Речь идет не о богатстве предпринимателя, согласного дать взятку чиновнику ради своих привилегий на рынке, и не о доходах чиновника, готового оградить взяточника от конкурентов, а об уровне жизни простых россиян, повысить который можно, только блокируя такие сделки.

Уровень жизни народа во все времена зависел от сложившихся в стране отношений власть имущих и простых людей. Следствие этих отношений – интересы людей, их желание проявлять инициативу, предприимчивость, вкладывать свои силы и средства в крестьянское хозяйство или бизнес. Егор Гайдар в книге «Долгое время» описал, как сотни лет крестьяне не хотели повышать урожайность полей, зная, что прирост все равно отнимут феодалы. И сегодня предприимчивые люди в странах с авторитарными режимами не хотят развивать производство новых товаров, зная, что наедут силовики и все отнимут. Интересы правящей элиты таких стран не понуждают ее проводить реформы, обеспечивающие повышение жизненного уровня. Противоречие интересов элит и народа ярко проявляется в сравнении уровня жизни жителей ФРГ и ГДР до их объединения, жителей Северной и Южной Кореи. Один язык, общая предыстория, но различие огромное.

Обсуждая назревшие реформы в экономике, надо учитывать уровень развития культуры народа – политической, технической, экономической. Если вы предложите членам африканского племени обсудить меры, которые поспособствуют развитию высокотехнологичных производств, то они не поймут, о чем идет речь. А захотят ли разговаривать на эту тему россияне?

В 1991 году депутаты Верховного совета РФ не представляли, как организованы акционерные общества, как с помощью сторонних аудиторских фирм акционеры контролируют работу своих менеджеров, почему государственные предприятия всегда проигрывают в конкуренции частным. А ведь депутатам предстояло голосовать по поправкам к проекту Закона о приватизации. Но и сегодня, если с трибуны Госдумы кто-то пытается анализировать причины стагнации экономики, депутатам это неинтересно. У них доходы высокие. Не только официальные, но и «левые» – за поддержку нужной олигархам редакции законопроекта. Депутаты в частных разговорах признают, что наша экономика сырьевая, уровень жизни нищенский. Но их жизнь обеспечена, и никаких радикальных реформ им не надо, и так хорошо.

Выходит, что непременным условием проведения реформ, направленных на повышение жизненного уровня, является замена нынешнего феодально-олигархического строя на правовое демократическое государство. Предстоит уйти от отношений, похожих на отношения итальянской мафии и ее данников, заменить нынешнюю коррумпированную «элиту» на людей, представляющих интересы народа. Создать систему сдержек и противовесов во власти. А главное, вместо авторитарной власти утвердить в стране республику. Если в России возникнет реальная политическая конкуренция партий, то это приведет к изменению интересов депутатов. Они и чиновники вынуждены будут повышать уровень жизни избирателей. Иначе придется уступить свои кресла представителям оппозиции. Но укоренению в России республики и политической конкуренции мешает наша средневековая культура, надежда на «доброго царя» и инстинкт красть все, что плохо лежит. Предстоит поменять наши взгляды и обычаи – труднейшая задача.

И все равно перемены в России неизбежны. Мир меняется. Идет процесс глобализации, теперь есть интернет, растет уровень образования, все больше людей готовы отстаивать свои неотъемлемые права и свободы. Разве могли бы мы еще 20 лет назад представить массовые выступления белорусов против режима диктатора Лукашенко? Или демонстрации протеста в Хабаровске? Могли ли поверить, что Чехия, Польша, Южная Корея станут развитыми демократическими странами?

Власть в стране меняется порой очень быстро. За три дня до ГКЧП никто не предвидел распада СССР. Власть партноменклатуры тогда сгинула, пресса и телевидение освободились от цензуры. Была узаконена частная собственность, место Госплана занял рынок.

