В конце прошлой недели Библейско-богословский институт св. апостола Андрея (ББИ), Конференция европейских церквей (КЕЦ) и факультет религии и теологии Университета Амстердама провели в культурном центре «Покровские ворота» совместную конференцию на тему «Религия и либерализм». Тему для России тем более важную, как подчеркнул в своем вступительном слове директор ББИ Алексей Бодров, что слово «либерализм» многими у нас воспринимается как антитеза религии. Между тем, либерализм не противоречит религии. Важно только понимать, о каком либерализме идет речь. Если рассматривать его как проявление свободы, той свободы, которую даже Бог не может отнять, то она коренится в самом бытии. Здесь мы подходим к вопросу: может ли Бог создать камень, который не сумеет поднять? Ответ: может, это человек! И, по мнению Алексея Бодрова, это не провал, а успех. Так что не нужно проводить никаких демаркационных линий — линия разделения проходит внутри.

Президент Конференции европейских церквей пастор Кристиан Кригер начал свой доклад «Религия под ударом либерализма» с рассказа о том, что из себя представляет возглавляемая им организация. Созданная 60 лет назад, она сейчас объединяет 114 протестантских, англиканских, православных (Русская православная церковь в 2008 году приостановила свое участие в КЕЦ из-за ее нежелания принять в свои члены Эстонскую православную церковь Московского патриархата — «ЕЖ») и старокатолических церквей и первоочередной своей задачей видит, оставаясь верной христианству, вовлекать церкви в современную ситуацию и отвечать на вызовы времени.

Кристиан Кригер согласен с тем, что либерализм не сводим к какому-либо учению, а вытекает из требования свободы. Тут неизбежно встает вопрос о личном понимании веры. Однако, как считает пастор, нельзя забывать о том, что, встав на путь спасения, человек входит в новую общность — общность крещеных, и эта новая принадлежность оказывается выше любой другой.

Ровно противоположным образом понимал веру Лев Николаевич Толстой, мировоззрению которого посвятила свой доклад главный научный сотрудник Института философии и права Уральского отделения РАН Елена Степанова. Она считает Толстого основоположником свободы совести, каковое понятие не нужно путать со свободой религии, поскольку свобода совести — вещь личная, а свобода религии — институциональная. У Толстого как политического философа много критиков, но его наследие, на взгляд ученой, недооценено.

Вера, по Толстому, это связь с бесконечностью. Фундаментальным качеством такой веры является ее универсальность, поскольку бесконечное, присутствие которого человек посредством веры ощущает в своей душе и частью которого является, не может быть партикулярным. Читая Евангелие, нужно прислушиваться только к словам Христа, не обращая внимания на интерпретации. Бог есть любовь, непротивление есть призыв Христа, и это объединяет христиан со всеми другими религиями.

Вера Толстого предельно индивидуальна. Но то, что в начале ХХ века звучало скандально и многими воспринималось как нарушение общепринятых правил, в начале XXI века стало привычной чертой современного общества, в котором существуют самые разнообразные формы индивидуальной веры — каждый может создать свою собственную религию. Поэтому, считает Елена Степанова, признание права Толстого на собственное понимание веры есть то самое условие, которое всем нам дает право на свободное исповедание своей веры, другими словами, на свободу совести.

Игумен Иов поставил перед собой нелегкую задачу — проанализировать на примере Государственной думы Российской империи, наиболее яркому образчику либеральной модели в политике страны, как иерархи Православной церкви — митрополиты Антоний (Храповицкий), Макарий (Парвицкий-Невский), Владимир (Богоявленский), Вениамин (Федченков) и др. — относились к государственному либерализму. Конечно, ярые монархисты любое проявление либерализма встречали в штыки. Но среди консерваторов были вполне здравые люди, которые считали, что русскому либерализму необходимо созреть и окрепнуть. Церковные иерархи были убеждены, что развитие Государственный думы в полноценный парламент может происходить только путем постепенной делегации власти единственным ее носителем — монархом. То есть право на существование и эволюцию Думы не отрицалось, делает вывод игумен Иов. Однако для поэтапного воплощения свобод в обществе во главу угла ставился диалог между правыми и созревшими либералами, в полной мере осознающими свою ответственность за курс русского государства.

