КОММЕНТАРИИ
В обществе

В обществеТемное пятно на месте «России будущего»

15 ЯНВАРЯ 2019 г. СЕРГЕЙ МИТРОФАНОВ

Михаил Златковский

Все критические сюжеты медиа А. Навального ведущая Любовь Соболь обрамляет погонялкой «В прекрасной России будущего все, конечно, будет не так…» Не спорю, этот речитатив — отличное украшение текста, но, безусловно, он так же и функционален. Он разделяет трансляцию Соболь на смысловые блоки, позволят зафиксировать главную мысль критического сюжета, структурирует и украшает текст ведущего. Но исподволь он внушает и мысль, что нам известно, как выглядит «прекрасная Россия будущего», что мы движемся к ней и обязательно в нее попадем, если победит партия А. Навального. Я нисколько не виню навальнистов — это нормальная партийная пропаганда, однако самое, может быть, опасное, если мы в нее искренне поверим и повторим ситуацию Перестройки-1.

Вспомним, что в перестройку-1 (1985–1991) образовалось достаточно сплоченное единство «политических людей», которые понимали, что: а) «этих гадов надо оттеснить от кормушки» и б) надо дать людям свободу. При этом практически ни у кого не было разногласий по поводу отмены шестой статьи Конституции, лишившей КПСС политического доминирования, отчего никакого сопротивления не оказала и партия, в рядах которой числились миллионы человек.

Не было особых разногласий по поводу многих практических мер «перестройщиков». Разрешение кооперативного движения, принципа частной собственности, валютного дерегулирования, челноков (коробейников, циркулировавших между Китаем, Турцией и российскими рынками). И все получилось! Причем дело в дальнейшем пошло настолько споро, что несколько коммунистических финансистов даже выпрыгнули из окон, очевидно опасаясь, что у них начнут искать «золото партии». А вчерашние рядовые гебешники, закутавшись в плохенькие пальтицо и дырявые шарфы, ходили по демократическим редакциям родившихся в перестройку журналов, предлагая мемуары за гонорары. Им казалось, что они так теперь и будут жить до старости – в нищете, неприкасаемыми, вкушая общественное презрение. Молодой, босяцки выглядевший тогда Путин пытался наняться к «великолепному» Собчаку шофером.

Но стратификация общества началась сразу же после Великой августовской революции. 22 августа 1991 года.

Буквально на второй день образовалась новая социальная группа — Демократическая власть, заменившая собой Политбюро ЦК КПСС. Не сразу, но постепенно она укрепила себя силовиками – новыми гебешниками, чтобы, по-видимому, не допустить победу «нового августа», когда-либо наметившегося бы в будущем. А «политические люди» вдруг обнаружили, что капиталистическая революция «не справедлива». Ведь она не обеспечила им ни абсолютной свободы, ни равенства.

На самом деле равенство не лежало в основе даже самых начальных популистских преобразований демократической власти (забегая вперед заметим, что капиталистическая революция, защищая принцип свободной конкуренции, и не могла ставить равенство своей целью). Например, когда всем разрешили приватизировать свои квартиры. Но некоторые ведь до перестройки жили в коммуналках, а кое-где еще оставались бараки с дырявыми крышами, а моя семья, например, успела накануне перестройки получить от ВПК отдельную двухкомнатную малогабаритную квартиру. Очевидно, у нас у всех с самого начала образовались разные стартовые условия.

Или же о новом неравенстве нам может рассказать совершенно фантастическая история с приватизационными чеками (ваучерами), ценной бумагой, которая была якобы эквивалентом равной доли государственной собственности. То есть собственности, которая в свою очередь никем в это время не была посчитана и нигде не котировалась, поскольку ей негде было котироваться, вообще не имела стоимостного выражения в экономическом смысле.

Получилось, что ваучер на сырьевом работающем предприятии – это было одно, а ваучер «в воздухе» – у пенсионера или интеллигента, работавшего за письменным столом, – совсем другое. Ни пенсионер, ни интеллигент-перестройщик так и не смогли его реализовать.

Тем не менее, ваучеризация 1992–1994 гг. позволила немногим, невесть кем и каким образом образованным паевым фондам «легально» перекачать привлекательные куски собственности государства в собственность новой олигархии, отчего мой коллега Юрий Самодуров, известный деятель перестройки-1, теперь из статьи в статью клеймит Егора Гайдара, скончавшегося десять лет назад, предлагая провернуть эту приватизацию взад.

