В Калуге в преддверии Дня Победы вывешен огромный баннер: «Сегодня Крым — завтра Рим».
Это ответ на вопрос, почему главы крупнейших мировых держав, за исключением Индии и Китая, в том числе всех держав Запада, отказались приезжать в Москву на парад 9 мая.
Что в Кремле на уме — в Калуге на языке. Конечно, это не значит, что в Кремле собираются десантировать спецназ ГРУ в Вечном городе. Здесь калужские товарищи хватили лишку, довели генеральную линию до абсурда, что, впрочем, для добрых провинциалов простительно. Но это значит, что нынешнее грандиозное празднование на самом деле посвящено не победе 1945- го, а победе 2014-го. Не взятию Берлина, а присоединению Крыма.
Это разлито в воздухе. Об этом говорят в телепрограммах, повторяя как заклинание: Крым равен победе в Великой Отечественной. Этим объясняется повтор побившего все рейтинговые рекорды фильма «Крым. Путь на Родину». 9 мая, вечером, в прайм-тайм. Это символизируют георгиевские банты на всем, на чем их можно завязать и увидеть — на машинах, людях, домашних животных, плавленых сырках и презервативах. Очевидно, что черно-оранжевые гвардейские цвета давно уже не про Великую Победу, а про Крым и Донбасс.
Эти цвета и соответствующее им настроение — как властное, так и массовое — окрашивают весь юбилей вполне определенным образом.
Долгие десятилетия это был глубоко личный, семейный день, что естественно при живых и в полной еще силе фронтовиках. День печали и мира. Даже неизбежные в СССР военные парады проводили не 9 мая, а 7 ноября. А День Победы был неповторимым праздником слез. И вспоминали в этот день не победу, вспоминали войну.
Колоссальный пласт нашей культуры посвящен Войне. И это все —поэзия, проза, кино — не о стрельбе, не о нашей крутизне и не о том, как мы им показали, а о человеке. О человеке на войне, пусть справедливой, но от того не менее безжалостной. Эта тема вообще излюбленная для русской культуры. Три грандиознейших романа, когда-либо написанных на русском языке — Толстым, Шолоховым и Гроссманом, — посвящены именно ей. Потому что война обнажает все свойства человека, и добрые, и страшные, и дает необъятный простор для ярчайших эмоций и тончайших рефлексий. Советское искусство о Войне в своих наиболее талантливых образцах исключительно патриотично и исключительно гуманистично. В одной строчке Твардовского «Я убит подо Ржевом» больше правды, гордого достоинства и любви к родине, чем в тонно-километрах георгиевских лент.
Теперь это все испарилось. И ненависть к войне как к чудовищной мясорубке. И непоказной патриотизм. И сострадание к людям, красивым и молодым, обреченным на смерть.
На смену благородной памяти пришел милитаристский угар.
Родное государство постаралось. Оно подмяло под себя этот праздник, присвоило его. При этом свело все события Великой Отечественной к конечному результату, то есть к победе. И победу тоже подмяло под себя, присвоило.
Сталин в свое время не решился на это. Испугался, что ему предъявят счет за катастрофическое начало войны и неисчислимые жертвы, и счел за благо запретить праздновать победу вообще. Нынешней власти стесняться некого: фронтовики ушли. Нету их, и все разрешено.
Можно приписать в большой плюс союз с Гитлером. Можно превратить тридцать миллионов погибших в предмет национальной гордости. Можно утверждать, что сражались тогда, в 40-е, против Запада. Как сейчас.
Все можно.
Потому что — эстафета великих подвигов, эстафета великих побед, эстафета великих лидеров.
И никакого отвращения к войне.


Фото: Россия. Москва. 3 мая 2015. Участники танцевального флешмоба "В шесть часов вечера после войны", организованного движением "Антимайдан" у Черноморского бульвара. Михаил Джапаридзе/ТАСС