Одиннадцатый год подряд в Москве проходит акция «Возвращение имен», когда накануне Дня памяти жертв политических репрессий люди целый день, с 10 утра до 10 вечера, зачитывают у Соловецкого камня на Лубянской площади имена казненных в Москве — имя, возраст, профессия и дата расстрела, по две фамилии каждый. Акцию проводит правозащитное общество «Мемориал», по данным которого, только в Москве в годы Большого террора было расстреляно более 40 тысяч человек.

В самом начале одиннадцатого, когда я прихожу на площадь, вокруг Соловецкого камня уже змеей извивается очередь. Ее хвост дотягивается почти до перехода, и пришедшие, сменяя друг друга, зачитывают скорбный список. Бухгалтер, начальник производственного отдела, истопник, красноармеец, священник, студент Педагогического института, шофер НКВД, агроном, слесарь, философ, трубочист… Господи, даже трубочист пострадал, фигура в наши дни почти сказочная, проносится в голове.

Кто-то произносит имена четко и громко, кто-то — комкая от волнения слова, кто-то не может сдержать слез. Некоторые добавляют к «официальному списку» имена своих близких, вместо традиционного «Вечная память» бросают гневное — «Больше никогда!». Очень многие заканчивают чтение призывом освободить Юрия Дмитриева — краеведа и руководителя карельского «Мемориала», который в 1997 году нашел расстрельный полигон Сандармох и которого сейчас судят якобы «за порнографию».

По углам сквера — постеры «Мемориала», посвященные акции, чуть сбоку — стенды «Последнего адреса», общественной организации, которая устанавливает мемориальные таблички на домах репрессированных, откуда их увели в последний путь. Принцип простой — «Одно имя, одна жизнь, один знак». Проект существует с конца 2014 года, и некоторым пока неизвестен. Люди подходят к стендам, расспрашивают. «А вот у меня тоже дедушка, но он жил в деревне…» — с сожалением произносит молодая женщина. «Ничего, — объясняет волонтер “Последнего адреса”, — мы и в деревнях ставим». — «Тогда мы попробуем выяснить, когда он точно погиб. Мы до сих пор этого не знаем».

К 11 часам новопришедшим раздают уже только по одному листочку с фамилией — очередь еще выросла, начал накрапывать дождик, и организаторы решили ускорить процесс, чтобы людям не приходилось слишком долго стоять.

Я ухожу с Лубянской площади в 11.30, чтобы успеть на другую акцию-воспоминание: крупнейшее в России объединение верующих Преображенское содружество малых братств вместе с медиапроектом S-t-o-l.com везет на теплоходе «Ривьера» членов братства и других записавшихся людей по каналу Москва — Волга. От Краснохолмской набережной теплоход доплывет до причала «Коломенское», по дороге можно будет посмотреть на места, где когда-то располагался Дмитровский исправительно-трудовой лагерь, созданный в 1932 году ОГПУ специально для строительства канала. Без бесплатной рабочей силы такой колоссальный проект было не осуществить.

«Вы, наверное, от Соловецкого камня? — встречают меня вопросом знакомые члены братства. — Мы тоже после поездки туда собираемся». Путешествие начинается с просмотра 20-минутного фильма Андрея Дворникова, жителя Нагатинской поймы, которого на исторические разыскания натолкнула встреча с бабушкой приятеля. Она ежегодно приходила на берег канала, чтобы положить цветы в память о брате, который погиб где-то в этих местах. Почему погиб? Почему именно здесь? Кем он вообще был, этот брат? Друг не мог толком ответить на эти вопросы, а бабушка молчала, пока у нее не случился инфаркт — только тогда она решилась рассказать молодой компании, как все было на самом деле.

Семья жила в деревне Дьяковка, здесь, в Нагатинской пойме, брат бабушки был священником, в начале 30-х, когда ужесточились гонения на церковь, его арестовали и поместили отбывать наказание в Дмитлаг, чьи бараки растянулись вдоль всего будущего канала. Брат изредка по ночам прибегал домой, ему собирали какую-то нехитрую снедь, поскольку кормили в лагере всего два раза в день — в 6 часов утра и в 6 часов вечера, а ежедневная норма выимки грунта на человека составляла 5 тонн. При этом 2/3 работ в лагере велись вручную, землю из будущего русла таскали вверх на гору тачками (экскаваторы появились только в 1934 году), работали, почти постоянно стоя по колено в воде, в какой-то жалкой обувке — резиновые сапоги в то время были редкостью, а кто и босиком. Неудивительно, что мало кто выдерживал на этой стройке больше двух-трех месяцев. Однако брат бабушки погиб по другой причине: как-то ночью он забежал домой и сказал, что будет просить, чтобы его перевели в другое место — нет сил жить рядом с домом и не иметь возможности там бывать. На следующей день семья узнала, что ночью его расстреляли у того самого шлюза, который он строил: кто-то из соседей донес.

Добывать информацию о Дмитлаге оказалось делом чрезвычайно сложным. В 1938 году, после того как строительство канала закончилось, следы лагеря были стерты с лица земли, документы исчезли во время войны. То немногое, что удалось узнать, известно из воспоминаний выживших заключенных или от местных жителей, у которых, после того как фильм появился в интернете, развязались языки. Теплоход неспешно плыл по каналу, а Андрей Дворников показывал: вот здесь был бетонный завод, а здесь кладбище, людей складировали прямо в траншеях, старики рассказывают, что потом, когда река размывала берега, в воде плавали кости. На месте нынешнего причала «Коломенское» (территория вокруг кафе) был лагерь священников, вообще же в Дмитлаге отбывали сроки заключенные трех категорий: обыкновенные уголовники, колхозники (незадолго до начала строительства канала как раз вышел «указ о колосках») и политические (священники и осужденные по делу так называемой Промпартии).

Подробнее об этом говорил уже на круглом столе, который состоялся после просмотра фильма, краевед и основатель сайта Moskva-volga.ru Игорь Кувыркин. Участница программы «Мемориала» «Топография террора» Ольга Лебедева рассказала об их новом проекте «Это прямо здесь». Он занимается выявлением в городском пространстве мест, где сосредоточена память о прошлом, выносит ее на поверхность. Например, скромный указатель «Новинская женская тюрьма — 1,7 км» должен напомнить жителям Москвы о некогда крупнейшей столичной тюрьме для женщин, просуществовавшей более полувека и закрытой в 1960 году.

Основатель журнала «Археология русской смерти» Сергей Мохов рассуждал о варварском отношении россиян к смерти. Социолог Левада-Центра Денис Волков отметил, что сейчас разговор о репрессиях и жертвах репрессий стал, по крайней мере, возможен, однако память о репрессиях мешает властному нарративу о великом советском государстве и есть желание его затушевать. Редактор сайта S-t-o-l.com Алина Гарбузняк рассказала о главном для проекта начинании этого года — Акции национального покаяния в связи со 100-летием революции. Настоятель храма Архангела Михаила в Летово протоиерей Дмитрий Кувырталов подчеркнул, что только сильный народ способен честно говорить о своей истории.

Потом говорили члены братства: о том, что мы должны принять на себя эту память и эту боль, почувствовать те невидимые нити, которые связывают всех людей. Искать то, что нас соединяет, а не разъединяет. В конце встречи отец Дмитрий отслужил литию, а светские участники акции пустили на воду цветы в знак памяти о людях, погибших на строительстве канала Москва — Волга.




Фотографии автора