Возможен ли всемирный откат к авторитаризму? Возражения Владимиру Гельману
Лекция Владимира Гельмана «Почему авторитаризм побеждает» на канале «Либеральная миссия» в Ютубе вызвала у меня недоумение. Гельман справедливо отмечает, что монархии и диктатуры, суть которых – пирамида власти с самодержцем на вершине, есть естественное, природное устройство человеческих сообществ. Как у шимпанзе, у которых стаей повелевает вожак. Изменить нашу природу нельзя. А значит, возврат к такой форме «естественных» авторитарных государств, по его мнению, вполне вероятен. Об этом же он пишет в своей книге «Недостойное правление». Попробуем оспорить это утверждение.
Гельман задается вопросом: «Если авторитаризм – норма, то почему демократии все же распространяются?» И называет четыре причины, которые этому способствуют:
– неустранимый конфликт элит (пример: Англия XVII века, многолетняя кровавая война элитных групп);
– массовые движения, партии, профсоюзы, которые требуют себе прав (пример: европейские страны ХХ века);
– воздействие на авторитарные режимы демократий, если страны с авторитарными режимами от них зависят (пример: Япония и Южная Корея);
– приверженность авторитарных лидеров идеям демократии (пример: Горбачев).
К сожалению, у Гельмана нет ни слова о позиционных конфликтах в развитых государствах, о разделении властей, о системах сдержек и противовесов, которые стали естественными для этих стран, в том числе о таком факторе, как борьба партий за большинство в парламенте, за пост президента. Но именно эти институты не только не позволяют высокопоставленным чиновникам насаждать авторитаризм, то есть «естественный» характер государства, но и обеспечивают высокие темпы развития экономики. Тем самым они дают определенные гарантии от возврата мира к всеобщности авторитарных режимов.
Но важно, что такого рода исторической регрессии мешает потребность в верховенстве законов и правил у разных социальных групп – предпринимателей и наемных работников, собственников и арендаторов. Об этом и пойдет речь.
Потребности и интересы определяют наше поведение
В русском языке слова «интересы» и «потребности» имеют схожее значение. Хотя по сложившейся традиции их применяют к разным ситуациям. Говорят о классовых интересах пролетариата, а, рассуждая о поведении людей, выстраивают иерархию потребностей в рамках пирамиды Маслоу. Эти слова можно применять, скорее, как синонимы. Маслоу так трактует пирамиду человеческих потребностей: человеку прежде всего нужны пища, кров, секс, продолжение рода. Если эти первичные потребности удовлетворены, то актуальными становятся желание познавать, творить, а главное — занять достойное место среди соплеменников, подняться как можно выше в иерархии (во власти, в науке, среди художников и др.).
Ключевой для развития нашей цивилизации вопрос: какими средствами человек обеспечивает себе высокое положение в иерархии? Насилием или победой в честной конкуренции? Изнуряет себя упорными тренировками или злоупотребляет допингом в борьбе за чемпионский титул? Живет по нормам, обязательным для всех, или по принципу «где сила, там и право»?
Что побуждает людей жить по законам и правилам? Многие считают, что культура. Эстонцы и в СССР не переходили улицу на красный свет, а москвичи освоили эту практику лишь несколько лет назад. Классический пример – разительное отличие культур финнов и цыган. Но соблюдать законы и правила толкают людей их потребности и интересы. Хотя бы естественное желание избежать штрафа за переход улицы на красный свет. Правда, со временем переход по сигналу светофора действительно становится чертой культуры. Выходит, наши потребности продвигают ее эволюцию.
Покажем это на примерах. Почему владельцу мастерской по ремонту автомобилей выгодно обслуживать клиентов, их не обманывая? Почему он не позволяет слесарям жульничать? Тут действует отнюдь не его совесть, не воспитание, а, скорее, материальный интерес. Он понимает, что скандал может испортить имидж мастерской, отпугнуть потенциальных клиентов. Каким бы сильным ни было желание владельца увеличить свой доход, он понимает, что эта потребность может быть удовлетворена через честность в обслуживании клиентов, то есть через соблюдение принятых в обществе правил.
Потенциальный инвестор всегда озабочен гарантиями безопасности своих вложений. Он должен быть уверен, что построенную им гостиницу или фабрику не отберут под надуманным предлогом, не передадут свояку губернатора. В Финляндии его интересы точно будут соблюдены, а в России могут дать срок. Именно это понимание собственных интересов приводит к тому, что иностранные инвестиции в экономику России фактически прекратились, а отечественные чиновники и бизнесмены выводят свои капиталы в офшоры. Они так реализуют свои интересы.
