Антон Орехъ, журналист:

Для российской паралимпийской сборной это очень плохая новость. Тотальное коллективное отстранение всей команды – это удар по всему паралимпийскому движению, от которого надо будет оправляться несколько лет. Олимпиада – это самое главное соревнование, и если ты четыре года в нём не участвуешь, то оказываешься выброшенным из современных тенденций, прогресса и так далее.

Само это решение является своего рода компромиссом. Основная российская команда едет, а в жертву приносят этих бедолаг. Паралимпийцы, с точки зрения допинга, были в тени все эти годы, там не было больших скандалов и серьёзных претензий. Отстранение происходит на основании всё того же доклада Макларена, что там написано – толком непонятно, речь идёт то ли о 20, то ли от 35 испорченных пробах. В общем, на паралимпийской команде просто «отыгрались».

И теперь каким-то образом нужно пересмотреть сами принципы борьбы с допингом, потому что мы оказались в ситуации, когда «оба хуже». Государственная программа поддержки допинга – это безобразие со всех сторон. Но и борьба с допингом в том виде, в котором она ведётся сейчас, ничего не даёт. Перепроверка проб Пекина и Лондона, 2008 и 2012 года, выявила 98 спортсменов-нарушителей, которых не могли найти до этого. При том, что по окончанию тех олимпиад казалось, что всё с точки зрения допинга прошло нормально. А теперь, спустя годы, выясняется, что сотня атлетов из самых разных стран и самых разных видов спорта применяли запрещённые препараты.

Получается, что спортивная борьба бессмысленна. Потому что если результаты соревнования пересматриваются через 8 лет или через 4 года, то смотреть их становится неинтересно, это никому не нужно. Люди вышли, пробежали, отстрелялись, проплыли и так далее, а потом нужно ждать несколько лет, чтобы понять, было ли это на самом деле или они кого-то обманули. Если с этим ничего не сделать, то всё мероприятие потеряет смысл и для спортсменов, и для зрителей, и для спонсоров.

Борьба с допингом – это замечательно, но последнее время она стала самоцелью. Всемирное антидопинговое агентство стало действовать по принципу любой спецслужбы, им нужно поймать как можно больше нарушителей, чтобы получить как можно больше средств на борьбу с ними. Точно так же, как нашим силовикам нужно всё больше средств на выявление террористов и законопачивание Интернета. Скорее всего, по этому образцу действуют и другие спецслужбы. И получается, что, с одной стороны, мы имеем нашим хмырей, у которых какая-то государственная допинговая программа всё-таки была, а с другой стороны – людей, для которых главным является не победить допинг как явление, а наказать как можно большее количество людей. В том числе – отменяя презумпцию невиновности, вводя принцип коллективной ответственности. Олимпийцам и паралимпийцам в таких условиях надо что-то придумывать, но что – пока не понятно.

Антон Орехъ, журналист:

Поскольку сложилась совершенно нестандартная ситуация, прецедентов которой раньше не было, то опираться при прогнозах нам не на что. Но доклад, который будет сегодня обнародован, скорее всего, даст ответ на вопрос, поедут ли наши спортсмены в Рио или нет. Другое дело, что Международный Олимпийский комитет в любом случае оказывается в очень сложном положении, потому что до Олимпиады осталось три недели, а российская команда при этом является одной из самых сильных, известных и необходимых организаторам и самому Комитету для того, что эти игры были полноценными.

Кроме того, надо понимать, что, хотя русских спортсменов чаще всего ловят на допинге и есть подозрение, что государство в этом участвовало, большинство участников Олимпиады из России с допингом никак не были связаны. В том числе и звёзды, вроде Елены Исинбаевой, которую знают по всему миру. Так что МОК должен будет объяснять, почему Олимпиады пропускают не только жуликоватые чиновники, продажные врачи и люди, которые без допинга вообще не способны ничего поднять или пробежать, но и почему туда не поедут известные спортсмены с хорошей репутацией. Поэтому организационный момент, особенно когда всё делается впритык, серьёзно осложняет ситуацию для Олимпийского комитета.

