Я хочу рассказать о своей поездке в город Орел на оглашение приговора Деннису Оле Кристенсену. Гражданин Дании, полюбивший Россию и поселившийся в российской глубинке, уже провел около полутора лет за решеткой исключительно за свою веру. Могла ли хоть кого-то оставить равнодушным весть о том, что прокурор запросил для него шесть с половиной лет заключения?

Оглашение приговора, назначенное на 11 часов 6 февраля, началось в Железнодорожном суде Орла почти без опоздания. В коридоре уже плотно стояли люди, не уместившиеся в зале суда, а на входе только еще начинала рассасываться толпа желающих войти в здание. Трое приставов с трудом справлялись с перепиской паспортов толпящихся у рамок людей. Кроме свидетелей Иеговы, как местных, так и приехавших из разных уголков России, коридоры районного суда заполнились корреспондентами телеканалов, российскими и зарубежными журналистами и просто сочувствующими людьми.

Единоверцы Денниса называют друг друга братьями и сестрами.

«Он наш брат», — говорят о нем стоящие в коридоре женщины.

И рассказывают о том, какой он человек, о его удивительной доброте, отзывчивости и трудолюбии.

Здание суда обустроено вполне по-советски. Гардероба нет, люди держат тяжелую зимнюю одежду в руках. В помещении душно. Скамеек в коридоре мало, большинству приходится стоять. Зал как будто из самых больших в суде, но вряд ли в него уместится больше 30 человек. Организовать видеотрансляцию в других залах — до этого районный суд города Орла еще не дорос. Или не захотел дорасти.

Впрочем, на лицах людей нет уныния. Есть, может быть, удивление: за что человека судят? А кто-то и не верит, что такое возможно: шесть с половиной лет… Ну, не может же такого быть! Ну, дадут столько, сколько уже отсидел до суда, и выпустят.

Приставы, отвечая на вопросы женщин, говорят, что в случае оправдательного приговора, как и в случае небольшого срока, который уже в СИЗО отбыт, да, выпускают прямо из зала.

«Но мы обычно настроены на то, что никого не выпускают», — заключают приставы.

Проходит чуть меньше полутора часов, как по коридору проносится весть: шесть лет общего режима!

«Подожди, может быть, скажут еще, что условно», — пытается утешить одна женщина другую. Впрочем, слез на глазах не видно. Уныния на лицах — тоже. Только спокойная серьезность. И понимание недопустимости происходящего.

Заседание продолжается. Переводчику предстоит озвучить весь текст, произнесенный судьей, на датском языке. Судья читал быстро. Переводчик переводит медленно, с трудом, и, как поговаривают знающие язык люди, не очень качественно. Но между тем порядок требует переводчика. Не потому, что человек не знает языка: Деннис Кристенсен неплохо говорит по-русски. А потому, что все тонкости юридических терминов трудно понимать на неродном языке. А уж нынешние наши громоздкие приговоры, в особенности когда непонятно, за что, и по-русски-то трудно понять.

Судья объявляет перерыв.

Приставы оттесняют публику подальше от зала суда, по разным концам коридора.

«На лестницу, пожалуйста... Еще шаг назад...»

Плотный кордон приставов в черной форме с бронежилетами теснит толпу верующих, сочувствующих, корреспондентов и правозащитников. Но до конца загнать всех на лестницу не удается — людям некуда уже тесниться. Проходит минута, другая... Десять минут... И вот Денниса ведут в сопровождении солидной группы приставов и конвоя. Ведут быстро, проходят считаные секунды, пока все идут по опустевшему коридору, откуда вытеснили людей. Работают телекамеры и фотоаппараты. Люди хлопают в ладоши и выкрикивают слова признательности и поддержки — с лестницы, с двух концов коридора. Деннис идет с высоко поднятой головой и улыбается. Едва успевает произнести на ходу слова благодарности пришедшим его поддержать — на русском и на английском, как приставы уводят его в боковой коридор и плотной стеной перекрывают туда дорогу. Теперь, пожалуйста — можете проходить...

Публика вновь рассредоточивается по коридору. Кто-то обсуждает обстоятельства этого дикого витка гонений на веру. Кто-то радуется, что хоть мельком увидел Денниса – такого светлого, внутренне сильного, ничуть не унывающего.

Проходит около получаса, и снова приставы теснят людей, снова большое количество людей пытаются загнать на лестничные ступени… В том числе двоих представителей посольства Дании в Москве, представителей посольства Канады, Евросоюза… Интересно, возможно ли где-нибудь еще такое — чтобы приставы провинциального городка оттесняли куда-то на лестницу, битком забитую людьми, представителей иностранных посольств, европейских корреспондентов — и ради чего? Ради того только, чтобы мирного человека, не совершившего абсолютно ничего преступного, провести под конвоем по пустому коридору!..

Деннис Кристенсен, заходя в зал, вновь успевает сказать слова благодарности людям, стоящим вокруг. Его лицо излучает улыбку и уверенность в собственной правоте — ни тени надломленности, ни намека на тяготы и страдания в облике и движениях.

Через некоторое время приставы начинают пускать людей в зал. Люди плотно заполняют скамейки. И снова большинство желающих войти в зал остается снаружи.

