О хорошем. Александр Хинштейн устроился на работу в Росгвардию. Он теперь советник Золотова, отвечает за имидж путинских тонтон-макутов, а также за их тонтон-макутскую идеологию и вот это все.

Это хорошо, потому что – гармония. Вот когда Хинштейн работал в «МК», это была дисгармония. Потому что там работает, например, журналист Юлия Калинина. И это было странно и противоестественно, когда в одном месте работают эфэсбэшный сливной бачок Хинштейн и хороший публицист Калинина, причем, оба называются журналистами и в одной кассе получают зарплату.

Потом, когда Хинштейн стал служить в Госдуме депутатом от «Единой России», гармония увеличилась, но дисгармония все-таки осталась. Потому что словосочетание «депутат Хинштейн» заставляло вздрагивать, хотя, конечно, там весь этот думский паноптикум – сплошная дисгармония. Зато теперь – полное соответствие формы и содержания: Хинштейн обрел свое настоящее место. Как раньше это случилось с Михаилом Леонтьевым, который после долгих лет мучений нашел свое счастье рядом с Игорем Ивановичем Сечиным, за имидж которого он отвечает вот уже скоро как три года. И ведь получается! Имидж теперь у Игоря Ивановича – просто загляденье. Так что счастья им: Хинштейну с Золотовым, а Леонтьеву с Сечиным. На этом хорошее у меня закончилось, начинается обычная медиафрения.

КТО ИСПОРТИЛ МОТОРОЛУ: БЕЛИНСКИЙ ИЛИ ДОСТОЕВСКИЙ?

Одним из главных ньюсмейкеров минувшей недели смог стать ведущий программы «Время покажет» Артем Шейнин. Он смастерил новость прямо по ходу собственной передачи, которая вышла в эфир 20.10.16. В студии обсуждали похороны Моторолы, и режиссер Григорий Амнуэль попытался обратить внимание аудитории на то, что все обсуждают похороны убийцы, когда в тот же день хоронят Анджея Вайду.

Основная мысль режиссера Амнуэля была даже не в том, каков Моторола, а в том, какое место отводится культуре. Но при словосочетании «Моторола – убийца» режиссера Амнуэля принялись старательно топтать ногами, и его сдавленные слова про культуру звучали уже неразборчиво.

Зато возражения ведущего Артема Шейнина прозвучали громко и отчетливо. «Господин Амнуэль, я убивал. Ну и что?» — спросил Артем Шейнин и подошел к режиссеру Амнуэлю поближе. И продолжил: «Вы же сидите, со мной разговариваете. И для многих людей я вполне себе легитимен».

В словах ведущего Первого канала российского телевидения — «я убивал. Ну и что?» — была даже некоторая сдержанная гордость и чувство превосходство перед тем же режиссером Амнуэлем, которому явно не приходилось убивать. Поэтому, видимо, Артем Шейнин был удивлен, когда на его слова последовала негативная реакция от телекритика Ирины Петровской и в публикациях в социальных сетях. Поэтому в интервью НСН Артем Шейнин счел необходимым пояснить свою позицию. «Я воевал в Афганистане десантником, занимался там не разведением роз», — сообщил ведущий Первого канала. И подвел итог дискуссии: «Если человек убивал, само по себе это не значит ничего».

Не буду повторять то, что по этому поводу уже сказано другими авторами. Об отмене понятия «норма», когда убийство становится нормой, написал Дмитрий Гудков. Аркадий Бабченко внятно объяснил, чем отличается солдат, хранящий верность присяге, и наемник, которым был Моторола.

Можно было бы поговорить о том, что присутствие в эфире Первого канала человека, убежденного, что «если человек убивал, само по себе это не значит ничего», — это уже смертельный выстрел в общественное сознание. Но все это мне представляется настолько очевидным, что трудно говорить об этом, не впадая в унылую интонацию: «Доколе!»

Важнее посмотреть на ту часть общественного сознания, где по идее должны формироваться альтернативные ценности и отстаиваться нормы. И вот что мы там обнаруживаем. Поэт Дмитрий Быков 22.10.16 опубликовал на «Эхе Москвы» пост «Совершенно другой Русский мир», в котором объясняет всем, что привело нас к Мотороле. Начинает поэт Быков с дискуссии с писателем Виктором Ерофеевым, который считает, что «героизация Чернышевского и стояние на коленях перед Белинским привели нас к Мотороле».

Поэт Быков объясняет таинство рождения Моторолы совершенно противоположным образом. Вот так: «Это, скорее, наоборот, — забвение Чернышевского, забвение Белинского, забвение модерна привело нас к ситуации антимодерна… И когда полемика Чернышевского и Достоевского происходила в 1864 – «Что делать?» и в ответ на него «Записки из подполья», — вот здесь-то и начинается зарождение и героизация иррационального… Поклонение Достоевскому нас привело к Мотороле».

