Снова популярен

«Гитлер» — одиозное имя. В сравнениях оно обычно участвует, когда спорящим надо подогреть градус дискуссии до кипения. И оно, конечно, всегда было точкой отсчета зла. Однако часто упоминать «Гитлера» до сих пор так же считалось и дурновкусием. Отчасти потому, что «с Гитлером все ясно». Отчасти потому, что введение «Гитлера» в дискуссионный оборот сравнимо с перевертыванием шахматной доски во время игры.

Новая актуализация «Гитлера» началась буквально в последнее время. По двум главным причинам.

Первая – болезненное отношение российской власти к пересмотру итогов Второй мировой войны. Под официальный запрет попало любое как бы оправдание (реабилитация) «Гитлера» и немецкого фашизма. А поскольку точно не известно, что власть считает непересматриваемыми итогами и «реабилитацией», то под запрет де-факто попал и весь этот период, вместе с аналитикой, мемуарной литературой, фото и видео документами.

Опубликовал фото «Гитлера» – получил штраф, а то и срок, за апологию. (Отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала, наказывается штрафом в размере до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух лет, либо принудительными работами на срок до трех лет, либо лишением свободы на тот же срок, см. УК РФ Статья 354.1. Реабилитация нацизма.) «Майн Кампф», где Гитлер излагал свои взгляды, вошел в официальной список запрещенной литературы. Хотя от понятия «запрещенная литература» уже попахивает некоторым «фашизмом».

Даже фото Штирлица в форме в исполнении артиста Тихонова и то стало чревато определенным риском для пользователя, хотя Штирлиц лишь внешне выглядел штандартенфюрером СС, а на самом деле был как бы советским разведчиком, красным командиром. Но нетрудно предположить, что оборотная сторона запретительства – актуализация.

Вторая причина, почему «Гитлер» становится снова популярным, – глобальное обострение идеологической борьбы между «правыми» и «левыми». Между коммунистами, социалистами, либералами и правыми консерваторами. Не только в России, но вообще в мире, в том числе и в оплоте «свободного мира» – в Америке. При этом каждая из противоборствующих группировок естественно стремится втолкнуть «Гитлера» в ряды противника.

Как бы сугубо теоретический вопрос, был ли «Гитлер» правым или левым, заданный на моей странице в Фейсбуке, вызвал просто шквал противоположных оценок, но в результате которых вдруг выяснилось, что люди по какой-то причине сегодня довольно много размышляют о «Гитлере». И даже неплохо знают его взгляды и биографию, несмотря на государственный запрет.

Известный пропагандистский мем о том, что «Гитлер» – «левый» (действительно, он стоял одно время за «германскую революцию»), привел к тому, что из критической идентификации Демократической партии США как «левых» и чуть ли ни социалистов логично вытекло, что Обама – гитлеровец, а его «обамакер» есть покушение на свободы Америки, в то время как Трамп – спаситель, защитник ценностей отцов-основателей.

Кроме шуток, об этом американский трампист Динеш Д'Соуза снял целый фильм «Смерть нации» (Death of a Nation, США, 2018). Очень убедительный. И наши отечественные трамписты вполне разделяют этот взгляд.

С другой стороны, ни в «Майн Кампф», ни в политике «Гитлера» на посту фюрера вы не увидите никаких следов левой повестки, да и прикремленный аналитик Андроник Мигранян однажды прославился тем, что в исторический момент присоединения Крыма к России обнаружил в раннем «Гитлере» вообще близкое кремлевской политике скрепоносное «собирание земель», что вполне позволяет «Гитлера» вписать в «правые».

Трудно понять, зачем хитроумному Андронику, отправившемуся затем с пропагандисткой миссией в США (в 2008–2015 гг. он числился главой нью-йоркского представительства Института демократии и сотрудничества), потребовалось делать такое странное заявление. Но мы живем в довольно бредовом мире, и можно предположить, что оно – эхо какого-то разрабатываемого и официально финансируемого политтехнологического проекта «для служебного пользования» по дальнейшей фашизации демократической России.

Напротив, новые коммунисты России, отбиваясь от антикоммунистической риторики, каждый раз предпринимают шаги, чтобы втолкнуть «Гитлера» в либералы. Своими дебильными высказываниями им немало в этом помог недавно вице-премьер Антон Силуанов. Если, конечно, продолжать вместе с коммунистами считать, что Силуанов, Путин, Медведев и Тина Кандилаки – либералы.

Особняком в этом плане стоит сюжет о Катынском расстреле польских офицеров, тела которых спрятали сталинцы, а эксгумировали и предали международной огласке как раз гитлеровцы. Причем на Нюрнбергском трибунале это обстоятельство основательно замолчали и представители Запада, и представители СССР. «Не есть ли следование в фарватере таких утверждений преступной реабилитацией нацизма?» — каждый раз вопрошают российские коммунисты. Хотя катынский расстрел признали и коммунистические руководители СССР. Но они, несомненно, работали на Госдеп…

Но важнее всего, что предвоенный период «Гитлера» (до газовых камер) становится актуальным для нас в связи с задачей как-то типизировать путинский режим. По многим параметрам он выходит «фашизмом без государственного антисемитизма» – не в инвективном оскорбляющем, а именно в нейтрально познавательном и культурном аспекте, согласно признакам, описанным Умберто Эко.

Действительно, до сих пор мы рассматривали «Гитлера» исключительно как символ, но, может быть, его надо рассматривать как опыт? И ведь должны же мы к чему-то отнести путинизм? Если не получается к республиканской демократии, то почему бы не к предвоенному миграняновскому скрепоносному фашизму, который де помогал простым людям? Тем более что непонятно, с какой целью путинская Россия пытается стать самой вооруженной силой на планете, вместо того, чтобы попытаться, например, работать на коллективную мирную безопасность и права человека.

Схожего много. Особенно если исследовать гибель Веймарской республики, тоже противоречивой, олигархической и милитаризованной, но и либеральной также, совсем как ельцинская Россия.

Мой любимый автор, публицист Илья Мильштейн по этому поводу пишет: «О том, что случилось впоследствии и почему нормальные люди обратились в телезрителей, упорно выбирающих себе Путина, написаны тома разнообразных книг, исследований, объемистых статей и кратких авторских колонок. Во многих довольно убедительно прослеживается веймарский синдром на российской почве: от проигранной холодной войны — к надеждам на демократию, от защиты Белого дома — к пальбе по Белому дому, от тяжелой жизни при реформаторах — к тотальному разочарованию, от ошибок дряхлеющего нашего Гинденбурга — к преступлению привластных холуев, отыскавших ему преемника. От Чечни — к Грузии, от Грузии — к Украине, от мюнхенской речи к посткрымской и к тем речам, в которых оратор комментировал уничтожение штата Флорида посредством ядерного взрыва и решал проблему расселения погибших душ».

Но есть и существенные отличия.

«Гитлер» был в основном честен, честнее, чем Силуанов или, скажем, Тина Кандилаки. На выборах не подтасовывал, у него не было телевизора. Он обо все говорил нации прямо, не прибегая к гибридности, разработанной у нас в самое последнее время. А когда понял, что всё, конец пути, а проект заглох, в отставку ушел сразу и фатально.