Это утверждение справедливо не только для России. Предпринимателям нужны гарантии. Именно это привело к принятию Великой хартии вольностей и было главным требованием третьего сословия во времена Французской революции. Недостаток инвестиций в страны «третьего мира» вызван именно отсутствием в них верховенства права, справедливого и независимого суда. А олигархический рынок, «рынок для своих», их режимы не спасает. На таком рынке не работает двигатель прогресса – конкуренция. Страны с «капитализмом для своих» обречены на отсталость. Мы это видим на примере падения темпов развития экономики России и стран Средней Азии.
Потребность в соблюдении законов и правил есть не только у предпринимателей. Наемный работник хочет, чтобы и его права были защищены законом и практикой его применения. Собственник квартиры заинтересован в гарантиях сохранения своих прав собственности на недвижимость. Если для власть имущих возможность творить произвол – это короткий путь к обогащению и вывозу наворованных капиталов в офшор, то у большинства граждан интерес прямо противоположный. В развитых странах этот интерес большинства доминирует. Это главная причина их ускоренного развития.
Если интересы и потребности большинства граждан ограничивают произвол власти, то понятно, что европейцы не согласятся возвращаться в тенеты авторитарных режимов. Это также маловероятно, как желание построить советскую плановую экономику. А вот жители стран с авторитарными режимами скорее всего захотят выбраться из болота «естественных» государств.
В чем суть демократии?
Что такое демократия? Не в смысле охлократии, при которой малограмотные обыватели избирают внешне привлекательного, складно говорящего и много обещающего кандидата. А демократия в современном понимании этого слова. Как способ выбирать тот политический курс, который представляется избирателям предпочтительным. Голосуя за тех, кто предлагает желаемые им изменения правил жизни. Понимая, как работает экономика и политическая система страны. Такой тип демократии хорошо иллюстрирует Швейцария, где ответственные граждане регулярно голосуют на референдумах.
То есть суть демократии состоит в праве граждан избирать депутатов и президента, исходя из политики, которую обещают проводить кандидаты. И оценивать, насколько их предыдущая политическая деятельность вселяет уверенность в реальности обещаний.
В развитой демократии политика, которую обещает проводить кандидат, заключена в сути и тезисах предлагаемых им законопроектов, то есть в изменении норм права! Продукт деятельности правящей партии – законопроекты, которые ей удается провести через парламент.
Чем режимы демократии отличаются от традиционных монархий или диктатур? В авторитарных государствах власть в руках у силовиков, насилием удерживающих власть над простолюдинами. Они собирают с них дань. В обществе доминируют интересы и потребности правителей, знати. Эти интересы всегда сводятся к удержанию власти. И вызвано это природой человека. Властью люди упиваются, получают наслаждение от возможности повелевать другими. (Хотя изредка встречаются и люди, не тяготеющие к власти.) Закон для власть имущих не писан.
Неотъемлемая черта этих «естественных» государств – абсолютная власть монарха. В прошлые века по его указанию сжигали на костре или вешали, сегодня поведение гуманнее – дают срок. Хотя определенные правила, такие, как «понятия» у воров и бандитов, существуют и у власть имущих в авторитарных государствах.
Полезная мутация культуры
Исторически равенство людей перед законом, независимо от их статуса и социального положения, первоначально сложилось в Европе и США. Это была своего рода мутация культуры. Ни в Китае, не в Индии люди даже не пытались утвердить подобную систему. Хотя у всех народов были определенные правила, по которым обязаны были жить рабы, крепостные и прочие простолюдины. Такой порядок упрощал властям правление.
Однако три столетия назад народы европейских стран совершили революции, в процессе которых государства стали демократиями, то есть государствами «открытого доступа». В них все граждане равны перед законом, а президента могут посадить в тюрьму за нарушение закона, как недавно это сделали французы и корейцы. Там суд справедливый, независимый, судящий по закону, а не по указанию начальства. По уголовным делам это суд присяжных, то есть суд, состоящий из таких же граждан, как и обвиняемый. А обвинять может не только прокурор, но и любой гражданин в порядке частного обвинения.
