Алексей Макаркин, политолог, заместитель директора Центра политических технологий:

Парламентские выборы в Сирии мировым сообществом признаны не будут. Они проходят полностью под контролем Асада, в них участвуют либо его сторонники, либо те оппозиционеры, которых он сам отобрал и которые реально его поддерживают. Поэтому результаты голосования предрешены. Но противники Асада в международном сообществе, а это и Запад, и арабские страны, решили просто не обращать на эти выборы внимания. Они не могут реально воспрепятствовать, так как выборы проходят на территориях, контролируемых сирийским правительством, поэтому будут просто их игнорировать и ориентироваться на диалог в Женеве. Который проходит вне зависимости от этих выборов.

Другое дело, что Асад сейчас чувствует себя уверенно, благодаря поддержке России, и снова начал говорить о необходимости брать Алеппо, а потом идти на Ракку. И эти выборы могут послужить ещё большему росту его амбиций. Но, с другой стороны, есть вопрос о степени боеспособности сирийской армии без поддержки российской авиации, которая внесла перелом в военные действия прошлого года.

Так что главный вопрос сейчас – не исход выборов, а то, произойдёт ли наступление на Алеппо. Если оно состоится, то политический диалог в Женеве станет бессмысленным. Потому что тогда Запад будет рассматривать различные варианты поддержки анти-асадовской оппозиции. Тут всё также непросто, Обама настроен предельно осторожно, что вызывает критику со стороны немалого количества американских политиков и чиновников администрации. Что касается России, то она заинтересована в том, чтобы остаться в Сирии, и не так сильно держится за саму фигуру Асада. Прекращение крупных операций российских сил в Сирии Асаду явно не понравилось, и в остановке предполагаемого наступления на Алеппо Россия тоже сыграла свою роль. Но, с другой стороны, других союзников, кроме Асада, у Кремля в Сирии нет. Лояльная Асаду оппозиция не имеет своих вооружённых формирований, а во время гражданской войны тот, у кого нет вооружённых сторонников, не имеет политического веса. Поэтому Россия, с одной стороны, сдерживает Асада, но, с другой стороны, помогает ему.

Николай Сурков, доцент кафедры востоковедения МГИМО МИД России, эксперт РСМД:

Эти выборы достаточно противоречивы. С одной стороны, они проводятся, мягко говоря, не вовремя. Избрание нового парламента, который будет абсолютно, на 100% лоялен президенту Асаду, вызовет недовольство оппозиции и тех стран, которые её поддерживает. Это может осложнить ход переговоров в Женеве. С другой стороны, происходящее сейчас в Сирии, где наблюдается достаточно высокая явка, и люди приходят на участки, чтобы поддержать правительство и сирийскую армию, – это своего рода мандат доверия, который должен укрепить сирийскую государственность как таковую. Кроме того, важно подчеркнуть, что по Конституции выборы должны проводиться. Истёк срок полномочий парламента предыдущего созыва, и для Дамаска важно подчеркнуть, что он соблюдает те нормы, которые сам и установил.

Но если в Женеве будет всё-таки достигнуто какое-то соглашение, то нынешний парламент просуществует недолго. Как только стороны договорятся о создании переходного правительства, придётся проводить новые выборы, на которых будут присутствовать кандидаты от оппозиции. Потому что сейчас их в списках практически нет, там только люди, лояльные режиму. И создать в таких условиях репрезентативный парламент невозможно.

Надо посмотреть, как будет развиваться ситуации в ближайшие 2-3 недели, и, самое главное, как будут идти переговоры в Женеве. Новости из Сирии приходят тревожные и относительно судьбы перемирия, и относительно того, как будут складываться отношения между тремя основными группами, сражающимися против ИГИЛ. Это правительственная армия, курды и светская оппозиция, которую поддерживает США, Турция и ряд других государств. Нельзя исключать, что сейчас начнётся борьба между ними за контроль над освобождёнными территориями. И на таком фоне выборы скорее подливают масла в огонь, чем способствуют стабилизации. Но для того куска страны, который контролируется правительством, это может стать фактором, укрепляющим само сирийское государство. Однозначной оценки этим выборам дать нельзя, есть и плюсы, и минусы, хотя минусов пока больше.

Ещё одна проблема с нынешними выборами – у депутатов нет никаких толковых программ. Лозунги достаточно общие: обещания восстановить страну, примирить, победить террористов. Это всё очень общо, а конкретных предложений нет. И это, в частности, повлияло на отношение некоторых избирателей, особенно интеллигенции. Многие относятся к этим выборам как к некоему фарсу. Но всё равно многие пошли на участки просто для того, чтобы продемонстрировать свой патриотизм и то, что они готовы поддержать людей, сражающихся за них. Но даже на территориях, подконтрольных правительству, существуют сомнения относительно качества выборов и качеств людей, которые будут избраны в парламент. Но это выборы в условиях войны, большего ожидать от них трудно.

