Но не это главное. Суть в том, что эти обоснования аморальности оппозиционных политиков и граждан, намеревающихся участвовать в выборах, содержат столь же очевидную, сколь и нечестную подмену понятий. Ведь игра власти – не в плохих законах, а в постоянной практике нарушения своих же законов и манипулирования этими законами под прикрытием послушных судов. Или может кто-то из сторонников оспариваемой мной позиции видел, как какой-нибудь член «Яблока» сует в урну пачку бюллетеней или кто-то из ПАРНАСа организует «карусели» у участков? С таким же успехом диссидентов 70-х можно было бы обвинять в укреплении СССР с помощью их призыва «Выполняйте вашу Конституцию!» Для ясности: если бы путинский режим, сохраняя те же побудительные мотивы, не попирал бы постоянно и повсеместно действующую Конституцию, мы бы жили в другой стране, а этот цикл статей был бы не нужен.

Если же мне скажут, что честно победить эту власть невозможно, то я не колеблясь отвечу: «Бред!» Только честно и возможно, ибо это первое, что должно отличать оппозицию от нынешней власти и создавать контраст, понятный избирателям и ожидаемый ими.

И вот тут-то и появляется главный козырь: « Эта власть – чудище обло, стозевно, лайяй…» (Я не продолжаю, вы все это в школе проходили.) «…и потому победить ее невозможно. Все равно напишут в протоколе, что им нужно. А сейчас они еще затеяли игру в имитацию честных выборов. И в этом участвовать совсем уже неприлично».

Никогда не было и не будет абсолютно эффективных репрессивных режимов. Судьба всех бывших тому свидетельством. Так будет и с этим. Но что при этом станет со страной и со многими из нас зависит от того, что мы будем делать сейчас и какие для этого есть предпосылки в самом режиме. Вот об этом пойдет разговор в следующей статье. Поговорим про игру в честные выборы и про другие последствия действий власти.

И У НИХ БУДУТ ЧЕСТНЫЕ ВЫБОРЫ?!

Спешу читателей успокоить (а кого и разочаровать): честных выборов у них не будет. Честные выборы не сводятся к безукоризненному подсчету голосов. Им мало и честно проведенной избирательной кампании (а ее уже давно не видно). Честные выборы начинается с полноценной политической конкуренции, которая честна круглогодично. а не два месяца в пять лет. Такой политической конкуренции нет и в помине. Честные выборы – это не только подсчет голосов, но и равноправная избирательная кампания, чего тоже нет. Мы видим это по преследованиям. задержаниям кандидатов – представителей оппозиции. «Тогда что-же означают эскапады Эллы Александровны в сторону членов ее избирательной вертикали, нарушающих свои избирательные законы?». Правильный вопрос. Некоторые политические комментаторы, мнение которых я разделяю, считают, что Путину нужно представить свои будущие выбора честными (подчеркиваю – представить). Поэтому нынешние парламентские выборы для него – репетиция президентских, полигон испытания нового подхода. Тогда закономерен следующий вопрос: «А зачем ему это нужно?». Ниже мой вариант ответа на него.

Обычно считают, что Путин построил вертикаль власти. Это верно только отчасти, ведь и сам Путин – продукт этой вертикали, во-первых, той ее части, которая начала формироваться до него, и, во-вторых и тем более, той, что величественно достраивалась при его вдохновляющем участии. Ведь именно они регулярно восстанавливают его на своем посту с помощью специфических известных всем методов. Вы помните, как Путин ранее на своих мостах с народом регулярно отвечал на жалобы подданных: «Я два года назад дал поручение, а они…». Это как раз про то. Путин был всегда важен этой вертикали, поскольку выполнял важнейшую функцию: своим рейтингом защищал эту вертикаль. Но его политика последних лет, а также глубочайший экономический кризис, в который продолжает сваливаться страна, могут вызвать искушение у верхушки вертикали сменить его на другого исполнителя той же функции. Ведь, думают они, до сих пор все отлично получалось.