При смене общественных отношений перед новой властью всегда встает вопрос: какие реформы проводить в первую очередь, какие законы и указы принимать, что заимствовать из опыта развитых стран? Искать ответы на подобные вопросы полезно заранее.

***

В современном обществе можно выделить три большие социальные группы: наемных работников, предпринимателей и бюрократию. У каждой своя роль, а интересы их представителей зачастую противоположны. Чиновник вымогает взятку с бизнесмена, бизнесмен урезает расходы на зарплату работников. Как сгладить этот конфликт и создать условия для роста уровня жизни всего населения? Полезно знакомиться с опытом развитых стран.

Двигателями прогресса являются предприниматели, если вместе с учеными и изобретателями осваивают производство новых продуктов, новые услуги, а не жируют на экспорте природных ресурсов. Без предпринимателей экономика затратна и неэффективна. Это мы познали на опыте СССР. Но предприниматели бывают разные. Есть такие, как Генри Форд или Илон Маск, заточенные на реализацию прорывных идей, освоение нового. А есть якобы «предприниматели», вроде Роттенбергов и Алексея Миллера, гребущие в карман из общей казны сотни миллионов долларов на экспорте газа и сверхвыгодных госзаказах. Для развития экономики и повышения уровня жизни надо всячески стимулировать первых и ограничивать вторых, нужен контроль «снизу».

Разрушить корыстный союз чиновников и олигархов. Роль предпринимателя в обществе не гарантирует от проявления им нечестности и непорядочности. Если не сложилось общественное мнение, побуждающее бизнесменов соблюдать нормы морали, нет органов власти, принуждающих к честной конкуренции, то всегда найдутся бизнесмены, готовые поделиться прибылью с продажными чиновниками, чтобы занять доминирующее положение на рынке. Это как в спорте, где жгучее желание завоевать титул чемпиона толкает спортсменов принимать допинг. В спорте это ведет к вырождению олимпиад, а в стране – к стагнации экономики.

Рынок рынку рознь. В развитых странах, где есть реальная политическая конкуренция, органы власти просто вынуждены поддерживать экономическую конкуренцию, бороться с монополиями. А в странах с авторитарными режимами выгоден грабительский и неэффективный «капитализм для своих» (кронизм), олигархический капитализм.

В Швеции граждане с подозрением относятся к предпринимателю, который за короткий срок получил неоправданно высокий доход, и к чиновнику, расходы которого выше его зарплаты. Они станут нерукопожатными. Попытка чиновника или депутата разбогатеть, используя свое положение, приведет к краху карьеры. Благодаря общественному мнению коррупция в бизнесе и госуправлении встречается редко.

А в России использование чиновниками служебного положения для обогащения, подкуп чиновников предпринимателями является нормой. У нас нет институтов, которые сломали бы эти исторически сложившиеся обычаи. Это в Швеции доходы и состояния граждан прозрачны. Любой может позвонить в налоговую инспекцию и получить сведения о доходе соседа, его имуществе, транспортных средствах и даже долгах. А если увидит признаки незаконного обогащения, то может инициировать расследование. У нас такое невозможно из-за включенности правоохранителей в мафиозную систему власти и ограниченных правах граждан на частное обвинение и иски в защиту групповых интересов.

Поэтому главным препятствием для повышения уровня жизни россиян служит именно власть жуликов и воров и присущий ей грабительский олигархический капитализм. Необходимо заменить его на конкурентный рынок, основанный на верховенстве права и свободе предпринимательской деятельности. Для этого потребуется радикальная реформа российских законов и практики их применения. Следует обеспечить прозрачность отношений между бюрократией и бизнесменами, в частности, при проведении государственных закупок и выделении льгот, прозрачность доходов и состояний всех россиян. Нужна люстрация судей и правоохранителей, которые по уровню коррумпированности одни из лидеров в мире. Придется создавать специальные органы по борьбе с коррупцией, как в Сингапуре и в США, материально поощрять активных граждан, разоблачивших коррупционные сделки.

