Возрадуемся, сограждане. В кратчайшие сроки нескольким государственным ведомствам удалось совместными усилиями устранить серьезную угрозу национальной безопасности. Нет, речь, пока что не о зловредной американской системе противоракетной обороны и не о планах коварной НАТО нарастить военные силы вблизи российских границ. И даже не о «цветной революции», вероятность которой так пугает Кремль. Эти угрозы, увы, остаются. Но Минобороны, Банк России, Росфинмониторинг (финансовая разведка) и Министерство промышленности и торговли находятся буквально в двух шагах от того, чтобы отбить другую угрозу. В своем последнем послании Федеральному собранию Владимир Путин объявил угрозой национальной безопасности «нецелевое использование средств» (попросту говоря, воровство), выделенных в рамках государственного оборонного заказа.

Доложить Верховному главнокомандующему о скорой и неотвратимой победе над коррупцией руководители Минобороны собирались в ходе видеоконференции, которая связала Путина с Национальным центром управления обороной. А заодно отрапортовать об успехах в перевооружении армии и сдаче в эксплуатацию всевозможных строительных объектов. Парад несколько подпортила трагедия в Омске, когда в результате обрушения казармы погибли 24 военнослужащих. И при чтении длиннющего списка построенных объектов как-то сам собой возникал вопрос, а как долго, собственно говоря, простоят эти замечательные здания. Посему главный начальник страны строго потребовал, во-первых, проявить надлежащую заботу о пострадавших, во-вторых, произвести строгое разбирательство. И главное, принимать построенные здания так же строго, как военную технику (подозреваю, что спецы занятые приемкой этой самой техники старательно прятали при этом ухмылки).

Однако заместитель министра обороны Татьяна Шевцова, вслед за победными докладами о принятых вооружениях и построенных зданиях, тут же поведала президенту, что победа над коррупцией близка. Надо сказать, что все пятнадцать лет своего пребывания у власти глава государства пытался противостоять этой угрозе. Преданнейший соратник Сергей Иванов совмещал должности министра обороны и вице-премьера по оборонной промышленности, то есть представлял в одном лице заказчика и производителя, имея все возможности контролировать подчиненных. Потом создали целых два федеральных агентства. Одно — Рособоронпоставка (Федеральное агентство по поставкам вооружений, военной, специальной техники и материальных средств) — было предназначено формировать оборонный заказ, добиваясь минимальной цены при максимальном качестве. Другое — Федеральная служба по гособоронзаказу — должно было следить, чтобы средства бюджета расходовались сугубо по назначению. Тот же Сергей Иванов объяснял, как важно в антикоррупционных целях отделить сотрудников Минобороны от процесса принятия решений и по размещению оборонного заказа, и по приемке военной техники. В прошлом году Владимир Путин закрыл обе конторы из-за ничтожной эффективности и вернул их функции министерствам-заказчикам: Минобороны, МВД, ФСБ и прочим.

И вот теперь гениальное решение наконец найдено.Создана некая Межведомственная система контроля. Она, доложила Путину Татьяна Шевцова, предполагает, что всей цепочке расчетов по производству конкретного вида вооружений присваивается единый уникальный номер государственного контракта для расчетов по ГОЗ. При этом все субконтракторы открывают отдельные банковские счета в уполномоченных  банках, которые, по мнению чиновницы, становятся полноценными участниками контроля целевого использования бюджетных средств. Основная цельэтого механизма, ранее рассказывала Шевцова журналистам, — «окрасить» денежный поток, направленный на выполнение гособоронзаказа, отделить его от общей денежной массы предприятия, обеспечив прозрачность денежных потоков по всей цепочке исполнителей.

Смысл нового закона понятен. В последние годы власти все чаще сталкивались с ситуацией, когда выделенные на производство вооружений деньги исчезают после того, как предприятие, осуществляющее конечную сборку, распределяет их среди производителей различных компонентов. Ведь созданные по приказу Владимира Путина в середине прошлого десятилетия объединенные государственные корпорации — эти гигантские колхозы, объединяющие сотни заводов, — казалось бы, специально созданы для того, чтобы деньги бесследно исчезали. Неслучайно новые законы строжайше запрещают перечислять с таких «номерных» счетов денежные средства на покупку ценных бумаг, драгоценных металлов в слитках, на благотворительность, производить перечисление физическим лицам.

В своем докладе Путину Шевцова в качестве примера привела некий амурский завод (судя по всему, имелся в виду Амурский судостроительный завод), где часть полученных от Минобороны авансов направлялась на депозиты, погашение кредитов и процентов по кредитам, в том числе материнской компании, на выдачу займов физическим лицам. Беспроцентные займы получало руководство организации. Кроме того, производилась оплата расходов с последующем обналичиванием денежных средств, оплата услуг иностранных офшорных компаний.

Как водится в путинской России, особое внимание уделено контролю. Благодаря единой информационной системе теперь исполнение оборонного заказа будут контролировать Министерство обороны, Министерство промышленности и торговли. А Счетная палата будет к тому же «дистанционно проводить оценку рисков нецелевого использования бюджетных средств». И еще Федеральная антимонопольная служба сможет осуществлять «предварительную оценку рисков завышения цен». Финансовой же разведке предстоит пресекать сомнительные операции.

Логика привлечения такого количества контролирующих учреждений предполагает, что они будут наблюдать за деятельностью или бездеятельностью коллег и, тем самым, побуждать друга к активной защите государственных интересов в области оборонного заказа. Подозреваю, что на самом деле такое количество контролирующих органов обернется всеобщей безответственностью.

Что же до всей концепции нового закона со специальными номерами, когда уполномоченные банки будут обязаны следить за своими клиентами, то это обычный бюрократический ответ авторитарного государства на возникающую проблему. Ну, почему, объясните, уполномоченный банк, который годами по сговору с директором конкретного предприятия пилил бюджетные средства, вдруг решит на этого директора доносить? И откажется при этом от доходов, к которым привык? Почему головное предприятие, которое годами отнимало деньги у того, кто реально выполняет заказ, вдруг испугается какого-то номерного счета? Куда проще поделиться с чиновниками из Финмониторинга и куратором из Минобороны… Коррупция не лечится секторально, с помощью «окраски» счетов. Чтобы побороть коррупцию, надо изменить сущность путинского государства, служащего чиновникам.

Фото kremlin.ru