Алексей Макаркин, политолог, заместитель директора Центра политических технологий:

Англия играет сейчас остаточно интересную роль в международной политике. В Америке возникла неопределённость, связанная с фигурой Трампа, все гадают, куда он пойдёт и какова будет его политика в отношении Москвы, каков уровень ограничения его действий со стороны элиты, включая элиту его собственной Республиканской партии. А в Англии такие вопросы не стоят, и сейчас именно Англия становится ведущим оппонентом для России. Причём американо-британские отношения являются историческими, обусловленными трансатлантической и англосаксонской солидарностью — Тереза Мэй была первым зарубежным лидером, которого Трамп принял в Белом доме в качестве президента. И в условиях неопределённости в США Англия, напротив, подчёркивает собственную определённость по отношению к Москве.

Если мы вспомним, то в России были определённые иллюзии после Брекзита, надежды, что придут другие люди, которые будут более благожелательны к политике Кремля. Но сейчас ситуация совершенно иная, что демонстрируют поправки, подобные «закону Магнитского», а также недавние события в Черногории, где именно с подачи властей Великобритании прошла утечка в британскую же газету Daily Telegraph относительно роли России в попытке переворота. То есть Британия сейчас не только продолжает свою традиционную политику после «дела Литвиненко», которое свело на нет многие надежды на сотрудничество, но и демонстрирует, что готова влиять на Вашингтон. То есть не США влияет на Англию, а наоборот, Англия влияет на США, используя своё уникальное положение и то, что Трамп, скептически относящийся к Евросоюзу, благоволит Англии после Брекзита. Так что роль Англии сейчас может быть очень значимой.

Но если говорить об этом решении как об образце для европейских стран, то тут ситуация иная. Эстония поддерживает такую позицию, может быть, к ней присоединятся ещё несколько стран, но большинство будет держаться в стороне. У них есть отношения с Москвой, и они не хотят их сильно ухудшать. В значительной части элит и без того существует раздражение из-за санкций в отношении России. Например, во Франции эта позиция не только Марин ле Пен, но и сторонников идей Шарля де Голля, партии республиканцев. Так что на подобные демонстративные шаги большинство европейских стран не пойдёт.

Евгений Ясин, научный руководитель университета «Высшая школа экономики» (ВШЭ):

Эти события будут серьёзно сказываться на нас, кампания арестов, начавшаяся с исков ЮКОСа на 50 миллиардов долларов, может привести к большому количеству неприятных событий и для страны, и для населения. Потому что происходящее означает новую волну ухудшения отношений между Россией и Европой.

Максим Блант:

Арест во Франции счетов по «делу Магнитского» - не слишком приятная новость для российских госрэкетиров. А поскольку все проводившиеся в последние годы «реквизиции» в пользу государства, так или иначе, комментировались и одобрялись Путиным, каждое новое расследование, каждая блокировка или арест счетов как минимум подтверждает в глазах мирового сообщества и иностранных инвесторов преступный характер российской государственной машины, ни во что не ставящей права собственности и всегда действовавшей по «праву сильного». Российским гражданам бы порадоваться: иностранные суды взяли на себя миссию по отлову денег российских коррупционеров, казнокрадов и государственных рейдеров. Однако что-то подсказывает, что большинство населения усмотрит в этих действиях желание в очередной раз уязвить поднимающуюся с колен Великую Россию.

Леонид Гозман, политик, президент движения «Союз правых сил»:

Это «унтер-офицерская вдова сама себя высекла», «президент Джордж Буш-младший сам взорвал Башни-близнецы» и «она сама себя изнасиловала, а я рядом не стоял». Такой предельный идиотизм связан с тем, что «списки Магнитского» продолжают существовать. И хотя те люди, которые туда сейчас добавляются, уже не связаны с Магнитским, у них начинаются вполне реальные неприятности. Причём «отражённым светом» эти неприятности задевают и Владимира Путина, так как ухудшают атмосферу. И это порождает ненависть к тем, кто изначально стоял у истоков процесса. А это Браудер и ряд наших оппозиционеров. Но некоторые из них уже погибли от рук, разумеется, никак не связанных с властью убийц.

А поскольку наша власть уже давно оторвалась от реальности, то они не понимают, как воспринимаются их действия. Это было видно по истории с Петровом и Бошировым, по многому другому. Поэтому кому-то пришло в голову: а давайте Браудера и обвиним! Эта история поражает своей глупостью и неадекватностью, но воспринимается серьёзно, так как служит ещё одним свидетельством полного интеллектуального развала во власти.