Это непростые реформы. Но изменение законов и правил даст эффект только в том случае, если у самих россиян возобладает неприятие коррупции и незаконного обогащения. Нужна пропаганда неподкупности, неприятия взяточничества и казнокрадства. Нет другого пути, как вновь насаждать в России религиозную заповедь «не укради». Если пенсионеры – обожатели пресловутой стабильности – услышат с экрана телевизора о сверхдоходах олигархов, сказочных окладах депутатов и министров, об их яхтах и виллах, то, возможно, задумаются об истинных причинах своих нищенских пенсий. Если по телевизору расскажут, что в Швеции зарплата министра выше средней всего в три раза, что в Польше МРОТ (в переводе на рубли) составляет 56 тыс. рублей, а в России – 12 тыс. рублей, то, возможно, многое в сознании наших людей изменится. Необходимо искать способы донести до россиян информацию о причинах их нищеты. Ибо без поддержки народа любые полезные реформы обречены на неудачу.

Сократить роль бюрократии в экономике. Многие россияне полагают, что чем больше государства в экономике, тем лучше. Они родом из той самой административно-командной системы, где государству принадлежало все, где партийная номенклатура была правящим классом, а указания обкома важнее Конституции СССР. Нужны годы, чтобы люди осознали объективность корыстных интересов бюрократии и необходимость контроля над ней «снизу». Жителям ГДР потребовались десятилетия, чтобы перенять укорененные в ФРГ институты демократии, подразумевающие действенный контроль «снизу» за работой чиновников и бизнесменов. И это при том, что жители Восточной Германии хотели бы иметь такой же высокий уровень жизни, как у западных немцев.

В развитых странах бюрократия играет значительно меньшую роль, чем в России. Меньше чиновников в расчете на 100 тыс. населения. Но главное, есть реальное разделение властей, система сдержек и противовесов, которая обеспечивает контроль представительных органов власти за работой исполнительной власти.

Если в стране есть бюрократические препятствия для ведения бизнеса, то повысить жизненный уровень граждан не удастся. А ведь в России число согласований и разрешений при ведении бизнеса в разы больше, чем в развитых странах. И сроки их намного дольше. Предприниматели больше всего несут потери там, где требуются разрешения на строительство и реконструкцию зданий, сооружений, приобретение участков земли. Откаты за согласования добавляют 25–30% себестоимости недвижимости (в Москве – до 60%). Впрочем, во всех отраслях избыток государственного регулирования тормозит развитие бизнесов, удорожает товары и услуги. Зарегулированность бизнеса и необходимость платить откаты чиновникам губит высокотехнологичные секторы экономики, где требуется координация множества контрагентов.

Сегодня многие законы дают чиновникам право принимать решения на свое усмотрение, фактически творить произвол. В развитых странах такое не допускается. И в России полномочия чиновников должны быть строго ограничены законом, расширительное их толкование необходимо исключить.

Наша страна не прошла европейских курсов модернизации. Социализм с его приматом бюрократии оказался шагом назад в нашем развитии. Хотя реформы 1990-х годов дали россиянам почувствовать вкус свободы, но понимание того, насколько свобода предпринимательства определяет экономические успехи страны и уровень жизни, у большинства отсутствует. Полезен опыт Грузии, где устранение бюрократических препон в ведении бизнеса и сокращение отчетности дали мощный толчок развитию экономики. Чиновники поставлены в жесткие рамки по времени реагирования на запросы предпринимателей и населения. Из 18 министерств остались 13, из 52 ведомств – 34, в оставшихся учреждениях персонал сократили почти вдвое. Количество лицензий и разрешительных процедур сократили с 1 тыс. до 140, отменили практически все ГОСТы. В основу системы разрешительных документов в Грузии положен опыт Швеции и Новой Зеландии.