И дальше поэт Быков уточняет, как именно от Достоевского можно прийти к Мотороле. Выстраивает маршрут или, как сейчас модно говорить, создает дорожную карту. Вот она: «Культ иррационального, уверенность в том, что убийство – это форма творчества, такая штокхаузеновская несколько… Штокхаузен же сказал: «Какое великое искусство это падение небоскребов в Нью-Йорке».

Итак, покойный Моторола, который умер, как известно, сиротой, после смерти, благодаря поэту Быкову, обрел духовных родителей. Папа у него – Достоевский, мама – Штокхаузен. Ну, или наоборот. Конечно, поэт Быков не считает, что Моторола стал убийцей и мерзавцем из-за того, что запоем читал романы Федора Михайловича, а когда глаза уставали, закрывал их и слушал музыку Карлхайнца Штокхаузена. Нет, конечно! Поэт Быков объясняет, что Достоевский и примкнувший к нему Штокхаузен похоронили рациональную культуру модерна, создали вместо нее иррациональную культуру антимодерна, и вот на почве этой культуры возник Моторола.

По мне, так первый вариант (про Моторолу, обчитавшегося Достоевским) – лучше, поскольку в нем хоть кураж есть. Второй вариант – это просто тоскливая глупость. Это как Холокост из Ницше выводить. Как искать причину падения цен на нефть в структуре зоопланктона и водорослей, из которых сто миллионов лет назад эта нефть образовалась.

Живущий в мире быстрых слов, которые столь стремительны, что далеко обгоняют мысли, поэт Быков, видимо, не в состоянии представить себе мир города Ухта Республики Коми, в котором вырос Моторола, а тем более не может себе представить тот улично-подвальный сегмент этого мира, в котором тот формировался. В этом улично-подвальном мире есть своя культура. Но она никакого отношения не имеет к культуре, которая выросла из полемики Чернышевского с Достоевским, как в свое время культура крепостных крестьян никакого отношения не имела к полемике западников и славянофилов. Эти две культуры практически не имеют точек соприкосновения, хотя их носители живут на одной территории. Дело, конечно, не только в Ухте, такие нелюди вырастают и в Москве, и в Питере, просто в столицах соотношение этих культур иное, удельный вес культуры улицы, подвала и подворотни чуть меньше.

Что же касается культа злодейства и разрушения морали, то тут не надо искать литературных истоков. Причина перед носом. Нормы морали и права уничтожает власть с помощью телевизора. И надо обладать особым зрения Быкова и Ерофеева, чтобы этого не увидеть.

Можно было бы вовсе не обращать внимания на салонную болтовню двух небесталанных литераторов, если бы не тот факт, что в условиях жесточайшей дистрофии, в которой в сегодняшней России пребывают общественные науки, литераторы не оказывались зачастую единственными, кто получает трибуну для объяснения происходящего. Поэт в России, он опять больше чем поэт. И это не всегда благо и для поэзии, и для России…

«ЕЕ ЗВАЛИ МУМУ»

Фильм Владимира Мирзоева на минувшей неделе показали на федеральном канале ТНТ. Судя по тем интервью, которые режиссер Мирзоев давал в процессе создания фильма, а также после премьерного закрытого показа в 2015 году, автор не особо рассчитывал на прокат фильма в кинотеатрах и на показ на федеральных телеканалах. И вот – фильм на федеральном канале. Либеральная общественность довольна и немного удивлена смелостью руководства ТНТ. У меня же сложилось впечатление, что фильм вполне могли показать и на главных федеральных каналах, на том же НТВ. Как очередную «Анатомию протеста». Эффект был бы намного больший, чем от обычных «анатомий». И вот почему.

Фильм художественный, но основан на реальных событиях 2010 года, персонажи и прототипы легко читаются. Тогда спецслужбами была организована дискредитация нескольких известных деятелей протестного движения: публицистов, политиков, блогеров. Метод древний – «медовая ловушка». Девушка из модельного агентства Катя Герасимова (творческий псевдоним «Муму») знакомилась с оппозиционерами и приглашала их в гости, где была установлена скрытая камера, на которую снимались постельные сцены. Пленочки, естественно, впоследствии были выложены в интернет и старательно расшаривались добрыми людьми и просто доброхотами.

«История основана на реальных событиях, но фантазия сценариста унесла нас далеко», — поясняет Мирзоев в интервью на «Радио Свобода». О том, насколько далеко от реальных событий унесла фильм фантазия сценариста, скажу чуть позже. Сначала о том, что режиссер Мирзоев явно преуменьшает свою роль. Поскольку, несмотря на то, что по закону соавторами фильма считаются трое – режиссер, сценарист и композитор, все-таки главный всегда – режиссер. Он ставит творческие задачи актерам, создает атмосферу и в целом обеспечивает фильму то, что делает его художественным произведением, отражающим некую реальность. Какую же реальность отразил фильм?