В любом случае, решение о том, продолжать войну или нет, примет не парламент, а верховный главнокомандующий. Парламент может только благословить какие-то инициативы. Это может оказаться важным, если опять встанет вопрос об изменении Конституции или о ратификации каких-то соглашений, принятых в Женеве. Но на ход боевых действий состав парламента не влияет. 

Владимир Сажин, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, профессор:

Американцы и их европейские союзники не планируют наземную операцию, во всяком случае — в ближайшем будущем. Но они, безусловно, будут оказывать помощь всем, кто борется против Исламского государства. Главное здесь — консолидация всех возможных сил.

Кто реально может вести успешную борьбу против ИГИЛ? Понятно, что страны Запада способны наносить воздушные удары по позициям как в Ираке, так и в Сирии. Но уничтожить такого противника только воздушными ударами не представляется возможным, требуется участие наземных войск. Активно действовать в этом направлении может, в первую очередь, Иран. Иранцы воевали ещё с режимом Саддама Хусейна 8 лет и имеют хорошее представление об Ираке, его территории, скорее всего, у них там есть хорошая агентурная сеть. В общем, театр военных действий им знаком. Надо сказать, что они были первыми, кто оказал Багдаду помощь, когда началась наступательная операция ИГИЛ, и они продолжают это делать. Во-первых, советниками, во-вторых — военной техникой, а в-третьих, прямым участием сил специального назначения корпуса Стражей Исламской Революции. В общем, Тегеран действует против ИГИЛ активно.

Другая сила, которая борется с этой организацией «на земле» — это курдские отряды «Пешмерга». Это очень хорошие солдаты, очень воинственные, но, к несчастью, плохо вооружённые. Недавно пришла информация, что оружие им планирует поставлять Германия, кроме этого, среди курдов также работают иранские специалисты и советники.

Безусловно, какое-то содействие этой борьбе в Сирии окажут войска Башара Асада, а также оппозиционные ему силы Свободной Армии и другие разрозненные подразделения умеренной оппозиции. Но тут важный момент заключается в том, что везде, и в Сирии в первую очередь, вооружённые формирования, действующие против ИГИЛ, должны забыть про свои военные и политические разногласия и сконцентрироваться на уничтожении этой организации. Это касается и Ирана, оказавшегося сейчас по одну сторону баррикад с США и странами НАТО. И хотя официальные заявления, как со стороны Вашингтона, так и со стороны Тегерана, заключаются в том, что создания военного союза не планируется, недавняя встреча Керри с Зарифом, министром иностранных дел Ирана, говорит о том, что возможности для консультаций прощупываются. А консультации и координация действий, безусловно, необходимы. Нужно согласовывать поставки вооружений тем или иным группами, непосредственно сражающимся с ИГИЛ, согласовывать боевые планы, обмениваться разведывательными данными. Идеалом было бы создание какого-то органа, типа штаба, например, в Багдаде, который задействовал бы высших офицеров всех вооружённых групп, действующих против ИГИЛ. Это, конечно, утопия, но стремиться надо именно к этому. Хотя на нынешнем этапе даже те согласования, которых уже достигли Керри и Зариф — положительный результат. Уничтожить ИГИЛ можно только совместными усилиями.

Россия также была одной из первых, кто оказал помощь правительству Ирака, поставив туда боевые самолёты. Поставки оружия, скорее всего, продолжатся и дальше. Каких-либо добровольцев или вооружённых формирований из России там не будет, но поддерживать противников ИГИЛ дипломатически, пропагандистски, идеологически, да и финансово Москва планирует.

На данный момент уничтожить организацию Исламское государство Ирака и Леванта можно только силовым путём. Но для того, чтобы в последующем она не возродилась вновь, возможно, под другим названием, с другими лидерами, и под другими, но всё равно исламистскими знамёнами, нужно, чтобы в Сирии и Ираке произошли серьёзные реформы. Они должны будут, во-первых, создать систему безопасности, а также обеспечить социальную, политическую и экономическую стабильность в этих государствах. Понятно, что это задача нелёгкая, но думать об этом надо уже сейчас, параллельно с физическим противостоянием войскам. Возможно, если силы, которые действуют против Исламского государства, смогут сосредоточить совместную борьбу на общих целях, то и разногласия между ними станет меньше.