Я подозреваю, что Путин опасается такой возможности. И чтобы не допустить ее, решился на чистку своего окружения и сделал ставку на более или менее чистую легитимность – на зависимость на избирателей вместо зависимости от вертикали. Успех по обоим направлением и способствует продлению его президентства, и создает ему определенную свободу маневру при выборе средств для выхода из кризиса. Поэтому сейчас намерение сравнительно честно подсчитать голоса (в условиях отсутствующей предварительной политической конкуренции) вызвано необходимостью проверки нового подхода к легитимации: и избиратели, и вертикаль должны верить, что Путин является президентом «по воле народа».

Но, есть одна закавыка. Нам всем свойственно преувеличивать нашу способность управлять социальностью. Поэтому всегда существуют так называемые «непреднамеренные последствия». Это незапланированные эффекты наших решений и действий, часто противоречащих нашим целям и намерениям. И чем сложнее сфера «управления», а общество – самая сложная сфера, тем вероятнее и масштабнее эти непреднамеренные последствия. Для примера: уж на что безобидное было дело – поменяться местами Путину и Медведеву по результатам выборов. Но именно заявление об этом намерении подняло на ноги будущие десятки тысяч на Болотной и бросило их в ряды наблюдателей (первую сферу активного выражения недовольства). Сегодня мы также увидим (и видим уже) действие непреднамеренных последствий, которые могут повлиять и на результаты выборов, и на работу будущей Думы. 

И ЧТО БУДЕТ?

Вопрос, вынесенный в заголовок, непосилен для меня, если кто-то ждет исчерпывающего ответа. Например, я не знаю, чем закончатся мои усилия, и как много народу откликнется на соображения вроде моих или Игоря Яковенко, или Бориса Акунина, или Дмитрия Орешкина. Но есть несколько обстоятельств, относительно которых можно выдвинуть правдоподобные предположения, особенно когда они уже начали подтверждаться.

Первое. В начале этого года двое весьма уважаемых мною эксперта не сговариваясь выдвинули предположение, которое я разделяю. Здесь речь идет о непреднамеренных последствиях очередных изменений формулы выборов в Думу – возврата к смешанной системе. В начале этого года некоторые уважаемые мной политологи, высказали по этому поводу следующий прогноз, с которым я тогда согласился, и который нашел позже некоторое подтверждение. Они утверждали, что руководство регионов воспользуется возвратом к смешанной избирательной системе, чтобы продвигать через одномандатные округа своих людей. Причина (с моей точки зрения): ожидание политического кризиса, во время которого было полезно иметь в Думе людей, которые могли бы продвигать на федеральном уровне интересы регионов, чего они были лишены в начале первого путинского президентства. За это они получили хорошие отступные в виде доступа к беспрецедентной кормушке. Но сейчас он пустеет, и надо думать о будущем. Люди, побеждающие в одномандатных округах – это не послушное списочное стадо. Они чувствуют себя более независимыми. И это серьезный резерв существенных изменений и атмосферы в Думе, и расклада сил. То, что это предположение о стратегии региональных властей правдоподобно, подтвердили результаты праймериз «Единой России», на которых проиграли многие статусные действующие депутаты, десантированные своей партией в различные регионы.

Второе. Многие считают «Партию роста» спойлером, созданным отбирать голоса у оппозиции. Не важно, верно это или нет. Я не об этом, а о том, каково следствие. Многие эксперты считают, что они будут отбирать больше голосов у «Единой России», чем у оппозиции, получая голоса тех, кто предпочитает голосовать за тех, кто поддерживает Путина, но не любит действующую партию власти. Но важно, что там немало людей, которые вряд ли будут строится по свистку, считающих себя вполне достойными быть депутатами, и использующие намерение власти создать имитацию оппозиции, чем желающие оставаться имитацией. И этот тоже – резерв изменения ситуации в Думе.

И третье. Это уже моя собственная фантазия, касающаяся игры власти в честный подсчет голосов. Подозреваю, что на это клюнут избиратели, недовольные ситуацией, но возбужденные тем, что им пообещали посчитать их голоса, а не переложить их кому следует. Это типичное непреднамеренное последствие. Каково будет его влияние, заранее оценить очень сложно. Обычно такие избиратели определяются в последний момент.

