Этот текст я собирался написать после 1 марта. Но 27 февраля был убит Борис Немцов – и все планы отодвинулись.

Теперь, оглянувшись назад, я понимаю, что он стал еще важнее, чем раньше – во всяком случае, для меня. Думаю, не только. Важнее потому, что убийство Бориса – безусловно, самого яркого лидера оппозиции нынешнему режиму, требует переосмысления целей, задач и подходов. И еще потому, что условия изменились кардинально: очередная «красная черта» (вслед за Крымской и Донбасской) оказалась преодолена с необыкновенной легкостью – и политическая атмосфера в России уже не будет прежней. И очень важно сегодня говорить честно. И без иллюзий.

Итак.

Для начала три тезиса, без согласия с которыми всё дальнейшее можно не читать.

1. Ни сейчас, ни в сколько-либо просматриваемой перспективе оппозиция в России не сможет свалить нынешнюю власть никаким способом. Для этого у нас нет ни человеческих, ни финансовых, ни медийных, ни тем более силовых ресурсов.

2. Это не страшно, потому что такие ресурсы есть у нынешней власти, и она ими чрезвычайно успешно оперирует, двигаясь именно в этом самом направлении – потери собственной власти.

3. Это нездорово, посколько вместе с собой нынешняя власть разрушает страну вплоть до полного ее обрушения и дезинтеграции. Но это нам приходится принять как данность, потому что с этим мы (по указанным в п.1 причинам) ничего поделать не можем.

Чтобы устранить недопонимания, чуть поподробнее.

Очевидно, что на согласованные марши и митинги власть практически не реагирует (по меньшей мере, пока они не превышают некую запредельную численность, достичь которой не просто не удается, но очевидно, что в просматриваемой перспективе и не удастся). Несанкционированные акции, на которые власть реагирует гораздо более нервно, очевидно порядково более малочисленны, что позволяет власти успешно их разгонять. Даже самые честные выборы, проведенные сегодня или опять же в просматриваемой перспективе (именно честные выборы, т.е. вся процедура от начала до конца, а не только честный подсчет голосов), со всей очевидностью оппозиция выиграть не в состоянии: не хватит ни финансовых, ни человеческих ресурсов – вменяемых, квалифицированных и медийно известных кандидатов, членов избиркомов, организаторов и участников агиткомпаний и т.п. Не говоря уже о том, что пока никаких таких честных выборов, мягко говоря, не предвидится.

Все ресурсы сейчас у власти. И она ими эфективно пользуется для самоустранения. И без того упрямо тормозившая экономика (а у России все же достаточно большая экономика – а потому инерционная, и если уж торможение началось, то это не на короткий срок) после Крыма и санкций перешла в свободное падение. Притом самое главное даже не корпоративные и региональные долги или низкая цена на нефть, а отток капитала и отсутствие инвестиций и, ввиду мусорных рейтингов, отсутствие перспектив инвестиций. Не стоит вспоминать, что Советский Союз и его экономика разваливались долго: его экономика была всего примерно на 15% связана с миром. Сейчас картина прямо обратная: дай Бог, если она автономна на 15%. В этой ситуации разрыв с миром летален. Дурная спираль «сокращение производства – сокращение спроса – сокращение производства...» не бесконечна: в какой-то момент из нее начинают выпадать невосполнимые звенья – и наступает общий коллапс. Резервы еще есть, но стремительно сокращаются. А главное – нет четкого понимания, куда их бросать, и четкой воли, чтобы исполнить задуманное – их просто банально размазывают тонким слоем и растаскивают, кто смел, тот и съел. Демонстративное убийство Бориса Немцова и противоречивые сигналы по его расследованию только усугубили вопросы относительно монолитности власти. Паника, охватившая все медийное пространство в связи с «исчезновением» Путина несколько дней назад, – более чем красноречивое свидетельство пониженной сопротивляемости режима любым не то чтобы переменам, но даже слухам о возможных переменах! Форменная вакханалия домыслов о судьбах и шансах властных фигур первого ряда за несколько дней сделали для подрыва власти едва ли не больше, чем все протестные акции последних лет вместе взятые. А именно, продемонстрировали всю уязвимость, неустойчивость и непрочность власти и ее небесконечность даже на короткую перспективу.

