Холодное, дождливое лето притушило культурную жизнь внутри церковной ограды. В отсутствие помпезных государственно-конфессиональных мероприятий она практически выпала из зоны внимания СМИ, хотя некоторые события представляют определенный общественный интерес.

К ним можно отнести прошедшую в середине июля на Соловках конференцию, посвященную узникам бывших соловецких лагерей. Помимо исследователей в ней приняли участие родственники тех, кто сидел в СЛОНе (так кратко назывался Соловецкий лагерь особого назначения, который впоследствии был переименован в УСЛОН, а затем в ИТЛ). Георгий Осоргин рассказал о своем родном деде, полном тезке, офицере царской армии, расстрелянном на Соловках. Мариам Яндиева также рассказала о своем деде — Созерко Мальсагове, которому удалось бежать из соловецкого лагеря в 1925 году вместе с Георгием Бессоновым и еще тремя заключенными. Будучи мусульманином, Созерко Артагонович взял с собой из лагеря молельный коврик, в то время как Георгий Бессонов не расставался с Евангелием. Всеволод Волков, сын соловецкого узника Олега Волкова (многие знают его по книге «Погружение во тьму»), подготовил доклад о священномученике Николае Пискановском, который в 1920-е годы сыграл большую роль в удержании православной церкви на Украине от расколов. Подробный репортаж о конференции можно прочитать на сайте Преображенского содружества малых братств.

В рамках мероприятия состоялась презентация очередного тома книжной серии «Воспоминания соловецких узников». В него, к слову, вошла заметка постоянного автора «ЕЖа» Павла Проценко «Вергилий ада Соловецкого», предваряющая публикацию первой и второй тетради Второвой-Яфе.

Обидно, что на конференции было мало представителей СМИ. То ли их отпугнула холодная погода (на островах вместо обычных 18 градусов в самый разгар лета термометр поднимался не выше 8-10), то ли монастырский отдел по связям с общественностью мух не ловит.

Другое любопытное событие тоже связано с островами. На Валааме 26 июля стартует фестиваль православного пения «Просветитель», посвященный памяти князя Владимира. Среди участников — монашеский хор с Афона, хор Киевской духовной академии, ансамбль грузинского патриархата «Басиани», сербская певица Дивна Любоевич. Организаторы обещают певческую программу, колокольные перезвоны, исполнение известными музыкантами духовных стихов и былин и т.д. и т.п. Ну что ж, дело хорошее. Для религиозного туризма просто необходимое. Если только одних участников ожидается около пятисот человек, то паломников, надо думать, будет на порядок больше.

Одно смущает: правая рука не знает, что делает левая. С одной стороны, монастырь приобщает многих к православной культуре. С другой — воюет с заповедником, отгрызает у него лакомые куски под строительство вип-скитов и заодно ставит жесткие преграды для развития экологического туризма. Как-то не вяжется это с культурой. Да и в разборках с местными жителями «культура» играет роль дубины. Монастырь, например, через суд выселяет жильцов из помещения «Зимней гостиницы». Там будет устроен культурно-просветительский центр. Государство готово финансировать создание центра, но не готово предоставить выселенным гражданам альтернативную жилую площадь.

Культура внутри церковной ограды вещь, конечно, весьма специфическая. И живется ей нелегко. Вот выгнали церковные топ-менеджеры с территории московского Новодевичьего монастыря музей. Сколько там было замечательных артефактов — теперь и не вспомнить. На его месте появилось другое заведение — музей Московской епархии. И нельзя сказать, что плохой музей. Только и вещи, и иконы — все XIX век. Да и сколько экспозиция пробудет в стенах обители? Сменится правящий архиерей — и пиши пропало.

Или другой пример: древний Успенский собор во Владимире. Нашли реставраторы во время ремонтных работ неизвестные фрески Андрея Рублева, расчистили. Казалось, во Владимир скоро поток туристов хлынет, чтобы увидеть вновь обретенную красоту. Ан нет. Собором на паритетных началах владеют Владимиро-Суздальский музей-заповедник и местная епархия. И епархия выступила с категорическим требованием восстановить иконостас таким, каким он был. То есть закрыть рублевские фрески высоким забором. И после долгих кулуарных разговоров музей сдался. Причем сдался красиво. По сообщениям информагентств, научно-методический совет при Минкультуры РФ решил закрыть фрески. По мнению реставраторов, таким образом удастся обеспечить лучшую сохранность древней живописи — на фресках будет меньше грязи.

А может, чтобы не было копоти, иначе следовало поступить: передать собор музею, а верующих пускать на богослужения определенное число раз?

Да, трудно хранить народное достояние в церковных стенах. Постепенно это начинают понимать и руководящие церковные работники. На последнем Синоде в Санкт-Петербурге было принято одно, на мой взгляд, важное решение. С целью экспертизы общецерковных проектов в области архитектуры и реставрации, а также оценки предложений в области иконографии была создана Общецерковная комиссия. Конечно, эта комиссия не имеет властных полномочий, она призвана только консультировать топ-менеджеров. Но мы вправе ожидать от церковного руководства дальнейших шагов в сторону создания полноценного синодального отдела, занимающегося вопросами сохранения народного достояния.

Фото: Россия. Архангельская область. На территории Спасо-Преображенского Соловецкого монастыря. ИТАР-ТАСС/ Сергей Метелица