Сергей Цыпляев, президент фонда «Республика»:

Все ведущие страны содержат достаточно разветвлённую разведывательную сеть. Примером этому служит недавняя история с Германией и США о наличии у них определённых разведывательных центров и прослушивающих устройств. Израиль нашим союзником не является, договоров о взаимной обороне и взаимопомощи у нас нет, так что в принципе сбор данных вполне возможен. Тем более что иногда там может всплывать и косвенная информация, интересующая совершенно других лиц.

Кроме того, нельзя сказать, в какой степени это работает сейчас, но в советский период очень многие спецслужбы, в первую очередь Служба внешней разведки, занимались промышленным шпионажем. Постоянно стояла проблема технологического отставания и импортозамещения, и разведка работала в этом направлении очень широко.

Александр Гольц:

Во всей этой истории интересны два момента. Прежде всего то, что именно захватили представители так называемой умеренной сирийской оппозиции. Видно, что в захваченном здании есть всё, что характерно для российской воинской части: соответствующие эмблемы, карта Сирии и так далее. В связи с этим возникает любопытный вопрос касательно профессионализма людей, работавших в этом центре, потому что они должны были забрать всё это уходя. Но если мы предполагаем какую-то фальсификацию, то её организовывал человек, который очень хорошо знает оформление российской воинской части.

Кроме того, есть еще вопрос, зачем там находился этот объект? Логика советских властей, следивших за Израилем, чтобы передавать информацию своей клиентеле на Ближнем Востоке, понятна. Израиль был тогда стратегическим противником. Но вот уже четверть века Израиль им не является, и совершенно непонятно, зачем российскому Министерству обороны необходима тактическая информация, которая собиралась в захваченном центре. Это ведь не данные о стратегических планах или научных разработках Израиля, которые хотели бы заполучить многие, это сведения о размещении войск, их передвижении и так далее. Совершенно непонятно, каким образом Россия, находящаяся за тысячи километров от Израиля, могла бы воспользоваться такой информацией. И на ум приходят странные предположения: не обменивались ли российские разведывательное органы этой информацией с кем-то ещё? Конечно, исключать, что это всё — провокация, нельзя, но непонятна её цель.

Владимир Волков, экономический обозреватель:

Первая реакция на новость: «Ну, вот все, наконец, и открылось». Теперь, если факт соответствующих переговоров подтвердится официально, можно констатировать, что давно обсуждавшаяся тема возможных манипуляций Саудовской Аравией, вероятно, по договоренности с США, мировыми ценами на нефть не является спекуляцией, соответствует действительности.
Так или иначе, не думаю, что Москва, какие бы сложности ни переживала российская экономика, готова будет обменять согласие саудитов на сокращение добычи на «голову» Асада. Во-первых, в Кремле много раз заявляли, что «своих друзей не сдают» и неуклонно придерживаются этой политики, в том числе по отношению к сирийскому режиму. Сирия – и Иран – слишком важные союзники России в регионе, чтобы вот так разом рушить с таким трудом выстроенные отношения, носящие долгосрочный стратегический характер, за некие сиюминутные уступки Эр-Рияду – стратегическому партнеру Вашингтона, веры которому в Москве нет.
Во-вторых, в Кремле, как мне кажется, рассчитывают на то, что худшее для рынка нефти уже позади и цены начнут восстанавливаться даже, если политика Саудовской Аравии и ОПЕК не претерпит существенных изменений.
Предсказывать дальнейшее развитие событий сложно. Нельзя исключить, что Эр-Рияд, если Москва не пойдет на уступки, решит «усугубить наказание», нарастив добычу, опустив цены на нефть еще ниже. Накопленные финансовые резервы дают королевству известный запас прочности и время на проведение подобной политики. 
В случае развития такого сценария Россия, конечно, не умрет, но пояса придется затягивать еще туже – и надолго. Хотя представить себе сдачу Асада даже в такой ситуации я не могу.
У подобного сценария есть еще один неоспоримый плюс: падение цен на нефть может, наконец, заставить власти начать реформы. До сих пор правительство, как мне кажется, по-настоящему не испугалось и подсознательно – а может быть, и осознанно – ждет восстановления конъюнктуры, избегая более-менее решительных и последовательных действий. Долгосрочный нефтяной кризис не оставит такой политики права на существование – действовать придется.

Алексей Кондауров, генерал-лейтенант ФСБ в отставке:

Конечно, спецслужбы могут использовать и такой метод борьбы с подпольем, сложно судить, чем они руководствуются. Но для меня очевидно, что, если говорить профессионально, речь идёт об очень хорошем канале для внедрения в ИГИЛ собственной агентуры. С такой точки зрения подобную практику ФСБ я понимаю и одобрял бы. А любые другие варианты, в том числе и то, о чём пишет «Новая газета», я понять не могу.