В ситуации внешней изоляции и экономического кризиса разом рухнули оба неформальных договора власти — с населением (покорность в обмен на благосостояние) и внутри элиты (лояльность в обмен на богатство). Стремительно размываются «скрепы» с региональными элитами и руководством: монолитный центр как единственный источник легитимации региональных властей перестает быть монолитным, финансовая зависимость от трансфертов и обеспечения кредитов на грани разрыва в связи с усыханием аккумулируемых центром потоков, а ограничения самостоятельности местной элиты из центра обретает черты необеспеченных обременений. И при первых же признаках неустойчивости центра те из местных князей, что сумели построить регионы под себя, немедленно постараются дистанцироваться от Кремля, начав собственную игру за выживание. Тем самым разрывая страну на локальные Кущевки разной степени жесткости. Элиты регионов-раскольников будут играть на любых доступных им струнах: национальных, социальных, экономических – любых! Лозунг «Хватит кормить Москву!» будет звучать повсеместно — для легитимации собственной автономности вплоть до изоляции от центра, de facto ведущей к отделению. При этом распад единого рынка (все, кто постарше, помнят, как в 90-е вводились местные запреты на вывоз продукции из регионов) лишь резко усилит кризис. И с этим мы, как я уже говорил, будем вынуждены считаться как с данностью, поскольку никак помешать этому распаду или повлиять на него не в силах.

Разумеется, не следует думать, что разрушение нынешней власти будет одномоментным. Скорее всего (с очень большой вероятностью), это будет череда дворцовых и не очень переворотов, попыток установить диктатуру и т.д. Но как только первый такой опыт случится, система перейдет в стадию неостановимого распада: она не содержит в себе страховочных механизмов и способна существовать исключительно в стабильном состоянии. Нетрудно понять, что экономика отреагирует на подобные экзерсисы паническим обвалом, усугубляемым политическими разрывами и обособлениями регионов – по стремительно нисходящей спирали. Так что каждой следующей хунте будет доставаться все более разоренное наследство. При этом, в силу нынешней конструкции правящей «элиты», весь руководящий состав каждой новой группировки будет целиком рекрутирован из нынешней нерукопожатной в мире верхушки (см. выше о слабости оппозиции – ее и близко к рычагам не подпустят!), почему никакие прорывы из блокады международной изоляции для них останутся недостижимыми.

Не стоит расчитывать, что все обойдется мирно, как в 1991г. – и тогда это было редкостным стечением обстоятельств, редкой удачей. Но все же тогда был второй не менее легитимный центр власти – Верховный Совет РСФСР. А сейчас все выметено – никаких альтернативных могущих претендовать на отличную от центра легитимность властных структур не существует. И возникнуть им неоткуда.

При этом в стране есть влиятельные корпорации, зависимость которых именно от существующей власти велика, но не абсолютна ввиду их очевидной нужности любой власти, какая бы она ни была: армия и полиция (при этом полиция, надо заметить, фактически завязана на местные власти едва ли не больше, чем на свое руководство в Москве, несмотря на формально вертикальную структуру). Можно надеяться (увы – не более того), что армия постарается остаться в стороне. А полиция (будем надеяться) постарается исполнять свои прямые обязанности, скорее всего, с некоторого момента самоустранившись с «политического поля» — во всяком случае, и в 1991 г., и в 1993 г. так оно и было. Но никаких гарантий никто дать не может. Тем более что нынешняя власть уже вытащила на поверхность всякую шваль, типа «Антимайдана», и взрастила «вежливых» и не очень бойцов в Крыму и в Донбассе – их возвращение может оказаться похлеще «холодного лета пятьдесят третьего».

Если этот прогноз сбудется, то после нескольких переворотов и контр-переворотов наверху – повторяю как мантру: мы на них никак не в силах повлиять! – мы все окажемся в следующем положении: целостной страны нет, экономика в коллапсе, власть лежит на асфальте — бери – не хочу! И еще не факт, что найдется много желающих ее взять, кроме откровенных бандитов.

