Когда случаются подобного рода события, оставаться эмоционально нейтральным (чего, разумеется, требует экспертно-аналитический кодекс) крайне затруднительно. Потому что наш морально-этический опыт, накопленный поколениями предков, уверенно нам сигнализировал: такого не должно случиться. Не может быть, чтобы они сейчас на глазах у всего мира хладнокровно закрыли в тюрьму человека, которого не убили исключительно по причине собственной безалаберности. Хотя в этом рассуждении есть серьезная логическая ошибка. Потому что смешно надеяться, что решившихся на убийство остановят душевные переживания. Мы всерьез думали, что их остановят чувства неловкости, стыда? Понятно, что вернувшегося 17 января в Москву Алексея Навального могли не задержать прямо на прилете, исходя исключительно из прагматических соображений. И они наверняка были, но их отринули, поддавшись, вы будете смеяться, именно эмоциям. Эмоции же тоже бывают разного рода. В данном случае мы говорим о ненависти, страхе, чувстве мести.

Судя по всему, решение по Алексею Навальному принято на этом этапе бесповоротное — он ближайшее время будет изолирован от российского общества. Нельзя исключать каких-нибудь интриг по типу «обменяем хулигана на Луиса Корвалана», но с Навальным проделать этот фокус можно будет только силой. Совершенно очевидно, что добровольно покинуть Россию он откажется. Что это означает для власти?

Владимир Путин, пойдя на столь жесткий шаг, послал Западу прямой сигнал, который можно трактовать однозначно: вы для нас больше не фактор вообще, делайте, что хотите, а мы будем делать то, что считаем нужным. Решим, что нам это выгодно, завтра отравим Навального в камере мышьяком, по старинке. Или его задушит сосед по камере. Да, к сожалению, наша пенитенциарная система пока далека от идеала, всякое случается.

Каков будет ответ Запада (прибалтийские дипломаты уже потребовали ужесточения санкций), нам пока неведомо. Наверное, достаточно жестким. Хорошо бы для начала отозвали для консультаций послов, но это вряд ли. Впрочем, к утру понедельника протест против задержания политика Алексея Навального выразили дипломатические ведомства уже многих государств. В том числе США, Канады, ряда европейских стран. Кстати, решение Путина пойти на обострение не выглядит совсем уж нелогичным. Можно подумать, позволь он лидеру российской оппозиции провести минувшую ночь дома, санкции были бы отменены. Поступи такое предложение, президент России наверняка отнесся бы к нему серьезно, но никто с ним не выступил: «Боинг» сбит, Крым аннексирован, Украина частично оккупирована. Все эти проблемы в одночасье не рассосутся. Поэтому Кремль будет продолжать окапываться по периметру и время от времени делать вылазки — брать заложников, выторговывать условия.

К чему это ведет — говорено-переговорено. Экономика окукливается, загнивает и уже начинает попахивать. Перспектив развития никаких, точек роста не может быть в принципе, про такое понятие, как «инвестиционный климат», надо забыть, а Чубайса отозвать и посадить наконец в тюрьму — он больше не пригодится, а народу будет приятно. Еще Егор Гайдар говорил, что экономика в условиях авторитарной власти обречена на социализацию. Мы этот процесс наблюдаем давно: доля госсобственности (прямой или замаскированной) постоянно увеличивается. В условиях изоляции превращение российской экономики из псевдокапиталистической в практически социалистическую многократно ускорится. Такая ситуация требует постоянного ужесточения внутренней политики. Ее грани на этом этапе вырисовываются вполне отчетливо: протестующих (в любых, кстати, формах) будут сажать в тюрьму, в некоторых случаях — убивать. Белорусский пример показывает, что такая стратегия на определенном этапе вполне эффективна — силовиков повязывают кровью, не оставляют им ни малейшего шанса перейти на сторону восставшего народа. Впрочем, в России еще никто никуда не восстал.

Что в этих условиях делать оппозиции и ее лидерам? В первую очередь перестать называть себя «политиками»: никакой легальной политики в традиционном понимании этого слова в России больше не существует. Есть преступная группировка, взявшая на вооружение политический террор, и несколько миллионов граждан, осознающих, что их страна гибнет. Поэтому все протестные организации и структуры следует переформировать по типу «освободительных движений» или «движений сопротивления». При этом я настаиваю на том, что действовать надо только в рамках ненасильственного (не путать с беззубым) протеста. И дело даже не в моральных принципах — он более эффективен. Целесообразность любых проектов или мероприятий надо оценивать, исходя из ответов на простые вопросы: какой ущерб они нанесут действующей власти и смогут ли быть поддержаны большими группами населения. Единственным решающим фактором становится массовость уличного протеста.

Очередная волна такого протеста всегда трудно прогнозируется, но у ответственной оппозиции должен быть согласованный план на случай ее возникновения. Отсутствие такого плана неизбежно ведет к поражению гражданской революции и тяжелым последствиям для вменяемого населения. А первый на этом этапе лозунг, с которым следует попробовать вывести людей на улицы, по-моему, вполне очевиден и безальтернативен: «Навальному — волю!».        

Фото: скриншот прямого эфира тв-канала "Настоящее время" от 17.01.2020