Переговоры между Ираном и его оппонентами — длительная история, которая насчитывает 12 лет. Я бы разделил этот процесс на три этапа. На рубеже 2002-2003 годов иранские оппозиционеры обнаружили незарегистрированный нигде ядерный объект, после чего разведки западных стран сконцентрировали на нем своё внимание. Выяснилось, что Иран уже на протяжении 18 лет вёл тайную ядерную деятельность, причём будучи членом Международного агентства по атомной энергетике и подписантом договора о нераспространении атомного оружия. Понятно, что это явное нарушение, которое вызвало массу вопросов и нареканий.

В результате Тегеран был вынужден пойти на переговоры, которые тогда вели Франция, Германия и Великобритания. Самое интересное, что иранскую делегацию возглавлял нынешний президент страны Хасан Роухани. Тогда удалось достигнуть определённых успехов: Иран подписал дополнительный протокол к соглашениям с МАГАТЭ, который не ратифицировал, но выполнял. Это были более жёсткие требования к инспекции со стороны МАГАТЭ, которая мониторит все страны, присоединившиеся к организации, но в данном случае они были дополнительно ужесточены. Открывались перспективы к закрытию проблемы.

Однако в 2005 году на пост президента пришёл радикал Махмуд Ахмадинежад, который обнулил все успехи и стал проводить довольно агрессивную политику в ядерной сфере и активно развивать соответствующее направление. Это вызвало крайне негативную реакцию со стороны всего мира, в результате чего иранское ядерное досье было передано из МАГАТЭ в Совет безопасности ООН. И в течение последующих 6 лет, с 2006 по 2012 год, Совбез принял 6 антииранских резолюций, 4 из которых содержали санкционные меры. Параллельно с этим шли и переговоры, уже в новом формате, была образована так называемая группа 5+1 из 5 постоянных членов Совета безопасности (Россия, США, Великобритания, Франция, Китай), а также Германия. Но это была только видимость диалога, ни на какие компромиссы Тегеран не шёл.

Ситуация доходила до очень серьёзного обострения, в 2011-2012 годах напряжение было таким, что говорили о возможности военного удара США и Израиля по ядерным объектам Ирана. Слава Богу, этого не случилось, но в 2012 году США и ЕС, к которым позже присоединилось ещё много стран, ввели против Ирана односторонние санкции по трём основным пакетам: нефтяные, то есть запрет или ограничение на закупки нефти, банковские, которые оказались самыми серьёзными, так как выводили страну из системы SWIFT, что лишало Иран возможности проводить международные банковские операции, а также запрет на страхование нефтяных судов. В результате Иран оказался на грани серьезного экономического кризиса, чреватого социальными потрясениями.

Это прекрасно понимало руководство страны, в том числе и Верховный лидер аятолла Хаменеи. Именно верховный лидер является в Иране главой государства, верховным главнокомандующим и духовным лидером. Президент занимает второе место, по сути это выборный всенародно премьер-министр. Он формирует правительство и ведёт ежедневную работу. В сложившейся обстановке Хаменеи был вынужден на выборах 2013 года дать «зелёный свет» на приход на пост президента Роухани, который, по масштабам Ирана, считается очень либеральным политиком. Иногда его называют даже прозападным, хотя это и не совсем так. Роухани победил на выборах в первом туре и со значительным перевесом, но без одобрения верховного лидера он не попал бы даже в списки кандидатов. Однако глава государства понимал, что нужен человек, который известен на Западе и сам хорошо его знает. То есть Роухани получил бразды президентского правления, имея главную задачу — выйти из санкционного режима.

Тут начинается третий этап переговорного процесса. 24 ноября 2013 года, буквально через 2-3 месяца после инаугурации Роухани, в Женеве было достигнуто соглашение между «шестёркой» и Ираном, получившее название «План совместных действий». Эта бумага описывала шаги, направленные на создание условий для подписания всеобъемлющего договора, который снял бы все опасения относительно иранской ядерной программы и гарантировал, что Иран не сможет создать ядерное оружие. В январе 2014-го этот план начали выполнять, и это была очень плодотворная работа. Стороны встречались практически ежемесячно на разных уровнях, и хотя были более и менее успешные встречи, процесс не останавливался.

Первоначально была идея достичь окончательного решения в июне 2014 года, затем к ноябрю того же года, и, наконец, было решено, что к концу марта 2015-го будет согласовано политическое решение, на основе которого разработают окончательный текст договора. Он должен быть подписан к 30 июня. Передвижки «красных линий» вполне понятны. Ядерная программа, вне зависимости от страны, вещь очень сложная. Есть и чисто техническая составляющая, и политическая, и идеологическая — решить все проблемы быстро практически невозможно. Именно с этим и была связана пролонгация.