В этот критический момент ее может подхватить кто угодно. Да, в том числе – и бандиты. Но вот удержать – ввиду катастрофы в экономике – ее «кто угодно» не сможет хоть сколько-либо продолжительное время. И взять ее, и удержать сможет только та команда, которая не займется погоней за иллюзорным желанием восстановить единство «великой и неделимой», не начнет общественную дискуссию на тему «как нам обустроить то, что осталось от России», не будет спорить о «демократических процедурах», не будет заниматься переговорами о создании широкой коалиции всех прогрессивных сил (или всего прогрессивного человечества) и не будет метаться, затыкая дыры то тут, то там, а будет готова к четким, жестким (хаос же повсюду!), целенаправленным, возможно, болезненным, но внятным и объяснимым (и, кстати, непрерывно объясняемым людям!) действиям в рамках того осколка льдины, который будет достижим. Не посягая, повторю, на воссоздание единства всего уже расколовшегося ледяного поля России. Причем будет готова к действиям вынужденно экстремально нацеленным – либо на мобилизационный военный коммунизм, либо на предельную либерализацию. И никакие умеренные консенсусные полумеры тут не прокатят: к ним можно будет вернуться, даже нужно будет вернуться, но лишь тогда, когда из самого провала выберемся – не раньше. Можете, если так больше греет душу, политкорректно называть это время «переходным периодом», только не стоит рассчитывать, что он уложится в полгода – год. Он будет значительно длиннее. Вне зависимости от того, по какому пути мы пойдем.

Сценарий мобилизационного военого коммунизма, на самом деле, не выход. Потому что это, скорее, вход в северокорейский или около того тупик: он позволяет продержаться, но блокирует развитие. Потому что он исключает самодеятельную активность граждан, раз и навсегда сажая их на шею власти. Крайний либерализм – это огромный риск. Но это и огромный шанс начать вылезать из ямы с перспективами на будущее. Почему? Да потому что только самостоятельная активность и самостоятельная ответственность за собственную жизнь делает из людей граждан. Без гарантий, но с шансами. Собственно говоря, старшее поколение однажды уже это прошло в лайт-версии в 1990-х годах. Почему «лайт»? А потому что тогда по преимуществу замкнутая на себя огромная экономика и пирамидальные устойчивые общественные структуры еще советского времени задавали некоторую инерцию системе, как раскрученный маховик, помогая проскочить «мертвую точку». Сейчас такого маховика нет. Но тогда, в 1990-х, не было и людей, хоть что-то на практике понимавших про то, как действовать в новой, уже не советско-социалистической жизни. А сейчас, на наше счастье, они есть, и их не так уж и мало. Скажу больше – таких среди нас большинство: все эти годы мы жили именно потому и настолько, насколько смогли научиться жить без государственной опеки. Сами этого – и именно поскольку, что все было в версии «лайт»! – не заметив. И во многом потому и упустив открывавшиеся шансы, откатившись обратно на теплую позицию клиентеллы власти.

В этот раз крах будет жестче, но возможности выбраться – выше.

А теперь о том, куда и как. Очевидно, что команду, способную к решительным и целенаправленным действиям по вытаскиванию того осколка страны, на котором она окажется, из коллапса, надо формировать сегодня. То есть уже вчера надо было бы, но хотя бы сегодня – потом уже будет поздно. Сегодня, потому что в тот день, когда никакой власти уже не останется, эта команда должна уже договориться внутри себя о том, куда и как двигаться, должна уже быть готова принять на себя ответственность и готова к практическим действиям без притирки и раскачки – на это времени просто не будет. И, кстати, должна быть готова к тому, чтобы внятно формулировать свои шаги и доходчиво объяснять их неотложность и едва ли не безальтернативность гражданам. И еще эта команда должна быть готова действовать в условиях неочевидной собственной легитимности – собственно, ее легитимность сможет поддерживаться исключительно успешностью выдирания их хаоса.

Этой команде, помимо сыплющихся, как из рога изобилия, текущих проблем, придется решать одну важнейшую задачу: как создать страну граждан на той территории, что будет у нее под рукой. Ведь чем граждане отличаются от населения? Одним – они ответственны за себя и страну. Добиться этого не так уж и сложно: нужно, чтобы люди почувствовали, что страна – это их собственная складчина, что все зависит от них, что все деньги в ней не с неба и не из тумбочки, а ими собранные из ими же заработанных на те нужды, что они сами считают общими. Сейчас (и я уже не раз писал об этом) любой из нас на каждые полученные 87 рублей зарплаты платит 66 рублей налогов. То есть не платит – в чем и беда! – а их у каждого из нас удерживают или за нас их перечисляет работодатель. Но это все равно из нами же заработанных денег! Так вот надо их всех отдавать каждому, чтобы каждый из нас сам платил налоги. Кому и куда – второй важнейший вопрос. Живем-то мы реально не в абстрактной стране, а во вполне конкретных городах и районах. Именно там наши дома, повседневный транспорт, дороги, школы, больницы, полиция, кстати, и так далее — туда и надо платить львиную долю налогов. А государство должно заведовать очень узким кругом вопросов – оборона, стандарты, внешняя политика... Много не наберется – вот и денег на это соответствующая небольшая доля. Сейчас-то всё наоборот: все (или почти все) налоги в центр, а уж дальше он с барского плеча трансферты.