В этих государствах гарантированы права частной собственности, чего не было в других государствах. Это создало у европейцев стимулы работать и зарабатывать, проявлять инициативу и предприимчивость. Европейские революции не могли изменить природу человека, его естественное желание жить в достатке. Но они поставили барьеры перед теми, кто жаждет власти и обогащения любым способом.
Гарантии прав собственности послужили тем магнитом, что притягивал капитал разных стран в Европу и Америку. И сегодня российский казнокрад стремится вложить украденные деньги в акции и недвижимость в Европе, а не в Африке. Он знает, что в Европе он находится под защитой закона.
Если в предприятия развивающихся стран с низкими издержками на оплату труда выгодно инвестировать, даже рискуя, то, как только стоимость рабочей силы вырастает до среднемирового уровня, страна попадает в «ловушку среднего дохода». И уже никакая прибыль не перевешивает в сознании инвесторов угрозу конфискации инвестиций в условиях авторитарных режимов, в которых нет гарантий прав собственности. Инвестиций нет, передовые технологии не внедряются, экономика стагнирует. Мы видим это сегодня на примере России.
Конечно, в современных авторитарных государствах тоже есть конституции и своды законов, но они – не более чем имитация верховенства права. Законы в этих государствах написаны «под правителя», а их нормы могут быть истолкованы к выгоде властей предержащих. Мы знаем, что прописанные в Конституции России неотъемлемые права граждан сегодня – фикция, как это было и в СССР.
В России за последние столетия так и не сложились культурные предпосылки для верховенства права. Осознание необходимости этого начало складываться у нас лишь в конце ХIХ века. Ранее все идеологические течения в России отторгали юридизм,считая, что «совесть выше закона». Тем более что законы в руках царской власти были лишь инструментом подавления противников. А для самих царских чиновников закон был не писан.
При советский власти либерально-правовые воззрения тоже подавлялись. Традиция беззакония довлела над россиянами. В период перестройки и в первые годы рыночных реформ реформаторы и интеллигенция не осознавали важность верховенства права и необходимость радикальной реформы судебной системы и люстрации судей. Указам президента был придан статус законов. По принятой на референдуме в 1993 году Конституции президент был выведен из системы разделения властей, поставлен над ними. Законотворчество и правоприменение отдалились от принципов, декларируемых в Конституции.
При Путине «власть именем закона» дополнилась традиционной для России легитимацией имперской традиции, не имеющей ничего общего с верховенством права. Что наглядно проявилось в 2014 году в поддержке обществом аннексии Крыма. Это показало, что право силы доминирует в сознании россиян над силой права – в том числе международного.
В российском обществе господствует убеждение, что власть выше закона, а закон – это инструмент принуждения подданных, а не правило, по которому обязаны работать органы власти. Отсюда фактическое подчинение законодательных, правоприменительных и судебных органов власти президентской администрации, что позволяет власти защищаться от протестующих репрессивными законами и их избирательным применением. Во главу угла ставится лояльность граждан авторитарной власти.
Прогресса в правосознании нашего общества пока не наблюдается. Мала доля россиян, заинтересованных в равенстве всех перед законом, в установлении верховенстве права. Это касается и российских бизнесменов, которые в отличие от предпринимателей в развитых странах оказались крайне зависимыми от «крышевания» со стороны бюрократии, а работа самих чиновников стала разновидностью бизнеса. В России все сегодня строится по формуле «власть-деньги».
Опыт Украины свидетельствует, что такую систему трудно реформировать. Ее возможности по обслуживанию интересов олигархов, законодателей, чиновников, судей, следователей, прокуроров намного больше возможностей той части общества, которая настроена на верховенство права. Мало заменить президентскую форму правления на парламентско-президентскую. Ведь сами парламентарии, связанные с влиятельными группами интересов и от них зависимые, легко становятся тормозом реформ.
Значит ли это, что весь развитый мир может вернуться в тиски авторитарных режимов, откажется от верховенства права, позиционных конфликтов, блокирующих корыстные интересы чиновников и олигархов, от системы сдержек и противовесов? Это так же нереально, как и возврат к рабовладельческому строю.
Установка на верховенство права – это закономерная тенденция в развитии человечества. Страны, где есть равенство граждан перед законом, выигрывают в экономическом соревновании. Вот это и вселяет надежды. И хотя сегодня в мире авторитарные режимы составляют большинство, возврату в рабство помешают интересы граждан развитых наиболее влиятельных стран. Как и желание народов отсталых стран жить так же богато, как живут европейцы.
.