В Грузии бизнес можно открыть в течение 13 минут (это норматив) в отделении банка или зарегистрировать его он-лайн. В России на это требуется месяц. В Грузии к бизнесмену не придут собирать дань ни бандиты, ни полицейские, ни пожарные, ни санэпидстанция. Государственные расходы законом ограничены 30% ВВП, запрещено увеличивать общее число лицензий и создавать новые регулирующие органы. Введение новых налогов допускается только на референдуме. Государство отказалось от владения банками и другими посредническими финансовыми институтами. Сняты ограничения на конвертацию лари, запрещаются любые ограничения на движения капитала и др.[1] Грузия практически полностью открыла финансовый и биржевой рынки для международной конкуренции, иностранные банки категории А+ и выше могут входить на грузинский рынок без ограничений. Американский журнал Forbes назвал Грузию самым либеральным режимом Европы и четвертым в мире после Катара, ОАЭ и Гонконга.

Все это привлекало в Грузию иностранных инвесторов. В 2004–2009 годах грузинская экономика получила 6,5 млрд долларов прямых иностранных инвестиций; в их расчете на душу населения не имеющая полезных ископаемых Грузия догнала огромную Россию; по объемам полученных внешних инвестиций и по привлекательности для иностранных инвесторов она сравнялась с новыми членами ЕС. В результате реформ за пять лет нищее и полуразрушенное государство превратилось в бурно развивающуюся экономику. Доходы грузинского бюджета за 2003–2008 годы выросли почти в 6 раз, в 2004–2008 годах экономика росла на 9–12% в год[2]. К сожалению, приход к власти партии во главе с российским олигархом Иванишвили заблокировал развитие страны. Но будем надеяться, что власть в Грузии вернется к сторонникам свободы и конкуренции.

Провести демонополизацию, развивать конкуренцию. Важнейшее направление экономических реформ – демонополизация. В России монополизм присутствует в газовой отрасли, банковской сфере, на транспорте. Монополизм – одна из главных причин нашего низкого уровня жизни. Впрочем, это проблема не экономики, а нашего общественно-политического устройства. Ведь именно монополии помогают олигархам расхищать деньги налогоплательщиков, способствуют расцвету коррупции в органах власти.

Монополии ответственны за низкую производительность труда и убыточность инвестиций, у них нет стимулов эффективно использовать капитал, они всегда могут «попросить» у государства субсидии или увеличение регулируемых тарифов. Государственные монополии – причина провала создания накопительной пенсионной системы. Они ответственны за высокие ставки по кредитам, за дефицит доверия среди участников рынка и отсутствие в российской финансовой системе «длинных денег». Монополии создают барьеры для реализации инвестиционных проектов. Там, где принадлежащие олигархам компании обладают монополией на оформление разрешений для бизнеса, легализована коррупция.

 Обещание власти, что «госинвестиции станут источником роста», не оправдалось, потому что двигатель прогресса – конкуренция. Как спортивные соревнования – залог рекордов. Но поскольку монополии – источник стабильных поступлений в бюджет, авторитарная власть защищает монополии от конкуренции со стороны иностранных компаний. Это мы видим хотя бы на примере российских санкций против импорта продовольствия из Европы.

Проблема монополизации выходит далеко за рамки экономики. Монополия государства в сфере телекоммуникаций, блокирование независимых СМИ позволяют мафиозной власти дурить граждан лживой пропагандой. Однако способствовать развитию конкуренции может только власть. У нее достаточно полномочий, чтобы разрушать и ограничивать монополии. Потребителям это не под силу. Демонополизация возможна только тогда, когда новая власть возьмется за нее всерьез.

Пример реальной борьбы с монополиями показывает ЕС. На Google был наложен штраф 7 млрд евро за монопольное положение на рынке онлайн-рекламы. Apple пришлось доплатить Ирландии, где компания подает налоговые отчеты, 14 млрд евро налогов. В демократических странах политическая конкуренция и успешная борьба с монополиями обеспечивают успех правящей партии на выборах. Гражданское общество всегда протестует, если монополия зарабатывает миллиарды на простых гражданах. Но в странах, где гражданское общество не сформировалось, монополии процветают, как в России.