«Аморализм власти и тех людей, которые с властью сотрудничают – это источник всех наших проблем», — так режиссер Мирзоев объясняет основную идею фильма. Проблема в том, что в фильме доминирует совершенно иная идея. Да, эфэсбэшный Куратор, который дает задания Муму – конченая мразь и бездушный монстр. Но это роль второго плана. И вообще, эка невидаль – чекист-подонок! В фильме есть один положительный герой – сама Муму. В традициях русской литературы – относиться к проституткам бережно. Сострадать им, описывать их внутренний мир с пониманием и окрашивать его скорее позитивно. Владимир Владимирович Мирзоев, творя в этой традиции, зашел много дальше, чем до него заходили Лев Николаевич и Александр Иванович. Его Муму, в отличие от героинь «Воскресенья» и «Ямы», не просто жертва обстоятельств, но яркая, творческая личность, которая мечтает либо вырваться из этой тупой страны, либо стать ведущей на телеканале «Дождь».

Да, гебешная провокаторша – человек прогрессивных взглядов, и ее ориентир – не Ирада Зейналова или какая-нибудь Екатерина Андреева, а сама Мария Макеева. Именно её передачи Муму смотрит все время, именно ей она пытается подражать, причем, вполне успешно. А еще она, единственная в фильме, способна на любовь и вообще на искренние чувства к матери, родным, бабушке. А еще она смелая, поскольку в конце фильма решается на бунт против монстра-куратора. И постепенно то, что эта чудесная девушка по заданию спецслужбы пропускает через свою постель вереницу пожилых и не очень пожилых мужчин с целью их скомпрометировать, — это как-то уходит на задний план, и зритель проникается к провокаторше-Муму симпатией и состраданием. А что вы хотите – искусство в руках мастера – это сила. А Мирзоев – несомненный мастер.

Но вот кто в фильме нелеп, смешон, неприличен и абсолютно аморален, так это все без исключения лидеры протеста. Не власть, не те, кто с ней сотрудничает, как утверждает Мирзоев, показаны в фильме как источник зла и всех наших проблем. Отнюдь! Настоящее зло они – «поборники свободы», а на деле – похотливые козлы и к тому же все как один просто отвратительные моральные уроды, лишенные не только положительных качеств, но и малейших признаков даже отрицательного обаяния, которым порой обладают злодеи.

Фильм Мирзоева слеплен из двух стилистических половинок: драмы и сатиры. Драматическая линия – это гэбэшная провокаторша Муму с ее поисками себя, любовью, родными и глубоким внутренним миром. Сатирическая линия – лидеры протеста, у которых нет никакого внутреннего мира, его весь вытеснили лицемерие и похоть. Самый узнаваемый герой, Григорий Александрович, слеплен из двух прототипов, поскольку он – молодой лидер партии «Россия – перезагрузка» (прототип № 1) приходит на свидание с мамой, которая является вдохновительницей всех его побед (прототип № 2). Ведет он себя кое-как. В самый ответственный момент общения с Муму оппозиционер начинает давать интервью радио «Свобода», чем глубоко ранит провокаторшу. В поисках спрятанного микрофона отрывает голову плюшевой игрушке. В общем – подлец.

Остальные – не лучше. Немолодой деятель культуры, которого играет Шифрин, изображен просто карикатурно. А некоторые жесты, когда Шифрин начинает гладить матрац, напрямую отсылают к той травле, которой прототип героя Шифрина, кстати, соавтор режиссера Мирзоева по другому замечательному телеспектаклю, подвергся после публикации гадкой пленочки.

Режиссер Мирзоев лично знает всех прототипов своего фильма. Наверное, кроме прототипа главной героини. С некоторыми из них режиссер Мирзоев общался в составе Координационного совета оппозиции, членом которого он был избран. Поэтому режиссер Мирзоев не может не понимать, что те карикатуры, которые были сделаны на них в фильме, во-первых, в ряде случаев мало похожи на оригинал, а во-вторых, играют роль продолжения той провокации шестилетней давности, в которой главную роль играла Катя Муму. Не киношная, а реальная.

Наша оппозиция действительно состоит далеко не целиком из Сократов и Махатм Ганди. Кстати, Махатма Ганди в своей книге «Моя жизнь» рассказывает, что похоть была тем врагом, с которым он долго и далеко не всегда успешно боролся. Это к тому, что поддавшийся соблазну мужчина совершает проступок перед своей любимой женщиной, а не перед обществом, и не стоит так старательно подыгрывать гэбэшным провокаторам в их грязных играх.

Это я не к тому, что наша оппозиция и ее оставшиеся немногочисленные лидеры не бывают смешны, жалки и нелепы. Еще как бывают! И вполне заслуживают хорошей сатиры. Просто мне кажется, что сюжет этой сатиры должен быть свой, а не взятый напрокат у унылой серой конторы.