И вот резкая, одномоментная реформа сразу по двум направлениям: налоги платят люди и налоги по-преимуществу местные – очень быстро сделает из значительной доли людей граждан. Складчина же! Всем будет дело до того, почему и куда столько – из моего же кармана! – и что мы с этого имеем? И ведь начнут проверять и требовать! То есть как раз то, без чего не обойтись.

Я заранее готов к упрекам относительно проблем с «собираемостью налогов» и трудностями их «администрирования». Да, будут. И те, и другие проблемы. Но иное – бухгалтерский, а не экономический подход. А экономика — это отοἶκος —дом, хозяйствохозяйствование и νόμος — территория управления хозяйствованием иправило, закон, буквально «правила ведения хозяйства дома». Вот и надо сделать так, чтобы люди сами вели свое хозяйство у себя в Доме. Потому что никак иначе граждане у нас не появятся. А без них – ничего не получится. Потому что эта реформа не столько экономическая, сколько гражданская. Да, болезненная, да, трудная – но необходимая. Наряду со множеством других, не более легких, которые этой команде самоубийц, решившихся вытаскивать из краха то, что удастся вытащить, придется делать.

Я, честно говоря, думаю, что эта команда может быть только внепартийной. В том смысле, что это не будет команда какой-то партии (хотя члены какой-то или каких-то партий в ней вполне могут и оказаться). Тут вся штука в том, что это команда политических самоубийц-волонтеров, заранее отказавшихся от электоральных перспектив – и оттого способных на решительные, необходимые действия, даже если они не будут популярными. А партии так не могут по определению – они структуры длинного цикла, им надо жить дальше.

Для меня очевидно, что никакая широкая коалиция так действовать тем более неспособна. Просто потому, что любая коалиция (и чем она шире – тем в большей мере) требует принятия компромиссных решений, то есть решений по определению медианных, не крайних, с одной стороны, и сильно неоперативных ввиду неизбежных согласительных процедур, с другой. И первое, и второе – вещи очень полезные и продуктивные в более или менее устойчивой, нормальной ситуации, но они же становятся губительными в ситуации экстремальной, с которой мы – увы! – будем иметь дело.

Максимум, чего можно было бы хотеть от такой демократической коалиции – это поддержки усилий команды, которая возьмет на себя крест. Боюсь только, что даже это останется недостижимым, поскольку для очень многих «принципиальные позиции» (на самом деле порой смахивающие на «кочку зрения») как всегда окажутся важнее дела. Тем более такого рода договоренности труднопредставимы сейчас – насколько я понимаю, пока что все оппозиционные партии пребывают в блаженной инерции (обсуждают перспективы мифических выборов и свои электоральные перспективы) и не решаются осознать масштабы краха, который нас ожидает за углом. Катастрофы, рядом с которой партийные амбиции вынужденно несколько потускнеют, а ответственность – так хотелось бы надеяться! – все же несколько повысится.

Иначе ведь сдохнем, господа!

А нам всем, чтобы не сдохнуть — нам, тем, кто и сейчас невзирая на и вопреки всему уже граждане, нам надо по-прежнему выходить на улицы на пикеты, марши и митинги. Которые никак не влияют на власть. Которые эта власть рассматривает только как объекты для тренировок полиции и ОМОНа. Выходить, несмотря на то, что власть закручивает гайки. Наплевав, преодолев усталость, апатию, безнадёгу, отчаяние, страх, наконец, – выходить! Да, мы этим ничего не добьёмся. Ничего, если говорить о сиюминутных конкретных требованиях – власть просто не слышит нас, плевать ей на нас. Но нам-то на себя не должно стать наплевать!

Именно сейчас эти марши, пикеты и митинги создают граждан на завтра. Чем темнее и глуше безвременье — тем вернее создают. Точнее, тем вернее мы делаем себя сами, выковывая каждый из себя самого гражданина — одно это деланье стоит того, чтобы выходить.И еще надо выходить, чтобы почувствовать рядом плечо таких же, как мы— это всем нам очень скоро понадобится, как воздух.

Гораздо раньше, чем предательски нашептывает нам наши усталость и отчаяние.


Фото: Илья Питалев/ТАСС