Кроме того, доклад не станет окончательным приговором, это решение должен будет всё-таки вынести сам МОК. А значит, многое будет зависеть от президента Комитета, Баха. Он уже давал понять, что участие российских спортсменов скорее желательно, чем нет. Например, именно он отменил решение, что наши легкоатлеты, сколько бы их ни участвовало, должны бежать под олимпийским флагом. Так что, если они вообще поедут, то будут выступать под флагом России. И Баху предпочтительнее, чтобы сейчас все приехали, поучаствовали, а разбор отложился на послеолимпийский период. Тем более речь идёт о нарушениях, имевших место на зимней Олимпиаде, а сейчас – летняя. Хотя если там замешано государство, то оно должно отвечать вне зависимости от времени года.

Поэтому ситуация чрезвычайно трудная, а есть ещё вопрос, как на неё повлияет позиция олимпийских комитетов США, Канады и других стран, уже высказавших своё отношение. Всего их около 10, то есть не очень много. Формально и голос США, и голос Вануату в МОК равнозначны, и можно надеяться, что какая-то часть стран нас поддержит. Некоторые федерации по видам спорта, в частности, Федерация борьбы, а также Европейская ассоциация олимпийских комитетов уже заняли скорее пророссийскую позицию. Но всё-таки понятно, что США и Канада – страны влиятельные, и в политическом, и в спортивном плане, поэтому не прислушаться к их голосу трудно. Другое дело, что ситуация, когда нет самого доклада, но уже есть его оценка, может даже облегчить нашу позицию. Потому что всегда есть возможность сказать о политическом давлении на МОК, о том, что ему ставятся какие-то ультиматумы, что США требуют решить все вопросы до 26 июля.

Но для России эта ситуация в любом случае очень сложная. Для нашего спорта олимпийский принцип стал сейчас актуальным на 100%: важна не победа, а участие. Если сборная России хоть в каком-то виде поедет, это уже станет большим успехом, которому все будут рады. Это похоже на старый анекдот про козу, которую сначала купили, потом продали, и сразу все смогли вздохнуть широкой грудью.

Антон Орехъ, журналист:

Со спортивной точки зрения завершившаяся Олимпиада прошла для российской команды хорошо. Нет смысла подсчитывать, что было бы, если бы выступил полный состав или тот или иной отстранённый атлет. Главное, что команда вообще приняла участие в Играх, и хотя результат, который она показала, в цифровом отношении оказался слабейшим за всю историю, в моральном отношении он является лучшим из всех возможных.

С точки зрения организации Олимпиада в Рио в истории останется как одна из самых слабых. Многие проблемы, с которыми на ней столкнулись, напоминают об отечественных подходах: тут не доделали, тут перепутали, тут что-то пошло не так. Видимо, страны БРИКС объединены по признаку своей схожести в плане раздолбайства или чего-то подобного. Но мы всё равно старались не зря, пропихивая наших спортсменов разными способами.

Что касается дальнейших перспектив российского спорта, то как теперь будут развиваться события — не очень понятно. Потому что расследования ещё не закончены, Макларен говорит о том, что он готовит вторую часть доклада. И что в ней будет, одному Богу известно. Через два года будет зимняя Олимпиада, а весь скандал завязался именно вокруг предыдущих зимних Игр. И есть риск того, что нас отстранят от предстоящих состязаний, которые пройдут уже в начале 2018 года, то есть достаточно скоро. Это похоже на болезнь: приняли лекарство, температуру сбили, больному стало на какое-то время легче, но проблема не ушла. Так и здесь: и в политическом смысле, и в смысле нашей допинговой программы принципиальных подвижек нет. Непонятно, есть ли у нас вообще желание этим заниматься, кроме как свалить всё на сбежавшего Родченкова и супруг Степановых.