В ФСБ, естественно, заинтересованы в наблюдении за ИГИЛ, потому что эта организация представляет опасность и для Северного Кавказа. Они уже делали заявления в этом роде, уже создан соответствующий эмират, и потому иметь оперативные позиции в этих структурах надо обязательно. Необходимо понимать, куда они могут двигаться и с какой скоростью, чтобы вырабатывать соответствующие контрмеры.

Опыт противостояния исламскому экстремизму в российских спецслужбах уже наработан. Другой вопрос, достаточно ли его для того, чтобы противодействовать ИГИЛ на территории России со 100-процентным успехом. Но самой этой проблемой в спецслужбах наверняка озабочены, во всяком случае — должны быть.

Алексей Макаркин:

Пока эксперты рассуждают о том, как Россия договорится с Америкой и подвинет Асада (например, из Дамаска в Латакию), можно задать вопрос: а как это сделать технически - даже при желании (не факт, что оно будет). Ведь получивший военную поддержку и оправившийся от поражений Асад сам не захочет уходить из Дамаска и будет готов лишь имитировать политический процесс. Выталкивать его силой - вступить в конфликт с алавитами да и с Ираном тоже, а это война по всем азимутам, совершенно дикий сценарий. Бросить тоже нельзя - позор будет. Как бы России ни оказаться в зависимости от спасаемого ею Асада.

Аркадий Дубнов:

Из Афганистана поступают тревожные новости.
Вслед за взятием два дня назад 300-тысячного Кундуза на севере Афганистана, боевики «Талибан» совместно с «коллегами» из Исламского движения Узбекистана(ИДУ) вошли сегодня в другой провинциальный центр, - Пули-Хумри. Этот город в провинция Баглан, находится на стратегической трассе, соединяющий север страны с Кабулом. 
Офис ООН в Пули-Хумри сегодня был срочно эвакуирован в Кабул. 
Их коллеги из Кундуза не успели это сделать в понедельник и офис там был разграблен и подожжен(самих сотрудников удалось вывезти) , а на полудюжине автомобилей с эмблемой UN уже разъезжают вооруженные исламисты. 
Нападавшими также захвачено большое количество вооружения и снаряжения у оставивших Кундуз подразделений афганской национальной армии. Разграблены отделения местных банков, у боевиков на руках оказались сотни тысяч долларов наличными деньгами.
Попытки американской авиации нанести удары с воздуха по позициям «Талибан»/ИДУ на окраинах Кундуза не привели пока к вытеснению боевиков из города. Атаковать городские кварталы американские военные не решаются во избежание больших потерь среди местного населения, - талибы и ИДУшники, предполагая подобное поведения американцев, намеренно заняли позиции в жилых массивах.
Следующей целью боевиков может стать еще одна северная провинция, Фарьяб, граничащая с Туркменистаном. Там, судя по регулярным вооруженным вылазкам исламистов на границе, активность исламистов уже давно не является новостью…
Наступление исламистов на северные провинции Афганистана силами афганской армии и национальной безопасности, без поддержки западного военного контингента, ныне ограниченного по количеству и мандату его действия, остановить будет трудно. А воевать на «земле» американские и натовские военные в Афганистане больше не собираются. С воздуха же атаковать, без больших потерь среди гражданского населения, невозможно.
Таким образом, все козыри у коалиции «Талибан»/ИДУ, которая может объявить ультиматум Кабулу и президенту Афганистана Ашрафу Гани: признать свое поражение и реально поделиться властью в стране, отдав сначала исламистам на откуп север Афганистана.
А теперь о главном. На севере Афганистана структуры ИГИЛ уже давно фактически подмяли под себя талибов и боевиков ИДУ, в рядах которого, в основном, воюют выходцы из Центральной Азии. А раз так, то серьезным представляется искушение связать по времени успешное и хорошо подготовленное наступление исламистов в Афганистана, возглавляемых ИГИЛ, с началом боевых действий западных стран, а теперь и России, против ИГИЛовцев в Сирии. 
Или по-другому: ИГИЛ открывает «второй фронт», - уже за пределами Арабского Востока. 
При таком развитии событий безопасность границ Афганистана с постсоветскими странами Средней Азии остается пока вопросом открытым.

