Россию. Однако позже иранская сторона опровергла свое согласие на вывоз топлива в другую страну. А российский источник на переговорах сообщил, что "прорыва не произошло". Тем не менее, перспектива отмены международных санкций против Ирана толкает вниз нефтяные цены. По мнению экспертов, в иранских хранилищах скопились значительные запасы нефти, которые поступят на рынок сразу после отмены санкций. Таким образом, положительный исход переговоров может привести к очередному провалу нефтяных котировок. Перспективы достижения соглашения между Ираном и «шестеркой» для «Ежедневного журнала» оценил израильский журналист Андрей КОЖИНОВ:

"Американцы пытаются представить нынешний договор как «хороший вариант», но эксперты указывают как минимум на две проблемы. Во-первых, договор не принимает во внимание разработки баллистических ракет и никак их не ограничивает. А во-вторых, даже если его подпишут, нет гарантий, что у инспекторов МАГАТЭ будет право беспрепятственно попадать в любое место на территории Ирана. Например, есть такое место под название Парчин, где по всем данным разведки испытывался процесс подрыва ядерной боеголовки. Но Тегеран заявил, что никакого отношения к ядерной программе этот объект не имеет, и МАГАТЭ не может туда попасть до сих пор. У иранцев очень много опыта скрывать такие объекты. Например, участие объекта в Фордо в ядерной программе они признали только после того, как его обнаружили.

Есть ещё один аспект. У Ирана остаётся около 6,5 тысяч центрифуг, хотя первичная позиция США заключалась в том, что их число должно быть от 500 до 1000. С одной стороны, говорят, что это не проблема, так как для обогащения такого количества всё равно не хватит. Но на самом деле они ещё два года назад обогатили достаточное количество урана до 20% уровня, потом снизили уровень до 3,5-5%, и этот уран у них остался, вывозить его за территорию страны Иран не готов. И с помощью 6 тысяч центрифуг его можно будет обогатить до оружейного уровня.

И есть одна загвоздка – легитимация. Тегеран требует полного снятия санкций, а американцы и 5+1 настаивают на последовательном. Если санкции будут сняты полностью, это будет означать легитимацию Ирана, который получит в том числе возможность покупать оружие. И в течение 10 лет, а договор предполагает такой период, они смогут абсолютно спокойно развиваться, в том числе секретно развивать свою ядерную программу. То, что они уже так делали – факт, то, что это продолжалось не одно десятилетие – факт, то, что американская разведка узнала об этом почти что случайно – тоже факт. И кто гарантирует, что сейчас со всем этим договором не произойдёт то же самое?

Американцы и 5+1 ведут разговор на паритетной основе, рассматривая только вопросы ядерного досье. Но Израиль на это смотрит немного иначе, в рамках региональной политики. Иран стремится быть региональной сверхдержавой, все его действия в последнее время направлены именно на это. Контроль над Дамаском, над Багдадом, над Бейрутом, сейчас ещё и Йемен, фактически подмятый ими под себя с помощью хуситов, – это создание такого «шиитского пояса», очень напрягающего суннитские государства, которые и сами не всегда и не везде «белые и пушистые». И не факт, что, получив такое одобрение и легитимацию, Иран перестанет это делать – скорее, наоборот, будут так делать ещё больше. При этом у него появятся гораздо более широкие возможности после снятия ограничений на продажу нефти и на финансовые расчёты.

Сейчас Иран в региональном аспекте направлен в первую очередь против суннитов, а не против Израиля. И в этом контексте даже намёк на ядерное оружие им поможет упрочить свои позиции. Ядерное государство по большому счёту неприкосновенно, что можно видеть на примере Северной Кореи. Могут быть локальные конфликты, но не более того. Но в то же время конфликт шиитов и суннитов – это конъюнктурная ситуация, год, два, три – и могут произойти новые тектонические изменения геополитической карты. И если Иран поставит ракеты в Йемене, Сирии или Ливане, то это окажется очень неприятным и для суннитов, и для Израиля. Получается такой странный союз.

И всё это приводит к вопросу: «А что будет через 10 лет?» В Израиле договор рассматривается как недостаточно ограничивающий, у него «нет зубов». Санкции и жёсткая политика привели стороны к переговорному столу. Но если санкции будут сняты, то Ирану ничего не будет мешать двигаться дальше. А с третьей стороны, несмотря на все договора, доверия к иранцам мало. Например, сейчас в Средиземноморье входят американские корабли с противоракетной системой Aegis, которые будут прикрывать регион от иранских баллистических ракет. И убирать их никто не собирается, договор договором, а военные возможности военными возможностями.

При этом совершенно непонятно, как будет действовать Израиль, несмотря на все заявления премьера. Хотя и звучат слова о том, что при необходимости будем действовать сами, и военная опция всегда находится «на столе», но если будет подписан договор такого рода, то у Израиля не будет возможности ничего делать в отношении иранской ядерной программы, кроме как разговаривать и продолжать доказывать миру её опасность".

Фото EPA/TASS