Впрочем, было принято решение, что июнь всё-таки станет окончательной датой. На последнем этапе стороны работали в буквальном смысле восемь дней и ночей, не вставая из-за стола, и добились заметных результатов. Удалось договориться, что сроки действия готовящегося договора составляют 10 лет, в течение которых 2/3 иранских мощностей по обогащению урана будут приостановлены. Количество центрифуг, которые, собственно, это и делают, уменьшат с 19 тысяч до 6-ти. Произойдёт перепрофилирование ядерных объектов, хотя демонтирован не будет ни один. Например, завод в Фордо будет превращён в технологический научный центр, где будет всего 1 тысяча центрифуг, при том что мощности завода позволяют запускать там до 5 тысяч. Остальные центрифуги будут обогащать уран в ядерном центре в Натанзе, который останется единственным ядерным объектом. Также в течение 15 лет с момента подписания договора Иран не будет обогащать уран выше 3,6-3,7% и обязуется не проводить исследований по вопросам использования отработанного ядерного топлива.

Кроме того, отдельно обсуждалась судьба реактора на тяжёлой воде в городе Арак, который сейчас ещё строится. Тяжёлая вода применяется в производстве обогащённого до оружейного уровня плутония. Так, строящийся сейчас реактор сможет в год производить 9 кг обогащённого плутония, из которого можно сделать 1 ядерное устройство. Было принято решение о создании совместного международного предприятия, которое поможет Ирану в перепланировке и реконструкции реактора, чтобы исключить такую возможность его использования. Наконец, было принято решение, что складов ядерных материалов в Иране не будет, склады уже имеющегося обогащённого урана будут вывезены за пределы страны, а лишние центрифуги и остальное оборудование передадут под контроль МАГАТЭ. Вообще все мероприятия будут проходить под жёстким контролем этой организации.

В ответ, уже после подписания окончательной версии договора, с Ирана будут сняты санкции как Совета безопасности, так и односторонние. Это тоже интересный вопрос: санкции легче ввести, чем отменить. Например, в случае с ООН для их отмены потребуется созыв Совбеза и долгая бюрократическая работа. А односторонние санкции вводились как указами глав государств, так и решениями парламентов, так что отменять их тоже должен будет парламент. Скорее всего сначала санкции будут смягчены до предела де-факто, после чего постепенно пойдёт процесс юридического решения. При этом и та, и другая сторона требуют гарантий. Глава европейской дипломатии госпожа Магерини предполагает, что после подписания окончательного договора Совбез ООН примет резолюцию, которая обеспечит как гарантии снижения уровня ядерной инфраструктуры в Иране, так и снятие санкций. Этот международный документ будут выполнять все стороны.

Приход к власти Роухани, обусловленный конкретной проблемой, связан и с определённой либерализацией в Иране в целом. Об экономической либерализации говорить сложно, пока страна находится под санкциями. Но в вопросах внутренней политики подвижки, конечно, есть, однако против Роухани и его команды направлено и очень сильное давление со стороны консерваторов и радикальных консерваторов. Ему приходится совсем не сладко, и очень многие представители элиты выступают, в том числе, и против ядерных соглашений. При этом в Тегеране и в других крупных городах на улицах прошли стихийные митинги в поддержку достигнутых решений, звучали лозунги, восхваляющие как Роухани, так и министра иностранных дел Заифа. Рядовые иранцы воспринимают этот договор положительно.

Впрочем, пока соглашение не подписано, делать выводы рано, надо радоваться и ждать. Работа предстоит просто адская. 2 апреля была создана основа, политическая база. Теперь на этой основе будет выработан приемлемый для всех документ. Будут работать специалисты-ядерщики, технологи, экономисты, финансисты, юристы и лингвисты, призванные отточить каждое слово на всех возможных языках. В окончательном документе не должно быть никакой двусмысленности, всё должно быть чётко и ясно. В любом случае, говорить о поражении оппозиции Роухани, как и о поражении республиканцев в США, которые также выступают против переговоров, пока рано.

Вообще Иран — страна, которая связана множеством нитей со всем регионом. Влияние Ирана, разной интенсивности, на ключевые процессы Ближнего Востока неоспоримо. Афганистан, Ирак, Сирия, Ливан, Йемен, борьба против Исламского государства, даже Израильско-Палестинская проблема — везде можно заметить присутствие Тегерана. В связи с последними событиями оно ещё возрастает. Но если после снятия санкций Иран вернётся в мировую экономику и мировую финансовую систему, в стране заработают компании со всего мира, то политика смягчится и станет более прогнозируемой и более удовлетворяющей потребности обеспечения безопасности региона, создания там лучших условий для решения всем известных проблем.

Автор  — старший научный сотрудник Института востоковедения РАН, профессор.

Фото: Запуск ядерных центрифуг нового поколения иранского производства в центре по обогащению урана. ТАСС/ EPA