Нельзя сказать, что за короткий срок – все-таки прошло четверть и более века, но российское общество в результате всех этих преобразований продуцировало из себя новых диссидентов, новых коммунистов, новых социалистов, новых либералов и новую, основательно закапсулировавшуюся корпорацию «Власть», жестокую и паразитическую, поставив, таким образом, вопрос о перестройке-2.

Если считать, что перестройка-2 – это то, к чему общество на уровне ожиданий подошло в 2019 году, то проблема заключается в том, что ей предстоит протекать в менее благоприятных условиях, чем перестройке-1, в том числе и условий мировых. Поскольку во внешнем мире к этому времени развернулась глобальная баталия между правым и левым трендами.

Про нее Владимир Пастухов написал: «Россия и Запад сегодня плывут на «правой волне». Но тот, кто хочет увидеть будущее, должен смотреть налево», очевидно имея в виду, что триумфальный марш правых популистов (ультра-либералов) по странам вызовет (уже вызвал) ответную реакцию у сторонников сильного общественного сектора (социалистов). Тем более что в идеологический прах повергла себя Америка конфликтом между условным Трампом и условным Обамой и, что хуже всего, лишила перестроечную Россию маяка — гипотетической правильной западной модели для подражания.

Не очень понятно, как технически теперь победить корпорацию «Власть».

Падать сама, как КПСС, она не собирается, а выборы в постельциновской России больше не работают. Власть новой олигархии (если ее нельзя сменить и нельзя контролировать присвоение и распоряжение ею общественного продукта, то она – олигархия) и жестче, и циничней, и защищенней, и обнаженней в своем диком эгоизме, чем власть коммунистических бонз накануне окончательного распада советского социализма. А на силовой захват «политические люди» пока не готовы. Все варианты описываются красивым эвфемизмом «переучредить», то есть где-то собраться в сторонке и переучредить Россию (у историка Ильи Герасимова – «переизобрести Россию»), тогда, мол, корпорация «Власть» сама выпадет в осадок, как в свое время Горбачев. Правда, она вряд такое позволит над собой учинить.

Публицист Дмитрий Губин, тем не менее, испытывает изрядный оптимизм. В статье «Абсолютно точный прогноз на 2019-й и далее» он пишет, что проблемный фон (токсичность агентов Кремля, отсутствие кредитов и инвестиций с Запада) сам подтолкнет элиту к модернизации, как это было (тут он приводит лишь примеры русского авторитаризма за неимением других) при Хрущеве, Брежневе, Горбачеве, Ельцине…. Может, и так. Но, чуть подумав, мы убеждаемся, что «абсолютно точный прогноз» состоит в том, что при этом паразитическая корпорация «Власть» никуда не денется, останется на прежнем месте. Следовательно, перестройка-2 опять не достигнет своих целей, если, конечно, не вырвется из-под контроля, не углубится настолько, что, как Французская революция, устроит нечто совершенно небывалое.

Политолог Лилия Шевцова совершенно справедливо указывает, что к переучреждению России общество не готово, а максимум всех рассуждений – о напрашивающихся способах продления путинской автархии, которые готова продемонстрировать корпорация «Власть», и способов мелкого вредительства, чтобы ей помешать, которые обсуждаются в «оппозиции». Чем кончится – никто не знает. Но все ждут 2024 года. Кто доживет, в смысле.

Но самое главное, что в самом благоприятном варианте – Путин ушел, элита перестроилась и кто-то где-то собрался для переучреждения всего – остается проблема Проекта Прекрасной России Будущего.

Она будет капиталистическая или евросоциалистическая? Как при Обаме или как при Трампе? Провернем ли мы гайдаровскую приватизацию взад и выпустим ли новые приватизационные чеки, чтобы все имели право на кусок ну, уже несколько потускневшей и усеченной империи? Об этом нужно думать заранее, но, боюсь, что не хватит времени.

Даже если Путин не уйдет в 2024 году.

 
Графика Михаила Златковского/zlatkovsky.ru

 

Версия для печати
 



Материалы по теме

Прямая речь //
И немцам насчет сдерживания // АЛЕКСАНДР ГОЛЬЦ
Прямая речь //
В СМИ //
Надежды юношей питают // ПЕТР ФИЛИППОВ
«Выборы» по сирийской модели // ИГОРЬ ЯКОВЕНКО
О коррупции // ВЛАДИМИР МАРАХОНОВ
Зачем Россия наябедничала на Украину в ЕСПЧ // ИГОРЬ ЯКОВЕНКО
Прямая речь //
В СМИ //