Любой россиянин понимает, что без внешнего финансирования перспективы партии на выборах сомнительны. Если правящие партии еще могут рассчитывать на административный ресурс, то независимые должны изыскивать источники для оплаты печати листовок, изготовления билбордов, командировок, аренды залов и офисов, радиоаппаратуры для митингов. Это требует немалых средств, но самим россиянам очень не нравится платить большие партийные взносы и делать пожертвования. Даже в кассу тех партий, чьи программы они разделяют. Этим пользуются олигархи, которые выделяют партиям крупные суммы за место в списке, дающее иммунитет от уголовного преследования. Финансовый патронаж партии позволяет им играть важную роль при принятии партией политических решений. Это искажает волю избирателей, профанирует саму идею народовластия. Но с этим мирятся даже в партиях либерального толка.

Нечто подобное происходило и в Латвии. В 1990-х при переходе Латвия к рынку некоторые бизнесмены, пользуясь связями и опираясь на государственные активы, правительственные контракты и возможность влиять на принимаемые властями решения в финансовой сфере, активно вытесняли своих конкурентов. Самыми заметными были три олигарха — Айварс Лембергс, Андрис Шкеле и Айнарс Шлесерс, — влиятельные фигуры в крупных политических партиях правого толка. До 2011 года как минимум одна из этих партий всегда входила в правящую коалицию в парламенте Латвии.

Олигархи умело конвертировали свои доходы в общественную поддержку, создали разветвленные сети влияния в правительстве, СМИ и бизнесе, запугивали чиновников и журналистов, заставляя закрывать глаза на их деяния. Всемирный банк, изучая экономические и политические проблемы Латвии, рекомендовал ей для противодействия «захвату государства» создать полномочный орган по борьбе с коррупцией по образцу Независимой антикоррупционной комиссии Гонконга.

К началу нового века политическая элита Латвии определилась с целью — вступлением в ЕС. Однако в Европейском союзе не было места государству, где сохраняются советские квазифеодальные номенклатурные традиции: извлечение коррупционной ренты из служебного положения, трепетное отношение к указаниям начальства, которые всеми, в том числе судом, ставятся выше закона. Впрочем, многие из власть имущих тех лет не хотели реального противодействия коррупции, не стремились к честной конкуренции в политике и экономике. Им, как это сегодня происходит в России, нужна была лишь их видимость. Естественно, они противились созданию влиятельного антикоррупционного ведомства.

И все же в 2002 году такое ведомство — Бюро по противодействию и борьбе с коррупцией (КНАВ) — было учреждено. Оно получило полномочия вести расследования, в том числе посредством работы агентов под прикрытием, проводить операции с «ловлей на живца», прослушивать телефонные переговоры и т.п. KNAB подчиняется премьер-министру Латвии. Кабинет министров имел право назначать и (при наличии юридически обоснованных причин) увольнять главу KNAB, но это требовало утверждения парламентом.

Одной из первых задач KNAB стала борьба с коррупцией в судах, где могущественным людям, уличенным в коррупционных деяниях, регулярно выносились мягкие приговоры. Бюро разоблачило случаи подкупа судей и прокуроров. Разразился скандал, виновные понесли наказание, а судьи по делам о коррупции стали выносить суровые приговоры.

Вскоре вокруг KNAB разгорелся политический кризис. Было предложено назначить директором опытного следователя Юту Стрике. Когда парламент отверг ее кандидатуру, премьер-министр Эйнарс Репше назначил Стрике и.о. директора. Это повлекло за собой падение правительства Репше. Последующие три премьер-министра Латвии были уже из партий, финансируемых олигархами. После отстранения Репше от власти партии, связанные с олигархами, укрепили свой контроль над политической жизнью Латвии, что поставило перед KNAB новые проблемы. Премьер Индулис Эмсис назначил директором KNAB правоведа Алексея Лоскутова. Лоскутов говорил: «Очевидно, советники [правящей коалиции] предложили меня как ученого-теоретика, которым более-менее легко управлять». Но Лоскутов проявил себя как сильная фигура: например, отказался отменить штраф, наложенный за нарушение закона на партию премьер-министра.

Под руководством Лоскутова KNAB в 2004-2007 годах провело ряд громких расследований, изобличив в коррупции трех вышеназванных влиятельных олигархов. Парламент, принимая закон о KNAB, наделил его уникальной обязанностью — проверять, соблюдаются ли финансовые ограничения в ходе избирательных кампаний. Это полномочие оказалось решающим в борьбе с коррупцией: бюро постаралось остановить денежные потоки, которые способствовали «захвату государства» влиятельными финансовыми группировками. В целом KNAB удалось преуспеть в предотвращении коррупции, особенно при проверках финансирования партий.

В 2007 году премьер-министр Айгарс Калвитис попытался ограничить деятельность KNAB и сместить Лоскутова. Но в связи с массовыми протестами ушло в отставку правительство самого Калвитиса.

В 2008 году в самом KNAB было выявлено хищение, что дало формальное основание сместить Лоскутова. Был назначен новый директор KNAB — Нормунд Вилнитис. Он вскоре обвинил заместителя директора Стрике и следователя Вилкса в нарушении субординации и некомпетентности. Однако ветераны бюро продолжали расследования втайне от директора. И в 2011 году KNAB провело обыски и аресты по так называемому делу олигархов. Ставшие известными факты вызвали гнев граждан. В итоге парламент уволил Вилнитиса. В том же году был сформирован новый состав парламента, ни одна из «партий олигархов» не вошла в правящую коалицию.

С этого времени у KNAB появилась возможность добиваться изменения законодательства. Самой смелой реформой стал закон, обязывающий всех резидентов Латвии декларировать имущество стоимостью более 18,5 тыс. долларов. Создание на основе таких деклараций исходной информационной базы активов граждан позволяет легко выявлять приросты активов, вызывающие подозрения в коррупционных доходах. 

Дайджест по материалам СМИ Латвии

Фото ТАСС/PHOTAS/DPA