Как раз сейчас, когда в разгаре то, что называют предвыборной кампанией в Госдуму, такую авторитетную и влиятельную, когда за два года до президентских выборов очевидно, за кого заставят проголосовать «дорогих россиян», у нас появился шанс заглянуть в свое отдаленное будущее. Нет, подведомственные Дмитрию Рогозину доценты с кандидатами не изобрели еще машину времени. Просто мы сейчас, как говорится, в лицах наблюдаем, как именно происходит смена власти в авторитарном государстве.

Вот искусный и жесткий правитель, выстроивший, казалось бы, идеальную систему управления, опирающуюся на тайную полицию. Подрывные элементы (неважно, радикальные исламисты или диссиденты, мечтающие о демократии) своевременно обезвреживаются. Время от времени властителю приходится прореживать то, что называется «ближним кругом». Дело неприятное, но необходимое. Вот дочка старшая много о себе возомнила, в политику полезла. Немедленно ее, смутьянку, под домашний арест. Народ же в целом доволен стабильностью, так как помнит о расстреле сотен смутьянов в Андижане в 2005-м. Повторить их судьбу никому неохота. Образованный же класс видит в Каримове защиту от исламского мракобесия.

Во внешней политике правителю удается самым ловким образом лавировать между Пекином, Москвой и Вашингтоном. И при этом четко блюсти свои интересы. Ну, кому, скажите, Владимир Путин позволил бы дважды покинуть Организацию Договора коллективной безопасности и при этом продолжать получать военно-техническую помощь из России? Каримову это сошло с рук. Потому что, в соответствии с неписаным моральным кодексом азиатского шаха, он был в своем праве. В 2012-м он вышел из ОДКБ, как только заподозрил, что Россия, проталкивавшая создание сил быстрого реагирования, предназначенных для действий в Центральной Азии, ставит под вопрос его суверенную власть.

Такие системы управления кажутся чрезвычайно устойчивыми, если бы не один очевидный изъян. Решив все проблемы правления, авторитарному лидеру не удается решить главную – обеспечить себе бессмертие.

И вот, когда приходит срок, старательно выстроенная на века система рассыпается, как карточный домик. Еще официально не объявлено об уходе Каримова, еще растерянные наследники диктатора думают о современном варианте заявления про «дыхание по Чейн-Стоксу», а уже началась яростная схватка за власть. Ведь, согласно конституции, до номинальных выборов во главе страны должен стать глава тамошнего Сената, человек, по мнению экспертов, серьезного влияния не имеющий. И вот уже арестован конкурентами один из претендентов на шахский трон. На наших глазах весь советский 1953-й вместился в два дня. Думаю, что обращение проигравших схватку за власть к базирующимся в Афганистане радикальным исламистам за помощью – вопрос времени. Перед вчера еще «стабильной страной» маячит перспектива гражданской войны. И тем, кто искренне превозносит до небес путинскую стабильность (если такие еще сохранились), неплохо было бы посмотреть на происходящее в Узбекистане.

Подозреваю, что тамошние события ставят перед Россией и вполне практические вопросы. Если Узбекистан, крупнейшую региональную державу, охватят беспорядки, они тут же перекатятся и на соседние государства, обеспечивать безопасность которых Москва обязалась. Казалось бы, в прошлом году в ходе стратегических маневров «Центр-2016» наши Вооруженные силы как раз отрабатывали операцию вторжения в государство, охваченное гражданской войной. Одна беда, стремясь пострашнее ответить на усиление военного потенциала НАТО, Москва пошла на решительное сокращение численности состава 201-й базы в Таджикистане – нашего форпоста в Центральной Азии. Более того, из подчинения Центрального военного округа вывели две мотострелковые бригады, которые перебазируют поближе к западным границам. Тришкин кафтан российской обороны начинает трещать... Таким образом, смена жесткого авторитарного лидера в Узбекистане может вызвать эффект домино.

Фото: Узбекистан. Ташкент. 24 июня 2016. Президент Узбекистана Ислам Каримов во время заявления для прессы после заседания Совета глав государств - членов Шанхайской организации сотрудничества. Михаил Метцель/ТАСС