О том, что «перемирие» имеет сроки — на то оно и «перемирие», а не «мир», — что возобновление военных действий — вопрос времени и что нового обострения следует ждать зимой, надо думать, знали все, причем по обе стороны границы. С начала января украинские новостные сайты стали регулярно сообщать об усилении приграничных российских группировок, о переброске техники и людей в районе Изварино, об увеличении числа провокаций. Решение о новой волне мобилизации было принято еще раньше, но день был определен — 20 января. Сегодня трудно однозначно сказать, по этой ли причине или по любой другой масштабное наступление на украинские позиции началось именно 21-го, а 22 января дэнээровские и российские СМИ победно отрапортовали о падении «украинского Сталинграда» (именно так с некоторых пор стали называть продержавшийся 234 дня донецкий аэропорт).

В Киеве немедленно вспомнили, что ровно год назад в этот же день «Беркут» пошел в наступление на ул. Грушевского, и это был едва ли не самый кровавый день Майдана, и что совпадение неслучайно: 22 января Украина отмечает день Соборности, иными словами, день Собирания, Соединения земель. 22 января 1919 года декларативно воссоединились восток и запад Украины: УНР (Украинская народная республика) и ЗНР (Западноукраинская народная республика). И если до недавнего момента праздник этот был скорее риторическим (он был учрежден Леонидом Кучмой в 1999 году, главным образом «по случаю» избирательной кампании), то отныне он, в самом деле, получает символический статус. У нас война «нетрадиционная», немедленно напомнили украинские медиа, у нас война террористическая, пропагандистская и символическая. Это война «для зрителей», у нее свои законы, «театр военных действий» уже больше не фигура речи, это, действительно, театр.

Невероятная по напряжению и зрелищности оборона руин донецкого аэропорта, единственное стратегическое значение которого состояло в наличии «вышки» — с нее «киборги» простреливали позиции пытавшихся отбить аэропорт «сепаров», — до известного момента была «символическим активом» украинцев. Зимнее наступление неслучайно началось с «обнуления активов», следующим шагом после аэропорта стал обстрел «остановки Боссе»: остановка трамвайная, но под обстрел попал троллейбус. Дэнээровцы немедленно сообщили, что обстрел велся из минометов со стороны украинских позиций (с запада), украинцы в свою очередь ответили, что ближайшие к остановке позиции находятся на расстоянии 19 км.

Если для символического «нарушения перемирия» нужны были символические жертвы, они налицо (то, что жертвы не символические, а реальные, уже не интересует никого), и Александр Захарченко устраивает очередное унизительное представление: «маршем позора» пленных киборгов проводят по Донецку. В отличие от подобного майского мероприятия в кадре почти не было донецких обывателей, там фигурировали, главным образом, журналисты «ЛайфНьюз» — сами себе заказчики и сами себе исполнители.

Для украинцев сегодня это второй болезненный кризис после Иловайска, им остается повторять: то, что нас не убивает, делает нас сильнее. По большому счету, украинцы понимают, что им нужно выиграть не ту или эту высоту, не обрушившийся терминал, не очередной блокпост или Пески, им нужно выиграть время, потому что время работает на них. Украинские блогеры признают, что сегодня в лентах на порядок меньше истерики, чем было в начале осени, и, похоже, «марш позора» возымел обратное действие: «После просмотра "парада" плакала, а потом так обрадовалась — ведь их увидел весь мир, а это значит, что они живы и их оставят в живых», — написала в комментариях женщина, про которую информативная страничка фейсбука сообщает, что сама она «из Киева», «живет в Москве».

Фото: Украина. Донецк. 21 января. В разрушенном здании аэропорта, где ведутся бои между украинской армией и военнослужащими Донецкой народной республики. Николай Муравьев/ТАСС