Иногда следует разобраться в уже сказанном и оценить, так сказать, как оно осело в сознании. На прошлой неделе произошел всем известный погром, который «ЕЖ» остроумно обозвал «Ночью длинных ковшей». При том, что имел он, на мой взгляд, по крайней мере, три измерения.

Визуально-эмоциональное — как мы его наблюдали и как это наблюдение отразилось на нашей психике.

Описательное — как его отработали противоборствующие стороны. Вернее, какие старания были приложены ковшераспорядителями, чтобы смазать первоначальное гнетущее впечатление.

И, наконец, символическое — какой приметой времени сей погром нам показался. Или лучше сказать «обернулся», потому что все-таки сначала идет историческое время в своем глобальном проявлении, а потом мы ему присобачиваем символику из окружающей действительности.

Так вот, с последним самое простое. Когда собянинские ковшеводители по всей Москве громили маленькие и большие строения из стекла, пластика и бетона, путинские соколы то же самое проделывали с городом Алеппо. И новостные ленты заполняли сначала фотографии и видео от дронов из Алеппо, напоминающие нам про Дрезден 45-го года. А потом на Дрезден 45-го года стали почему-то походить уже и многие места в мирной московской столице. Все это, естественно, слиплось в один ком, к которому объяснения тоже приделывались одним пакетом.

Про Алеппо: бомбим и будем бомбить, а люди там не страдают, наши бомбы самые мирные бомбы в мире (автор тезисов — М. Захарова). А про московский погром: ломали, ломали и будем ломать, на благо москвичей и ради правды (автор тезиса — мэр Собянин).

Сюда же можно отнести и следующий посыл: закрывали и будем закрывать общественные организации, которые мы назовем «иностранными агентами» (Минюст)… И странную философию премьера нашего Димона: хорошо бы еще и никого не выпускать из Сирии, чтобы блага русских бомб не пропали даром.

Москву, таким образом, пообещали вернуть москвичам вместе с городничим Собяниным, а Алеппо (вместе с бомбардировкой) – сирийцам.

Тем не менее, визуально-эмоциональный эффект битвы за московскую правду опрокидывал многие навязываемые нам представления. Большую популярность в эти дни приобрел клип, снятый медийной звездой Екатериной Винокуровой. Неизвестно, были ли у нее какие-то особые причины для истерики – все-таки девушка она непростая, вопросы Путину задает иногда. Но то, что мы видели в кадре (под плач Винокуровой), впечатляло. Бульдозер ломал салон связи около станции метро Кропоткинская, а в салоне связи, между прочим, продолжал празднично гореть свет и ходили люди, работали факсы и ксероксы. Неподалёку стоял мент — с тупым выражениям лица, не в силах для себя определить, должен ли он защищать в этой ситуации авторитет своего босса Собянина или предотвращать возможный несчастный случай. Все-таки ковш уже опасно долбил по крыше, и все строение грозило похоронить всех в нем находившихся. Итог такой, что по-прежнему непрерывно вопила Винокурова, а мент решил на всякий случай сохранить выражение тупизны и тем ограничиться. К сожалению, сегодня этот прекрасный клип Винокуровой удален пользователем, что, видимо, свидетельствует о кем-то сделанном ей предложении, от которого невозможно было отказаться.

Вторая части этой драмы относится к борьбе объяснений.

Картинка явно не принесла популярности ни московской власти, ни вышестоящей, творящей то же самое, но в глобальном масштабе. Волевое сокращения тысяч рабочих мест в Москве и уничтожение частной собственности вместе с имуществом, в то время как страна погружается в тяжелейший экономический кризис, способствовали росту тревоги. А что будет с нашими квартирами? С дачей? С работой? Бог его знает, как там оформлено. Подъедут с бульдозером и – привет! Нужно было срочно что-то придумать в ответ. И вы знаете, есть люди с подлыми мыслями, которые придумали, что погром — это очищение.

