Путин подписал указ о внесении изменений в перечень сведений, отнесенных к государственной тайне. Отныне сведения о потерях военнослужащих в мирное время во время проведения спецопераций также составляют гостайну, а их раскрытие может быть приравнено к госизмене.

Более-менее понятно, что это попытка запугать всех тех, кто пытается выяснить истину о ситуации на юго-востоке Украины. Российский закон не определяет, что именно является «специальной операцией», соответственно решение о том, незаконно или нет были разглашены данные о потерях, остается на усмотрение суда, скорее всего закрытого.

Это может быть эффективно как попытка запугивания, так как перспектива столкнуться с уголовным преследованием такого уровня, без сомнения, остановит многих исследователей. Но в то же время это попытка глупая. Потому что если в закрытом суде осуждён человек, неделю назад опубликовавший статью о потерях российской армии в Донбассе, то государство фактически признаётся в своём преступлении. И как теперь из этого будут выкарабкиваться — непонятно. Однако состояние российской правовой системы сейчас таково, что она, не поморщившись, проглотит и это.

Видимо, количество фактов, свидетельствующих о российском участии в операции на Донбассе, начинает переходить в качество. Нельзя год вести боевые действия и надёжно это прятать. Версия, которую защищают кремлёвские власти, что Россия не принимает участия в этом конфликте, очевидным образом рушится. И высшая власть решает предпринять какие-то шаги, чтобы заткнуть всем глотки.

Происходящее можно сравнить с Афганистаном, когда по решению Политбюро на первом этапе кампании было запрещено сообщать о погибших и о том, что люди пострадали в ходе военной операции. Если посмотреть печать за тот период, то создаётся впечатление, что советские солдаты в Афганистане занимались исключительно высаживанием деревьев и строительством школ. В Чеченскую кампанию уже не предпринималось подобных попыток скрыть реальность. Может быть, потому, что власть была слаба, может, потому, что были сильны независимые СМИ.

Тем не менее, количество переходит в качество всякий раз. Моё личное чисто эмпирическое впечатление состоит в том, что это происходит, когда количество жертв переваливает за тысячу. После этого уже нельзя остановить распространение информации. Можно жутко надавить на родственников, если речь идёт о десятках людей. На это хватит ресурса. Но когда речь идёт о сотнях и тысячах — нет никакой гарантии, что кто-то не устроит скандал, что чья-то мать не бросится на могилу с криком «Где ты погиб?!» и так далее. С этим уже невозможно совладать. По крайней мере, это не удалось сделать всесильной коммунистической партии и Советской армии при поддержке не менее всесильного КГБ. Посмотрим, как это удастся нынешним властям.

Фото: Алексей Никольский/пресс-служба президента РФ/ТАСС