Но естественные монополии разрушить невозможно или нецелесообразно. Порою их целесообразно сохранять в государственной собственности, чтобы монопольная рента через бюджет перераспределялась в пользу граждан. Для этого необходимо ограничивать цены и, как следствие, прибыли монополистов с помощью законодательных актов и тарифных соглашений между органами власти и монополистами. Например, в США местная власть нередко объявляет график постепенного снижении тарифов общественного транспорта. Монополии принуждают снижать себестоимость товаров и услуг.

Даже в тех естественных монополиях, которые работают по тарифам, установленных властью, полезно наличие граждан-акционеров, поскольку так проявляется преимущество корпоративного управления, принятого в Европе сотни лет назад. Необходимость отчитываться перед акционерами повышает качество управления и ответственность руководства за принимаемые решения. Если акционеров нет, то единственная цель директоров компаний-монополистов – сохранить расположение начальства.

Приватизировать государственные и муниципальные предприятия. Сегодня в России доля предприятий, находящихся в государственной собственности и служащих кормушками для олигархов, оценивается в 70%. Чтобы повысить жизненный уровень россиян, придется приватизировать все предприятия, относящиеся к конкурентному сектору экономики, в том числе унитарные. Искусственная организационная форма ГУПов и МУПов не защищает интересы общества перед корыстными устремлениями их директоров. В развитых странах таких предприятий нет.

Приватизация создаст институциональные предпосылки для повышения жизненного уровня. Ведь у директоров государственных компаний, в отличие от акционеров, нет стимулов снижать себестоимость и улучшать качество продукции. Зато есть интерес переводить средства предприятий на личные счета. Свидетельств тому множество. Тем не менее, в России немало сторонников государственной собственности на средства производства не только среди вороватых управляющих. Видимо, сказываются первобытные инстинкты, когда все члены племени, поедая у костра мясо убитого мамонта, были равны. Если мы хотим достойной жизни, то придется распрощаться с такими инстинктами и воспринять частную собственность как норму. Ибо только у частных собственников есть интерес снижать себестоимость продукции, а для этого контролировать нанятых менеджеров. Прибыльные эффективные частные фирмы – залог роста уровня жизни народа в условиях конкурентного рынка.

Обсуждая разгосударствление и приватизацию государственной и муниципальной собственности, полезно отметить успешные реформы. Не так давно РЖД было монополией, диктовавшей цены на перевозки. Теперь в ее функции входит только поддержание железнодорожных путей и прочих объектов инфраструктуры, содержание тепловозов и электровозов, расписание перевозок. Сами перевозки осуществляют конкурирующие между собой компании – операторы. Сегодня и в электроэнергетике, в отличие от начала 2000-х годов, много частных инвесторов.

Поэтому не надо пересматривать итоги приватизации 1990-х годов. Несмотря на многие факты несправедливости для России важнее гражданский мир. Пересмотр итогов приватизации потребует отменить все сделки за три десятка лет. Это не решается ни физически, ни юридически. Выбирая из плохого и очень плохого, надо выбрать первое. Впрочем, заслуживают обсуждения предложения обязать миллиардеров, сделавших свои состояния в процессе приватизации, внести в бюджет страны солидные «отступные». Полезнее не пересматривать итоги приватизации, а повышать уровень конкуренции  и стимулировать работу частных компаний в интересах россиян.

Перестать быть сырьевым придатком развитых стран. Между государствами с авторитарными режимами и демократиями есть принципиальное различие. Диктаторам невыгодно повышать уровень жизни граждан. Их низкая зарплата позволяет олигархам и госмонополиям получать большую прибыль. Диктаторы собирают ренту, или, как Сухарто, забирают у акционеров часть дивидендов, или, как Мугабе, ополовинивают государственную казну. Все авторитарные правители грабят свои народы, за одним исключением – Ли Куан Ю.