В случае с паралимпийцами есть ощущение, что произошёл некий размен. Мы участвуем в «большой» Олимпиаде, а взамен отстраняют нашу сборную спортсменов-инвалидов. Не думаю, что стоит устраивать сейчас большой скандал по поводу того, что «издеваются над инвалидами». В конце концов, Международный паралимпийский комитет сам состоит в основном из людей с ограниченными возможностями. Это не «здоровые издеваются над больными». Они понимают, как тяжела жизнь такого спортсмена и как ему тяжело добиться успеха. Заметим, что Крейвен, который возглавляет Международный параолимпийский комитет, голосовал и в обычном комитете. И как член МОК он выступил за то, чтобы Россия выступила в Рио. А как глава параолимпийского комитете голосовал за то, чтобы она участия не принимала. Тут тоже есть какая-то интрига, но мы не знаем, что именно было предъявлено нашим паралимпийцам, какие пробы и насколько там всё страшно.

Что касается идеи провести свои собственные соревнования, то почему нет. Другое дело, что они не должны выглядеть так, как уже проведенные состязания отстранённых легкоатлетов, когда на каком-то маленьком московском стадионе, в будний день, при полном отсутствии зрителей, зато с толпой журналистов провели какие-то состязания, которые тренер Исинбаевой назвал «чемпионатом водокачки». Если наш аналог паралимпийских игр пройдёт так, то это будет бессмысленно и смешно. Но если действительно дать возможность людям, которые четыре года готовились к этим соревнованиям — возможно, главным в их жизни, позволяющим продемонстрировать, что они ничем не хуже обычных спортсменов, несмотря на физические недостатки, — выступить и заработать какие-то деньги, то почему бы и нет. Конечно, это может вылиться в какие-то пропагандистские залпы, но без этого уже ничего у нас не делается. И победы, и поражения сопровождаются соответствующими выкриками. Спорт у нас теперь крепко-накрепко связан с политикой, причём уже не только большой спорт, но и спорт инвалидов. Осталось только ГТО каким-то образом привязать к политическим моментам.

Михаил Мамиашвили вряд ли столкнётся с какими-то последствиями своих действий, потому что он — человек, близкий к власти. Это не означает, что он близкий друг Путина или что-то подобное. Но это знаковая фигура, знаменитый в своё время спортсмен, один из авторитетнейших спортивных руководителей, который, конечно, повёл себя совершенно по-свински. Но у нас такие истории принято заминать и сваливать на спортсменов, которые, якобы, в чём-то виноваты. Скорее всего и этот случай спустят на тормозах. Вряд ли Мамиашвили лишится своего поста, и даже если это произойдёт, то не прямо сейчас и под каким-нибудь другим предлогом. У нас как-то не принято защищать человеческое достоинство от нападок подобных людей.

Олимпиада вообще важна только первые несколько дней после её завершения, когда вручаются награды, звучат фанфары и раздаются БМВ. А потом становится ясно, что спорт не так уж и интересен большинству. Пройдёт неделя, и обыватель уже не вспомнит, ни кто такой Мамиашвили, ни фамилии тех девочек, которых он оскорбил, и на следующие четыре года всё затихнет. Хотя история, несомненно, отвратительная.

Антон Орехъ, журналист:

Сейчас вероятность того, что Россия не поедет на Олимпиаду, действительно высока как никогда. Чувствуется настрой международных спортивных организаций решить эту проблему именно таким образом, и точно такой же решительный настрой со стороны Путина и его окружения. Выступление под нейтральным флагом могло бы стать компромиссом, но, видимо, этого не случится. Понятно, что угроза пропуска зимней Олимпиады даже больше, чем летней в Рио, коль скоро в вину нам вменяют действия, совершённые именно на такой же зимней Олимпиаде в Сочи. Понятно, что вообще-то это всё делает одна контора, но всё-таки сейчас ситуация совсем определённая.

Какие это будет иметь последствия, сказать трудно. Такого в мировом спорте ещё не было. Были взаимные бойкоты, но своих политических целей они никогда не достигали. Советский Союз войска из Афганистана не вывел, и своим бойкотом игр в Лос-Анджелесе большого ущерба капиталистическому миру тоже не нанёс. Но сейчас идёт конфликт непосредственно международных спортивных организаций и конкретной страны. Тут прогнозировать развитие ситуации очень сложно. Она становится особенно пикантной с учётом Международного чемпионата по футболу. Это соревнование более популярное, чем зимняя Олимпиада, и может конкурировать с летней. И получается, что страна — изгой в спортивном плане, но проводит крупнейший турнир. И в какой атмосфере он будет проходить, загадывать трудно.

