В минувший вторник судья Краснопресненского суда столицы Катерина Кириченко отправила под арест еще трех фигурантов дела о «массовых беспорядках», которое было возбуждено после жестокого разгона мирной демонстрации, что прошла в Москве 27 июля.

В СИЗО на два месяца помещены студент МГТУ им. Баумана Даниил Конон, Сергей Абаничев, который, судя по всему, вообще не имеет никакого отношения к протестам и на месте происшествия оказался случайно, а также левый активист из Нижнего Новгорода Владислав Барабанов. Общее в их деле то (и это роднит их с остальными обвиняемыми по данному делу — их уже девять человек), что никаких сколько-нибудь убедительных доказательств вины следствие суду так и не предъявило. Например, Сергей Абаничев виноват в том, что, бросив бумажный стаканчик в сторону урны, не попал в нее, никаких других материалов о его причастности к происходящему в деле не содержится. С Даниилом Кононом и Владиславом Барабановым та же самая история: в материалах следствия перечислены эпизоды, к которым эти граждане вообще не имели никакого отношения и которые даже произошли вдалеке от мест их задержания. Речь идет о «бросании урны в сотрудника правоохранительных органов» и о прорыве «цепи полицейских». При этом известно, что урну, которая так и не докатилась ни до одного правоохранителя, бросал совершенно другой человек, а на фотографиях, на которых, по мнению силовиков, запечатлен момент «прорыва», нет ни Барабанова, ни Конона. Единственная фотография с Барабановым, представленная суда, та, на которой он стоит на обочине дороги в стороне от колонны, двигающейся по Петровскому бульвару. По мнению следствия, такое расположение обвиняемого доказывает, что он «координирует» протест.

Несмотря на всю вопиющую абсурдность происходящего, судья Катерина Кириченко всем троим выбирает самую суровую меру пресечения. Впрочем, поскольку само основание, по которому возбуждено дело о массовых беспорядках 27 июля (2ч. 212-й ст. УК), не подкреплено никакой мало-мальски убедительной аргументацией, то все остальное происходящее внутри этого дела выглядит и является, по сути, абсолютным произволом в отношении любых его фигурантов. 

Как ни парадоксально это звучит, но в истории с новой волной столичного протеста есть один, как мне кажется, бесспорно положительный момент — миллионы людей, черпающих информацию о происходящем в Москве из независимых источников, воочию убеждаются, что на самом деле представляют из себя сегодня российские правоохранительная и судебная системы. В какой степени деградации они находятся. Когда тысячи людей сначала оказываются жертвами чудовищной полицейской провокации, сопровождающейся избиениями, издевательствами и фактически пытками, а затем попадают в руки судебных органов, которые ведут себя как часть карательного механизма, это невозможно списать на «точечные проявления» и «отдельные недостатки».

Разгул силового беспредела в столице, начиная с 27 июля, не нуждается ни в каких дополнительных доказательствах. О нем свидетельствуют не только рассказы очевидцев, но и горы фото- и видеоматериалов. А сотни судебных решений — хоть по уголовным делам, хоть по административным, — не подкрепленных никакими доказательствами, в результате которых люди оказываются за решеткой, выглядят бесспорно неправосудными даже для людей, вовсе не смыслящих в юриспруденции. Ну, что должен думать обычный человек, который видит, что того, кого несправедливо посадили на восемь суток, задерживают в момент освобождения, волокут в суд и присуждают очередной административный арест вновь без каких-либо оснований. Надо полагать, он должен думать, что это и называется — политические репрессии…

Следующий вывод, который неминуемо приходит в голову любому здравому человеку, такой: если мы видим, что на месте важнейших государственных структур обосновалась банда, которая, игнорируя любые человеческие законы, правила и понятия, объявила войну собственным гражданам с целью сохранить власть нынешнего политического руководства, то надо же с этим что-то делать. Надо от них как-то избавляться, иначе они нас всех просто истребят. 


Фото: Россия. Москва. Пресненский районный суд. Станислав Красильников/ТАСС