Я утверждаю, что в стране минимум пятнадцать процентов избирателей от их общего количества, которые являются потенциальной электоральной базой оппозиции. Я уверен также, что есть еще примерно сорок пять процентов конформистов, о которых я писал ранее, из которых треть – недовольные ситуацией по разным причинам, и которые могли бы проголосовать на выборах против власти. В сумме – тридцать процентов. Если две трети из них придут, то это двадцать процентов избирателей или треть от пришедших. Если хотя бы половина отдаст свои голоса за оппозицию (две партии), то будет тот результат, который ждут многие. Причем это «оценка снизу». Но для этого надо вставать и приходить. Но если вы сможете обеспечить этот результат – то он, напоминаю, только условие для изменений.

И ЧТО ПОТОМ?

Если б я знал! Но можно порассуждать о двух исходах, определяемых поведением воздержантов, к которым обращаюсь я и некоторые мои коллеги. Ведь результаты выборов – это важный сигнал, который считывают и превращают потом в свои личные стратегии разные социальные группы и их представители. Как и полтора года назад, я считаю эти парламентские выборы важным историческим моментом, развилкой, определяющей судьбу страны и каждого из нас. Вот два варианта.

Первый – пессимистичсекий, победа воздержанства. Итог: в думе не появляется оппозиционной фракции. Следствия: власть получает широкий диапазон действий и внутри страны, и вне ее со всеми вытекающими последствиями. Доступно все – наращивать репрессии и насилие, идти на выборы Путину, скалить зубы на Запад, закатывать в кутузки недовольных голодом и потерей работы, закрывать границы и Интернет. Уверен, что будет всплеск бегства людей и капиталов, хотя казалось, что бежать уже нечему. Не рискну говорить, что на стране можно ставить крест, но уверен, что так будут думать многие и внутри, и вне ее.

Второй – оптимистический, значимая часть воздержантов идет на выборы, и в Думе появляется оппозиционная фракция поддержанных нами депутатов. Теперь я возвращаю читателей к третьей статье этого цикла, в которой я писал, что может сделать в Думе небольшая, но сплоченная группа депутатов со статусом фракции. И я намекал, что это еще не все. Но я также постоянно подчеркивал, что все это только открывает возможности (что тоже немало, конечно). Но превратиться в ощутимые последствия они смогут только при одном важнейшем условии. Избиратели, втащившие оппозицию в Думу, не должны на этом успокаиваться, как это было до сих пор. Позиция «мы за вас проголосовали, а теперь давайте сами, делайте нам хорошо» – абсолютно провальная. Политики будут делать то, что нужно нам, если во-первых, мы будем постоянно держать их под контролем, и, во-вторых, поддерживать достижение нужных нам целей внепарламентской политической активностью. Практика демократий знает множество легальных способов и того, и другого. Чтобы это делать не нужно постоянно держать «под штыком» всех проголосовавших за оппозицию. Достаточно двух-трех процентов для регулярной активности, но остальные должны чувствовать себя в постоянном мобилизационном резерве.

Кто читал этот мини-сериал с самого начала, возможно запомнил слова Элеоноры Рузвельт. Я теперь хочу к ним вернуться и дать им свою интерпретацию, уместную, как мне кажется, в данной ситуации. Нынешние научные представления о возникновение нашего вида (сапиенсов, стало быть) с его особенностями (языком, например) выделяют стремление людей кооперироваться для достижения общих целей. Именно эта способность обеспечила нашему виду его уникальные конкурентные преимущества. Так вот. Нам очень трудно объединяться, договариваясь вокруг кого объединяться. Почти так же трудно объединяться вокруг наилучших способов действовать. Данная дискуссия вокруг участия или неучастия в выборах тому пример. Но легче договариваться относительно идей: в данном случае – наиболее общих целей. (Ну вроде: если племя завтра не выйдет на охоту и останется спать в пещере, то кранты, сдохнем с голоду). Подавляющее число участников данного спора объединяет цель: нужно менять ситуацию. И здесь есть только три варианта: первый – не объединяться в походе на выборы и продолжать бесплодный спор. Второй: объединяться в воздержанстве. Третий: объединиться, идти на выборы, помогать победить тем, кто ждет наши голоса, а после выборов жесточайшим образом контролировать своих избранников, не возвращаясь на печку, как обычно. Этот третий вариант – единственный, дающий нам шанс на будущее. История может прощать тех, кто промахивается, действуя, но не прощает тех, кто проигрывает бездействуя.

Фото:Юрий Смитюк/ТАСС