Доклад сотрудника издательства ПСТГУ Егора Агафонова был посвящен почти забытому в наше время наследию архимандрита Спиридона (Кислякова, 1873-1930). К счастью, работы, воспоминания и дневники архимандрита уцелели и в последние два года переиздаются, вызывая страстные споры. В современном контексте, по мнению издателя, они воспринимаются как однозначно либеральные и даже ультралиберальные: его резкая антивоенная позиция перед I мировой войной, в эпоху патриотического угара, полное отрицание государства и особенно — его вмешательства в церковные дела, критика церковной бюрократии — во всем этом можно усмотреть предупреждение о бедах современной церкви. И хотя во многих вопросах о. Спиридон остается ультраконсерватором (например, в своем отношении к протестантам и масонам), не мешало бы прислушаться к нему сегодня, считает Егор Агафонов, чтобы извлечь уроки из великой драмы российской истории, участником и свидетелем которой был архимандрит.

Священник Белорусской православной церкви Александр Шрамко сосредоточил свое выступление на проблеме происхождения прав человека. Многие в православной среде относятся к понятию «права человека» с опаской, если не с осуждением, воспринимая его как чуждое православному сознанию и привнесенное из секуляризированного мира. О. Александру же представляется важным вслед за игуменом Вениамином (Новиком, 1946-2010), первооткрывателем этой темы в постперестроечной России, проследить христианские корни прав человека. На его взгляд, это необходимо для того, чтобы увидеть в них не просто атрибут современности, а поле для христианского делания.

Секулярные основания прав человека базируются на теории естественного права, первая из аксиом которого утверждает равенство людей. Хотя идею равенства людей разделяли еще стоики, всемирное значение она получила лишь с проповедью Евангелия, полагает о. Вениамин: «Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского; ибо все вы одно во Христе Иисусе» (Гал. 3:28).

Вопрос христианского содержания демократии и прав человека привлекал еще С.Н. Булгакова, который рассматривал его в своей дореволюционной статье «О социальном идеале». В послереволюционные годы ему уделяли пристальное внимание авторы издававшегося в Париже журнала «Новый град». Делался вывод, что «ценности, защищаемые современной демократией, суть вечные ценности». Игумен Вениамин (Новик) предлагает собственную трактовку: «Изложенная точка зрения вписывается в либеральную традицию, но она не более либеральная, чем поведение Самого Христа в Его земном воплощении, который никого не понуждал идти за Собой, а лишь приглашал».

Главный редактор альманаха современной христианской культуры «Дары» Сергей Чапнин попытался описать непростое отношение к либерализму в современной отечественной церковной среде. Он начал с того, что консервативный (охранительский) вектор в развитии РПЦ стал доминирующим далеко не сразу. Период неопределенности, прежде всего идеологической, начала 1990-х годов отмечен сравнительно спокойным сосуществованием и даже сотрудничеством церковных либералов и консерваторов в рамках, например, Союза православных братств (крупнейшей мирянской организации, фактически прекратившей свое существование в 1994 году).

Сейчас же церковный либерализм можно свести к четырем ключевым словам: интеллигенция, традиция, реформы и собственно либерализм. С каждым из этих понятий у РПЦ непростые отношения, и вряд стоит ожидать изменений в ближайшем будущем.

Парадоксально, отметил Сергей Чапнин, но в церкви, которая претендует на то, чтобы быть главной духовной скрепой российского общества, периодически возникают дискуссии о том, нужна ли ей одна из социальных групп — интеллигенция. Они связаны с острым переживанием «свободы/несвободы» внутри церковного сообщества. Интеллигенция стала большой проблемой, так как заявила о необходимости свободы мысли, свободы формулировать и выражать свою позицию по любым вопросам церковной жизни и вообще общей открытости миру.

Развитие церковной иерархии и церковной бюрократии происходило в последние годы в прямо противоположном направлении. Главный вектор — необходимость идеологической унификации, поощрение личной лояльности начальству, акцент на проповеди ценностей не столько евангельских, сколько ценностей постсоветской гражданской религии (патриотизм, «русский мир», традиционные ценности и т.п.).