Высокопоставленные чиновники и олигархи в авторитарных государствах, по сути, колонизаторы. Они вывозят свои семьи и выводят капитал в Европу. Свою судьбу, судьбу своих детей они связывают с жизнью в развитых странах. Поэтому России выйти из статуса колонии, из разряда сырьевого придатка развитых стран удастся лишь при смене авторитарного режима на республику, то есть при существенном прогрессе в развитии политической культуры россиян.

Что необходимо, чтобы страна перестала быть сырьевым придатком развитого мира? Прежде всего, доверие инвесторов к власти, уверенность, что их капиталовложения не конфискуют, владельцев и менеджеров фирм не осудят, как Магнитского. Отсутствие доверия к власти делает инвестиции в страну рискованными. Это справедливо и для иностранных инвесторов, и для отечественных. Резкое снижение объема иностранных инвестиций в российскую экономику в сочетании с ростом вывоза капитала из страны это подтверждает.

Второе – наличие спроса на продукцию и услуги. Если население нищее и спроса на товары нет, то и инвестиции в промышленность и торговлю не имеют смысла. Поэтому правительством США выделяло существенные дотации гражданам в период пандемии, когда работники вынуждены были сидеть дома. Этим же объясняется политика китайского правительства, которое последовательным повышением МРОТ добилось роста зарплат в стране (сегодня их средний размер примерно в 1,5 раза выше, чем в России). С этим связано и решение граждан Швейцарии, установивших на референдуме минимальный уровень зарплаты в столице не ниже 4 тыс. евро.

Рост зарплат, пусть и обусловленный административными мерами, меняет кадровый состав предпринимателей, приходят люди с другой мотивацией. Если 15 лет назад китайские бизнесмены организовывали пошив одежды на допотопном оборудовании по заказам и лекалам итальянских фирм, то теперь у них перспектив нет. Бизнес сохранили лишь те, кто использует высокопроизводительное оборудование, требующее меньше затрат труда. Это проявляется во всех отраслях китайской экономики.

Повышение зарплат не только стимулирует модернизацию и автоматизацию промышленности, но и создает дополнительный спрос на товары и услуги. Экономика бурно развивается. Конечно, принудительное повышение зарплаты опасно. Снижается рентабельность предприятий, ориентированных на экспорт, закрываются ресурсодобывающие предприятия, сокращается занятость. Уже сегодня себестоимость добычи российской нефти намного превышает затраты на добычу нефти в Саудовской Аравии. Если нефтяникам повысить зарплаты, но при этом развитие современных высокотехнологичных производств идет медленно и в стране не хватает квалифицированных кадров, то кризис экономики неизбежен. То есть модернизация рискованна, таит угрозы для элиты страны. Но это не значит, что новая власть, нацеленная на повышение жизненного уровня населения, не должна последовательно повышать уровень зарплат. Рост доходов населения необходим для развития экономики.

Построить социальное государство. В Конституции РФ наше государство названо социальным. По определению, в социальном государстве политика направлена на перераспределение материальных благ ради достижения всеми гражданами достойного уровня жизни и помощи нуждающимся. Российское государство этому определению не соответствует. По уровню социального расслоения мы впереди планеты всей, пенсии у нас нищенские, пособия тоже, больницы в страшном состоянии, многие школы не имеют даже ватерклозетов. Чтобы государство стало действительно социальным, надо не только решить эти проблемы, но и ввести пособия при смене профессии, повысить пенсии, организовать бесплатное и высококачественное школьное образования (взяв за образец Финляндию), выдавать льготные государственные кредиты студентам, предоставлять бесплатное образование особо талантливым из них.

