Есть Ильдар. Есть 2 года 6 месяцев срока в колонии общего режима. Есть его красавица жена Настя, продолжающая за него бороться. Есть горстка людей, приходящая на суды и поддерживающая Ильдара. А дела Ильдара нет. Вот Болотное дело есть. Были события, спровоцированные и специально организованные властью, а затем извращенно, целенаправленно истолкованные Следственным комитетом, прокуратурой, судом. И есть «болотники», одни уже прошедшие с честью всё до конца, другие всё еще продолжающие нести этот крест и даже такие, для которых их via dolorosa только начинается (и никто не знает, будут ли новые).

Все же истории свойственна ирония. В историографии давно всерьез обсуждается вопрос о Великом княжестве Литовском, Русском и Жемоитском, охватывавшем в XIV – XV вв. территорию от Вязьмы до Бреста и от Балтики до Черного моря, как об «альтернативной» Руси — Руси, альтернативной Московии, которая, начиная со времен Василия Темного, все больше приобретала характер деспотического служилого государства. Два дня, 9 и 10 марта, Вильнюс принимал первый Форум свободной России. России, альтернативной по отношению к свинцовому путинскому режиму, России, съехавшейся сюда едва ли не со всего света — от Сибири до Америки.

Заметную роль в событиях минувшей недели играли журналисты. По крайней мере, некоторые из них действительно журналисты, а у других есть журналистские удостоверения. На границе Чечни и Ингушетии 9.03.2016 были избиты журналисты и правозащитники сводной мобильной группы «Комитет против пыток». Среди пострадавших шведская журналистка и норвежский корреспондент Эйнстайн Винстад, который был отправлен в больницу со сломанной ногой и выбитыми зубами, а также российские журналисты из журнала The New Times и «Медиазоны». Нападавшие с криками «вы защищаете террористов, убивших наших отцов!» выволокли журналистов и правозащитников из машины в кювет, зверски их избили и подожгли автобус.

На минувшей неделе я опубликовал в своем блоге колонку, в которой объяснил, почему я отказался подписать обращение 24 уважаемых деятелей науки и культуры к лидерам партий «Яблоко» и ПАРНАС с призывом объединиться. В этой колонке я постарался доказать, что это обращение, преследующее благородные цели, утопично с точки зрения предложенных методов и вредно с точки зрения последствий. И вот, отповедь в «ЕЖе» от Георгия Сатарова. Ладно, раз в «ЕЖе», значит, и отвечаю в «ЕЖе». Про то, что «режим движется к краху с нарастающей скоростью», я в курсе, сам описываю это движение каждый день. Так что тут у нас с Георгием Александровичем нет разногласий, о чем ему прекрасно известно. 

Выходили год назад, выходили вчера, выйдем завтра. Немцов превращается в марш. В принципе это счастливая судьба для политика – стать иконой протестного поколения. Однако Боря на это бы сказал: «Не смешите, я не псих! Лучше я буду живым, чем убитым». Но получилось, как мы видим, иначе, и никакое счастье политтехнолога не уравновесит горечь потери. Оттого Москва выходит самой большой колонной. Мятежный город, более мятежный, чем Петербург или Новгород. Или Воронеж — там вообще активистов забросали яйцами и мукой и облили зеленкой веселые, добрые люди. Что они хотели этим сказать? Что человеческая жизнь в России — мука?

Уверен, что призыв двадцати четырех достойных людей к лидерам «Яблока» и ПАРНАСа — ключевое политическое событие прошлой недели и останется таковым навсегда. Позитивный ответ на призыв объединиться оставляет нам и стране шанс на более или менее мирный сценарий изменения ситуации в стране. Отрицательный ответ станет началом похорон обеих политических сил. В этом не было бы большой трагедии, поскольку демонстрация их несостоятельности открыла бы возможность для появления новых демократических лидеров и новых политических движений. В стране уже есть политики, которые не относятся к избирателям как к подручному средству и которые в состоянии ставить общие цели выше задач наращивания личного политического капитала. Но все это было бы возможно лет пять назад, когда инерционное движение режима оставляло время на такое обновление. Сейчас времени не осталось. 

Три десятка тысяч людей, пришедших в субботу почтить память Бориса Немцова, не были склонны к громкому и дружному оппозиционному скандированию. Помнится, год назад тоже шли тихо. Дружное скандирование начиналось только при выходе на Васильевский спуск, а потом на мосту – тоже тишина. Скорбь не терпит крика. Но эта тишина – не признак смирения. Туда пришли люди, среди которых были многие, не относившие себя ранее к сторонникам политика Бориса Немцова. Но это были люди, которые могли разглядеть Немцова-человека, которые считают его убийство одним из самых гнусных преступлений власти. И они не ограничивают этим убийством список этих преступлений.