Александр Гольц:

После того как глава американского государства пожал руку главному российскому начальнику и сквозь зубы с ним поговорил, к самой операции лучше было бы и не приступать. Однако деваться было некуда: если размахнулись, надо бить. Десять минут потребовалось Совету Федерации, члены коего избраны для защиты интересов нашего многонационального народа, чтобы дать разрешение президенту ввязаться в новую войну. Подозреваю, больше времени народным избранникам не отпустили, так как Путин уже отдал приказ о нанесении бомбовых ударах по сирийской территории.

Но если у совфедовцев хотя бы запросили формальное разрешение, то американцев кинули самым грубым образом. Воздушные удары были начаты без каких-либо консультаций между российскими и американскими военными, о чем, собственно, вроде бы и договаривались министры обороны США и России, а потом и президенты. Глава Пентагона отреагировал мгновенно, заявив, что разочарован вопиющим непрофессионализмом российских военных, которые начали боевые действия, так и не договорившись с американцами о мерах по предотвращению возможных инцидентов в воздушном пространстве.

Результаты авиаударов, как военные, так и дипломатические, тоже оказались более чем сомнительными. Российские самолеты атаковали районы, где террористов из ИГ вроде бы не было. Более того, представители так называемой умеренной оппозиции уже сообщили, что под удары попали и мирные жители. Наконец, вопреки заявлениям Путина, что он провел переговоры со всеми заинтересованными сторонами, Саудовская Аравия заявила резкий протест и потребовала прекратить бомбежки.

Всего этого конечно же следовало ожидать. Пытаясь склонить Запад к диалогу с помощью развертывания военных сил в Сирии, Москва влезла в чрезвычайно сложный, очень запутанный конфликт. С самого начала было очевидно: даже символическая поддержка войск Асада неизбежно вызовет крайне отрицательную реакцию у других участников этой гражданской войны.

Йенс Столтенберг, Генеральный секретарь НАТО, официальное заявление:
Я только что встречался с министром иностранных дел Турции Феридуном Синирлиоглу, чтобы обсудить недавние военные действия Российской Федерации в Сирии и вокруг нее, включая неприемлемое нарушение турецкого воздушного пространства российским боевым самолетом. Я дал ясно понять, что НАТО по-прежнему твердо привержена безопасности Турции. Позже сегодня я созову заседание Североатлантического совета, чтобы обсудить эту ситуацию. Действия России не способствуют безопасности и стабильности в регионе.
Я призываю Россию в полной мере уважать воздушное пространство НАТО и избегать эскалации напряженности с Североатлантическим союзом. Я призываю Россию принять необходимые меры и привести свои усилия в соответствие с усилиями международного сообщества в борьбе с ИГИЛ.

Дмитрий Быков:

Мы рвемся к развязке, идем воевать, чтоб землю в Дамаске Асаду отдать. На самом-то деле — не все ли равно? — плевать мы хотели на Башара, но нам важно подвинуть всемирную рать, блат-хату покинуть, пойти воевать. Манят за туманом чужие дела. Опять россиянам Россия мала. Пусть ты паралитик в родимой стране — но геополитик во всем, что вовне.

Леонид Гозман:

Все намеки и полутона отброшены, война все спишет, больше не надо притворяться и вести себя в соответствии с дурацкими, кем-то придуманными правилами хорошего тона – мы вернулись в архетипическую для нашего общества ситуацию, где есть фронт и тыл, где все вместе строем, а кто вне строя – враг.

Эштон Картер, министр обороны США:

Вопреки тому, что говорят русские, мы не готовы сотрудничать с ними, пока они продолжают наносить удары по целям, которые не связаны с ИГ, и придерживаться стратегии, которая в нашем понимании является глубоко ошибочной.

Виктор Литовкин, военный обозреватель ТАСС, полковник в отставке:

Задача, после выполнения которой Россия может свернуть свою операцию в Сирии, — очистка территории страны от ИГИЛ. Скорее всего по этому поводу есть соглашение между Москвой и Дамаском, в котором точно определены рубежи, задачи и обязательства друг перед другом, гадать на кофейной гуще о том, что именно там написано, сложно. Но нынешнее наступление этой задачи достичь не сможет. Это вопрос как минимум недель, как максимум — месяцев. Потому что, если очистить какой-то город от ИГИЛ, это не означает, что ИГИЛ туда потом не вернётся или что этого не сделают какие-то другие бандиты и радикальные элементы. Наведение порядка на территории, которая освобождена от боевиков, сложная задача, сразу это не произойдёт.

И одним этим наступлением, конечно, всё не завершится, наступлений должно быть несколько, вне зависимости от успеха нынешнего. В Сирии ведь нет сплошного фронта, там есть очаговое сопротивление и очаговые операции, которые проводят сирийские войска. Поэтому судить, как именно события будут разворачиваться дальше, я не берусь.