Значит, не надо толковать призыв снизить давление государства на бизнес как призыв к безудержному обогащению предпринимателей. Успешные экономические реформы предполагают движение между Сциллой и Харибдой. Нужно создать условия и стимулы для развития высокотехнологичных частных предприятий и при этом перераспределять материальные блага для сглаживания социальных противоречий. Такое перераспределение неизбежно приведет к снижению темпов роста экономики, уменьшит потенциал общества по производству материальных благ, а значит и ту часть богатства, которая может быть перераспределена. Но без этого социальное государство не построить. Задача непростая, но, как показывает опыт Швеции, разрешимая.

Швеция стала интенсивно развиваться в конце XIX – начале XX века после установления гарантированных прав на собственность и свободы рынков. Именно в этот период были основаны такие известные шведские фирмы, как İKEA, Volvo, Tetra Pak, Ericsson, Alfa Laval, которые воспользовались экономическими реформами, предполагавшими «дружественное отношение» к предпринимателям и низкие налоги. В 1870–1936 годах Швеция продемонстрировала высочайшие темпы роста. Этому способствовали высокий уровень доверия людей друг другу, строгие нормы поведения, трудолюбие шведов. Переход шведов к социальному государству потребовал роста налоговых отчислений, сумма которых ежегодно повышалась на 1% ВВП, что разрушительно сказывалось на бизнесе. После 1970 года сократилось количество создаваемых фирм. Резко повысилась зависимость некоторых социальных групп от государства.

Сегодня темпы развития экономики Швеции ниже, чем в США. Но по социологическим опросам шведы, которые эмигрировали в США и зарабатывают там больше, не считают себя более удачливыми. Видимо, социальные гарантии значат для них больше, чем уровень зарплат. Впрочем, экономический кризис начала 1990-х годов и рост социальных выплат вынудили шведское правительство подкорректировать политику формирования социального государства. Были проведены рыночные реформы в образовании, здравоохранении, пенсионном обеспечении. Повысилась экономическая свобода. Сегодня более 95% шведской промышленности в частных руках. Тем не менее, шведское социальное государство продолжает развиваться.

 Усовершенствовать систему налогообложения и распределения налоговых поступлений. Для развития экономики необходимо пересмотреть систему налогообложения и распределения налоговых поступлений в бюджеты центра и субъектов Федерации. Сегодня центр забрал себе самые надежные налоги – НДС и НДПИ. Оставшиеся налоговые поступления, идущие в региональные бюджеты, существенно меньше и не столь надежны. Доля федеральных налогов сегодня около 70%, намного больше, чем в Канаде и США. В России сегодня регионам со своими проблемами надо обращаться в центр и получать подачки с барского плеча. Те, кто хотя бы намекает на свою оппозицию, – лишится дотаций. А может и сесть в СИЗО, как Фургал. Фактически в стране создана система подкормки регионов из рук президента. Это сильный рычаг влияния авторитарного правителя на регионы и местные органы власти.

Когда федеральный центр занимается строительством моста или ремонтом дороги, это говорит о слабости и неэффективности всей государственной системы. Нужно реформировать отношения центра с регионами, делегировать им полномочия и распределять средства строго в соответствии с законом. Бюджетные средства должны распределяться по формуле и без личных контактов. Тогда у центра не будет возможности блокировать работу избранных населением региональных властей и выхолащивать суть федерализма. Будет меньше взяток и откатов. А главное – создаст интерес у региональных властей развивать экономику региона, а не надеяться на подачки от центра.

На региональный и местный уровни надо передать налог на имущество, НДФЛ, налог на самозанятых, на мелкий бизнес. Это простимулирует местные власти развивать бизнесы. Полезно использовать опыт Германии, где некоторые налоги, например, НДС, распределяют по определенной формуле: эта часть центру, а эта региону. Конечно, объективная необходимость дотаций конкретному региону всегда может возникнуть, например, из-за стихийных бедствий. В этом случае дотации должны выделяться по определенной процедуре, скажем, после обсуждения их размера в палатах федерального собрания.