Расположение зала не совсем привычное. Стеклянное ограждение вокруг скамьи подсудимых находится в конце зала за спиной публики, и публика может видеть перед собой только судью. Прокуроры сидят в одном ряду с адвокатами справа от публики. Переводчик сидит рядом с Деннисом через стекло и вполголоса читает по-датски текст приговора. Судья, человек неопределенного возраста и совершенно безликой наружности, откровенно скучает в ожидании. Так проходит чуть меньше часа, и переводчик просит объявить перерыв, жалуясь на усталость. Судья объявляет перерыв. Приставы выводят людей из зала суда и снова оттесняют всю публику по двум концам коридора. И вновь под аплодисменты проходит по пустому коридору Деннис Кристенсен.

Людям, приехавшим из разных мест, есть о чем друг с другом поговорить. Например, попытаться понять, сколько же свидетелей Иеговы по стране находится сейчас под стражей в СИЗО, а сколько под домашним арестом. На сайте правозащитного центра «Мемориал» перечислены 19 человек, находящихся под стражей в ожидании суда, но на самом деле таких людей значительно больше. 

«Из верующих только свидетелей Иеговы сейчас преследуют?» — интересуются верующие у правозащитников. «Нет, если брать всех верующих, то против мусульман из “Хизб-ут-Тахрир” гонения развернуты куда более жесткие…» — следует ответ.

Заседание возобновляется около трех часов дня. Чувствуется нервозность приставов, один из которых инструктирует остальных находящихся в зале: мол, если кто-то съемку начнет вести — выводить сразу же, без разговоров.

Журналисты с телекамерами ожидают в коридоре в надежде, что хотя бы по окончании процесса им разрешат зайти в зал суда, снять Денниса Кристенсена и задать ему вопросы. Здесь и камеры «Ассошиэйтед Пресс», и датские телеканалы, и камеры отечественных информагентств. Но нет: точно так же по окончании заседания приставы оттесняют их в дальний конец коридора, плотной стеной встают между опустевшим коридором и оттесненной публикой, и все, что удается тележурналистам, приехавшим сюда издалека, это снять, как конвоиры последний раз проводят по коридору Денниса Кристенсенса.

Люди покидают здание суда в половине пятого вечера. Начинает смеркаться, идет снежок. Город смотрится унылым и опустевшим. Напротив здания суда раскинулся большой городской парк, в зимнее время совершенно безлюдный. В нем одиноко стоит памятник Ивану Тургеневу, который смотрит на замерзшую и заснеженную Оку, на заснеженные, нечищеные аллеи, ведущие к ней. И ни души вокруг…

Деннис Оле Кристенсен мог бы благополучно жить в своем Копенгагене, где и в кошмарном сне никому не приснится преследовать человека за веру, за религиозную проповедь. Но он выбрал для жизни и проповеди этот город в российской глубинке, такой же неблагополучный, как и множество других подобных российских городов, с обшарпанными фасадами, с нищими кварталами и матерящимися алкашами. Он работал плотником, был зарегистрирован как индивидуальный предприниматель, исправно платил налоги. Источником его существования был честный физический труд. Изучение Библии, участие в богослужениях и проповедь были делом его души и сердца. И уж, безусловно, не к материальному благополучию стремился в жизни этот человек.

А ведь подумать: сколько обывателей мечтают перебраться из нашего неблагополучия в Европу, не говоря уж о Дании — одной из самых комфортных стран Скандинавии. Но Деннис Кристенсен полюбил Россию, поселился в родном городе своей супруги и, как видно, даже и не пытался уговорить ее уехать в Данию. Он произнес в судебном заседании эти слова: «Я люблю Россию».

Не должно ли быть нам, россиянам, как-то все-таки неловко перед ним?

Ведь мы не знаем, чего ему стоит эта приветливая улыбка, и не знаем, каково на самом деле переносить ему все тяготы неволи, реально пыточных условий наших следственных тюрем. Ему предстоит этап со всеми его тяготами, с окриками и лютованием конвоя, а затем колония, где начальство частенько ненавидит заключенных с высоко поднятой головой и доброй улыбкой. Повсеместно против таких заключенных охранники чинят провокации, подвергают пыткам…

На небольшой пресс-конференции, спонтанно организованной в помещении одной из общественных организаций Орла, Валерий Борщев, приехавший из Москвы, сказал, что, по его впечатлению, и судья, и прокурор чувствовали себя неловко и как будто даже понимали, что совершают что-то предосудительное.

Что ж, вполне возможно. Может быть, именно поэтому корреспондентов с камерами не пустили в зал суда на оглашение приговора, как это положено по закону. Есть что скрывать, есть чего стыдиться.

Адвокат Антон Богданов сказал, что у Денниса Кристенсена очень четкая позиция относительно приговора: только полная реабилитация, извинения и компенсация, и никаких помилований и УДО.

Со временем, возможно, все так и будет. А пока что у Денниса Оле Кристенсена впереди большие испытания.

Ближайшие несколько месяцев, пока будет разбираться апелляция, Деннис будет находиться в следственном изоляторе Орла.

Ему можно писать по адресу: 302040, г. Орел, ФКУ «СИЗО № 1 УФСИН по Орловской области», ул. Красноармейская, д.10, Кристенсену Деннису Оле, 1972 г.р. 

Фото: 1. jw-russia.org.
2. Фоторепортаж из суда г. Орла Елены Санниковой