От подлых гадюшников, от понаехавшего Абдуллы-шаурмиста, торгующего (видимо, в салоне связи) спайсом. А Собянин – Ланцелот, бьется… за красоту, понимаемую как вдруг возникшую пустоту. Сначала он нам козу продал (долгие годы ее стриг, выдавал разрешения, уплотнял и собирал мзду), а потом от козы решительно освободил. (Не исключено, чтобы привести новую козу.) Но все почему-то возликовали.

Как заметил Г. Сатаров, вдруг перед москвичами открылись пространства невиданной красоты, и они несказанно этому обрадовались. Они сказали себе: чего мы ходили в эти палатки? Чего нам так нравился хлеб, бургеры и симки в пределах шаговой доступности? Чего мы там пиво раньше попивали с удовольствием, когда можно просто стоять и смотреть в перспективу и дышать свежим воздухом? Город – это не место для суетной жизни, тяжелой работы, по сути, выживания в трудных условиях, а федеральный музей, в котором ходят на цыпочках и по платному билету. Если стоят в очередях, то исключительно на Серова или в Консерваторию. И грезят об эпохе русских императоров. Об избавлении от цепей уродства написали и Навальный, и Ксения Собчак, хотя и признали, что кроется в этом избавлении небольшая проблемка – правовая.

Проблемка действительно небольшая. После захвата Россией Крыма (с чего практически началась третья мировая война) была предложена правовая новация (N 258-ФЗ, пункт 4 от 13.07.2015) о бессудном отчуждении собственности, если собственность оформлена не по закону. Понимаете, в Крыму ВСЯ собственность, оформленная прежней украинской администрацией, оформлена не по закону новой российской администрации. Вот ведь какая закавыка! И, следовательно, с ней делать можно что угодно.

Можно благодушно оставить лояльному владельцу, а можно отобрать. Можно у одних отобрать, а другим оставить. И т.д. Причём новация эта показалось столь великолепной, открывающей такие невиданные перспективы для лавирования в правоприменении, что ее решили распространить с черноморского побережья на всю территорию РФ через московский центр.

Казалось бы, в словах законодателя есть великая справедливость. Ведь отбирают-то не всё, не у всех, не экспроприируют вчистую, а лишь то, что неправедно оформлено. И нечего тут, понимаете ли, прикрываться выданными нами же бумажками! Оформите праведно, освятите крестом и святой водой, и к вам не будет больше претензий. Однако в иных благих намерениях законодателя, как известно, кроется адовый парадокс.

Что у нас по закону, а что у нас не по закону, решает, получается, не суд в открытой полемике, а чиновник исполнительной власти, волю которого вы, конечно же, имеете право опротестовать в суде задним числом — не совсем же у нас деспотия, но это лишь означает «пойти пыль поглотать». При Лужкове глотали и при Собянине будут глотать. Ибо красота — страшная сила, против красоты чиновничьего решения не устоишь.

Чтоб долго не путаться в аналогиях… Ведь и НЭП у нас могли сворачивать тоже из-за красоты. Сворачивали, правда, не потому. Не додумались заливать про красоту, не хватило цинизма. А могли бы, потому что НЭП, нэпманы – недостаточно красивы. Зато последующие политические процессы в Колонном зале были ох как красивы. Колонный зал – это мрамор, это Рим, это Третий Рим. Прокуроры в форме, красные знамёна, подсудимые, которым надевают саваны с капюшонами и уносят в темные коридоры – все это было прекрасным, волнующим и драматическим зрелищем, напрашивающимся на реализацию в мировом кинематографе. Ну, а голод, который пришел после этого в деревню, создал новую прекрасную пустоту. Нам туда?


Фото: Россия. Москва. 9 февраля 2016. На месте сноса торговых павильонов, считающихся самостроем, у станции метро "Краснопресненская". Марина Лысцева/ТАСС