Однако ситуация очень острая, и уже понятно, что единственными пострадавшими станут спортсмены, которые на игры не поедут. Потому что чиновники свои амбиции тем или иным образом удовлетворят, а для спортсменов эта Олимпиада могла бы стать первой и последней. Я сам всегда был противником коллективной ответственности. Видимо, у WADA накопилась какая-то критическая масса претензий, но никаких прямых и однозначных доказательств нет. Примером этого является история шести дисквалифицированных лыжников. Поскольку я вникал глубже, чем среднестатистический обыватель, то могу сказать, что у всех шести человек там совершенно разная ситуация. Левков, которого дисквалифицировали первым, действительно не может оправдываться. Но против остальных нет ничего, кроме того, что они были в «списке Родченкова». Это некий список медалистов, в котором далеко не все люди выиграли медали. То есть людей отстраняют от игр на основании просто этого списка, как если бы против них были однозначные улики.

МОК чувствует, что русские что-то такое делали и как-то мухлевали, но доказать этого не может. Просто потому, что это невозможно технически. И комитет принимает решения на основании косвенных улик, руководствуясь собственными преставлениями о справедливости. В спорте вообще действует «презумпция виновности», в отличие от обычного правового поля. Тут не чиновники и медики должны доказывать вину, а спортсмен вынужден оправдываться. Но получается, что из-за трёх, пяти или даже двадцати человек не поедет никто. Например, сборная по хоккею, которая была бы фаворитом Олимпиады и к которой нет никаких претензий ни у кого. Но они останутся тут, расплачиваясь за чужие прегрешения. Можно ли это считать справедливым решением? Вряд ли.

Это похоже на то, как принимаются санкции против какой-то страны. Путин поступил неправильно, а мы живём в условиях ограничений, наложенных за политику нашего государства, чувствуем на себе коллективную ответственность. Справедливо это или нет, я не знаю. Но в эффективности подобных решений я сомневаюсь. Это не даст ничего, кроме озлобленности и ещё одного аргумента для Владимира Владимировича в пользу того, что мы в кольце врагов. В некотором смысле ему даже делают подарок, добавив ещё один аргумент в предвыборную колоду.

Антон Орехъ, журналист:

Решение МОК в общем не такое уж и плохое. В названии нашей команды сохранится слово «Россия», и спортсмены смогут выступить не только в индивидуальных, но и в командных видах спорта, например, в хоккее. Очень важно, что именно хоккеисты написали письмо Путину – мы знаем, что это является его любимым зимним видом спорта. Но теперь всё зависит от решения одного конкретного человека. Что Путин решит в своей голове – то и будет. Мы можем рассуждать, взвешивать, предполагать, что хорошо, а что плохо. А потом в зависимости от того, с какой ноги Путин станет или что ему посоветуют его советники – то он и сделает.

По идее, конечно, МОК пытается сказать: «Вот вы сейчас отмучайтесь с этой Олимпиадой, но потом мы поставим в этой истории точку и начнём жизнь с чистого листа, будем снова дружить домами». Но если мы не едем, то история продлевается дальше – до 20-го года, потом –  до 2022-го и так далее. Так что, если российские власти решат, что это действительно настолько оскорбительно и при этом можно хорошо раскрутить в свете предстоящих президентских выборов, то мы никуда не поедем. А если какие-то элементы здорового смысла ещё есть, то сборную, конечно, надо будет отправить. 

Антон Орехъ, журналист:

О борьбе с допингом как таковой речи не идёт. Это просто форма наказания, а победить допинг такими методами невозможно. МОК и не скрывает, что сейчас они приняли это решение, но после Олимпиады дела будут закрыты, если, конечно, ничего не изменится в очередной раз в результате изучения той базы данных, которую то ли похитил, то ли увёз с собой Родченков. В ней якобы находится вся информация об анализах московской лаборатории с 2012 по 2015 год, что может позволить установить, были ли в тот период какие-то случаи применения допинга.