Обвинения в адрес интеллигенции высветили тенденцию: культурные и образованные члены церкви находятся под подозрением у остальной части церковного сообщества. Им не доверяют, их запросы не понимают. Вера в соединении с разумом — самая серьезная угроза для тех, для кого православие сводится к обрядам, мифам и постсоветским идеологическим установкам.

Всё более очевидно, что Русская православная церковь нуждается в серьезных реформах. Отчасти это те реформы, которые не были проведены в прошлые четверть века, отчасти реформы должны стать ответом на новые вызовы и проблемы.

Ситуация настолько острая, что все, даже консерваторы, уже понимают: «косметического ремонта» мало, необходимы кардинальные перемены. Значит ли это, что консерваторы переходят в лагерь либералов? Сергей Чапнин допускает, что в отдельных случаях это так, но он скорее склонен описывать этот процесс как поиск либерально-консервативного синтеза, который ведут и с той, и с другой стороны. Не исключено, что именно при решении практических задач спасения Церкви либералы и консерваторы будут готовы к новому сотрудничеству.

Популярность понятия «либерализм» в последние годы в церковной среде растет, хотя, казалось бы, оно безнадежно дискредитировано в православном контексте: в определенных кругах прямо говорят о «ереси либерализма». Перемены, по мнению Чапнина, связаны с тем, что молодое поколение гораздо более серьезно относится к ценности человеческой личности, чем старшие поколения.

Однако самое интересное, на взгляд Чапнина, кроется в отношении к традиции. Докладчик выдвинул тезис, что после 30 лет так называемого церковного возрождения, стало ясно, что Русская православная церковь — это церковь торжествующего постмодерна. Почему? Да потому что практически всё, что сегодня есть в практике православной церкви, — выдуманное, это выдуманные традиции, цель которых — быстрое конструирование новой постсоветской идентичности.

Впрочем, успехов на этом пути довольно мало. И самый яркий тому пример — отказ от активного использования популярного еще совсем недавно концепта «традиционных ценностей».

Религиовед Валерий Емельянов сделал доклад о либеральном дискурсе в исламе, который он начал с того, что из трех авраамических религий (иудаизма, христианства и ислама) ислам при своем появлении имел шанс стать самой «либеральной религией». Действительно, ислам возник и существует как религия индивидуальной связи верующего с Высшим и при этом не предполагает наличия института, подобного церкви, без принадлежности к которому невозможна полнота религиозного исповедания. Однако всякому разумному человеку видно, что реальный ислам мало связан с понятием «либерализм». По мнению Емельянова, ислам как социум делает «нелиберальным» регламентация всего и вся на основе религиозных установок, что исторически привело к реализации принципов шариата и правовых норм фикха (мусульманской юриспруденции). Хотя одновременно это способствует переносу либерального начала во внутреннюю духовную жизнь верующего, считает докладчик.

В результате сложилось так, что либерально-реформаторское направление в исламе ограничивается научно-богословской сферой и связано с личностями алимов (ученых знатоков). Либерального обновления социума так и не произошло. Ближе всех, по мнению Емельянова, к этим задачам подошло возникшее в Западной Индии движение «Ахмадийя», у истоков которого стоял пенджабский алим Мирза Гулам Ахмад. Он расширил понимание ислама и своей миссии в нем до исполнения чаяний не только мусульман, но также христиан, иудеев и индуистов. Требовал от своих последователей не только «богопоклонения», но и всестороннего морально-нравственного совершенствования.

Сегодня движение «ахмади» весьма распространено среди мусульман Запада, например, в Германии. Валерий Емельянов считает, что современные либеральные тенденции имеют шанс укрепиться в исламском обществе лишь при более гармоничной его синергии с современным западным обществом.

В общем и целом на конференции, которая продолжалась в культурном центре «Покровские ворота» два дня, было сделано более 20 докладов; их обсуждение завершилось круглыми столами «Либерализм и русская религиозная мысль» и «Либерализм и религиозная традиция».




Фото: Светлана Солодовник