В Грузии максимально упростили налоговое законодательство, уменьшив общую фискальную нагрузку, из 22 налогов осталось 4. Одновременно сократили ставки налогов, подоходного – до 12%. Вместо 16 таможенных тарифов, которые доходили до 30%, осталось три – 0%, 5% и 12%, Здесь был заимствован опыт Сингапура и Гонконга[3].

В России, кроме прямых бюджетных дотаций, федеральный центр обеспечивает покорность региональных властей через инвестиции госкомпаний в конкретный регион, создаваемые ими рабочие места. Им на законных основаниях можно выделять дотации из федерального бюджета, с их помощью перераспределять финансовые ресурсы от не очень лояльных регионов к сверхлояльным. Во всех федеративных государствах центральные правительства используют этот инструмент для достижения своих иногда неприглядных политических целей. Это лишний раз подчеркивает необходимость приватизации государственных компаний. Там, где от государственной собственности не удается отказаться, их офисы должны быть выведены из Москвы, а налоги с них собираться по регионам.

Реформировать способы защиты интересов потребителей и производителей. Нельзя обойтись без надзорных органов государства, обеспечивающих безопасность потребителей. Но принятые в России институты бюрократического контроля крайне неэффективны. Они порождают коррупцию, ведут к росту цен и налоговых отчислений.

Будем реалистами: попытки расписать в нормативных актах все возможные варианты конфликтов интересов производителя и потребителя обречены на провал, особенно в условиях бурного научно-технического прогресса. Это приводит к чудовищному потоку новых инструкций, норм, регламентов, нововведений и изменений – в России порядка 400 страниц в день. При таком объеме административные нормы перестают играть отведенную им роль и превращаются в повод для взяток. Предприниматели предпочитают уходить от контроля с помощью взяток чиновникам, а потребители, чьи права и интересы были нарушены, остаются в проигрыше.

Разумнее перенять опыт стран с англо-саксонским правом и защищать интересы производителей и потребителей через суд, через материальную ответственность. Ведь при административной и даже уголовной ответственности поставщика товаров и услуг потребитель не получает компенсации, а при материальной ответственности убытки потребителя могут быть компенсированы. Суд решает, были ли нарушены интересы сторон и условия сделки, какой ущерб.

Такой механизм эффективен. Он основан не столько на часто противоречивых административных нормах, сколько на духе закона и ранее вынесенных решениях. Защита прав потребителей будет еще эффективней, если каждый россиянин получит право на иски в защиту интересов группы лиц или неопределенного круга лиц (то есть иск в суд от гражданина без согласования с другими пострадавшими). А если законом будет предусмотрено отчисление от суммы иска в пользу активного гражданина и его адвоката, то такие иски станут массовыми, как в США и Канаде. Они сделают нарушения прав потребителей экономически невыгодными.

Вред ограничений на импорт. Мировой опыт показывает, что ограничение импорта, создание преференций отечественным компаниям в их конкуренции с компаниями развитых стран не дает желанного эффекта. Административные меры, увещевания директоров предприятий ускорить переход к выпуску конкурентоспособной продукции бесполезны. Пример тому – переход в России на выпуск автомобилей в соответствии со стандартами топлива Евро 4-5-6. Из года в год слышались обещания руководителей перейти к выпуску новых двигателей, но все оставалось прежним. Только отказ от протекционистских мер вынудил отечественных автопроизводителей обновить ассортимент.

В странах Латинской Америки защита местных производителей от конкуренции с импортными товарами привела к отсталости промышленности. Напротив, стимулирование восточноазиатскими странами экспорта товаров дало толчок к развитию промышленности. И нам нужно стимулировать не сырьевой экспорт товаров, предоставляя экспортерам налоговые льготы и льготы по банковским кредитам. Это потребует изменений не только в политике правительства, но и новых норм российского законодательства.