Но МОК хочет эту страницу закрыть, устроив то, что мы воспринимаем как показательную порку. А проблема допинга не будет решена не только в масштабах мира, но и в масштабах России. Может быть, дальше у нас не будет допинговой системы, а может быть, они просто будут осторожнее. Запретительные меры никогда не приводят к своим целям, как, например, санкции. Сейчас часто проводят параллели между политикой и спортом. И можно задать вопрос: сильно ли санкции повлияли на Северную Корею?

Что касается позиции наших спортсменов, которые хотят выступать несмотря ни на что… Депутаты и другие болтуны рассуждают, мягко говоря, абстрактно. А спортсмены — это люди, которые всю свою жизнь, с детсадовского возраста, готовились к Олимпиаде. И теперь они оказались перед реальной угрозой, что дело всей их жизни пойдёт прахом. А раз уж у нас президент не высказался однозначно против, то почему бы и не поехать? Тут всё было ожидаемо. Я удивлюсь, если найдутся спортсмены, которые скажут, что флаг для них важнее карьеры. Может быть, пара таких и появится. Но скорее всего все, кто сможет, поедут, а тут останутся только те, кого отсеет комиссия МОК.

Николай Сванидзе, тележурналист, член Совета по правам человека при президенте РФ:

Ностальгия по СССР действительно имеет место. А ответ МОК — это не шутка, но и не что-то серьёзное. Это просто формальность. Если бы поступило предложение выступить под флагом Золотой Орды или Владимиро-Суздальской Руси, то реакция была бы такой же: рассмотрим и решим. Но в результате ответ, скорее всего, будет отрицательным.

Что касается самого желания выступать под флагом СССР, то это, конечно, детский лепет и историческая безответственность. Этой страны нет, нет её флага. С тем же успехом взрослый мужик может мечтать снова стать прыщавым подростком и гонять голубей по крышам вместо того, чтобы кормить семью. Это вообще распространённое явление — хотеть вернуться в СССР. Но фарш назад не проворачивается, да и МОК скорее всего даст отрицательное заключение, потому что под флагом несуществующей страны выступать нельзя.

Николай Сванидзе, тележурналист, член Совета по правам человека при президенте РФ:

Беларусь сейчас — место неровное, и когда девушка выступила с профессиональной критикой, а потом увидела реакцию своего административного начальства, которое сразу же отстранило её от участия в играх, и официального телевидения, то поняла, что дело пахнет керосином и ей грозит физическая опасность. После чего она сделала соответствующие выводы, и выводы совершенно правильные: махнула рукой на непредсказуемые настроения Батьки и решила остаться за рубежом.

Это полностью советский послесталинский эксцесс, когда люди сбегали из Союза. За что Батька боролся, на то и напоролся. Но скорее всего такой скандал его не очень беспокоит, хуже репутация у него уже не станет, лучше тоже. Может быть, ему это пойдёт даже на пользу, потому что в глазах Путина он теперь выглядит совершенно ручным, так как на Запад «свинтить» не сможет.

Леонид Гозман, политик, президент движения «Союз правых сил»:

Содержательно у нас ничего не поменялось: люди, выступающие у нас по телевизору, всегда были расистами и гомофобами. Это просто особенность их мироощущения, в котором право большинство, а не право меньшинство, те, кто в очках и шляпе – враги, и так далее. Это вполне фашистское мировоззрение. Но какое-то время они сдерживались, а сейчас сдерживаться перестали, стали более искренними. Они просто говорят то, что думают. Раньше им приходилось маскировать свою точку зрения и соблюдать хотя бы какие-то приличия, то теперь «маски сброшены» и всё происходит абсолютно открыто.

Власти поняли, что не могут жить и управлять в рамках даже тех ограничений, юридических, эстетически и любых других, которые были раньше. Они просто не справляются, проигрывают, теряют контроль, люди не так голосуют и не так реагируют. И чтобы сохранить власть, им приходится отбрасывать всякие мелочи, вроде Уголовного кодекса, суда и всего прочего, а заодно отбрасываются любые приличия.