Некрасиво подозревать, когда вполне уверен. Не зря мой друг и коллега Виктор Шендерович так любит эту цитату Станислава Ежи Леца. В последнее время действия российской власти решительно исключают возможность вариативности, различных трактовок. Она проводит прямой и последовательный курс. Курс подобный дубине…

Назначение чиновницы президентской Администрации, спеца по патриотическому воспитанию Ольги Васильевой министром образования говорит о многом. Начальникам надоело играть во всякие западные штучки с Болонской системой, единым экзаменом, наукой, независимой от власти. Требуется повсеместное выращивание не умных, а верноподданных. И человек, посвятивший свою научную карьеру отношениям советской власти и церкви (при этом вполне позитивно оценивающий «сотрудничество» КПСС и РПЦ), не оставляет сомнений относительно своих приоритетов. И это, конечно, не объявленная забота об учителях. Министр наговорила достаточно, чтобы наблюдатель мог составить впечатление о ее взглядах.

О патриотизме: «Наша страна — единственная страна в мире, которая после 1917 года в 1991-ом пережила второй социально-политический кризис. Как в послереволюционный период до 1934 года, так и в промежуток времени с 1991 по 2002 года о патриотизме не говорили, сами понятия патриотизма, любви к Отечеству, героизма были искоренены, отсутствовали в общественном сознании». И еще: «Главное, что нужно было пришедшим в 1991 году людям, — это перечеркнуть историю советского периода, очернить прошлое, убрать из общественного сознания верность традициям, гордость за величие своей страны... Мы не говорили про патриотизм с 1991-го по 2002-й! В общественном сознании этого понятия не было... Мифы, которые создавались «Огоньком» Коротича, были ошеломительны. Если подсчитать то количество погибших и репрессированных, которое давал «Огонек», то непонятно, кто в стране вообще оставался трудиться... До чего они договорились — до того, что были два тоталитарных режима, но над одним состоялся Нюрнбергский процесс, над другим — нет». И снова: «Строить будущее невозможно без прочного фундамента, а этим фундаментом был и остается патриотизм, ничего другого не придумано. Это уважение к нашей истории, традициям, духовным ценностям. Вспомните 34-й год, когда Сталин сказал, что теперь у нас есть отечество, есть история».

Патриотизм в трактовке Васильевой – это безудержная апологетика советского прошлого. Прежде всего, сталинского периода. Еще бы, с точки зрения профессионального историка, именно тогда настал «золотой период» взаимоотношений церкви и власти… Тысячи убитых и сидевших по лагерям священнослужителей – не в счет.

О работе ученого-историка: «Если ты нашел что-то, и у тебя в зобу дыханье сперло, отложи в сторону, потому что все, что ты нашел, требует объяснения. Иначе урон можно нанести колоссальный». Имеется в виду, что не все исторические факты должны обнародоваться. Кто-то из комментаторов называл госпожу Васильеву крайним консерватором. Насколько я понимаю, консерватизм – это определенная трактовка фактов. А сокрытие фактов, которые не встраиваются в утверждаемую картину мира, называется по-другому – мракобесием.

Поэтому вряд ли стоит удивляться словам министра, что все спорные вопросы в едином учебнике истории, который поступит в школы в сентябре вынесены «как бы вне».

 О текущем моменте: «Политика в период президентства Владимира Путина — это взвешенный рационализм и поворот к консерватизму. Общественный позыв возвращения к традиционным ценностям происходит параллельно с тем, когда многие страны Европы с точки зрения традиционализма смотрят на нас как на последний оплот. Такое было примерно в 1848 году. Это то, о чем писал Тютчев». Это, как я понимаю, про то, как Николай I послал русские войска на подавление венгерской революции и стал жандармом Европы. Профессиональному историку хорошо бы знать, чем отплатила Австро-Венгерская монархия – прямым предательством в ходе Крымской войны. Но сравнение Путина с Николаем, доведшим страну до военной катастрофы, выглядит очень многообещающе. 

В довершение две цитаты, г-же Васильевой не принадлежащие. Они как раз из того периода отечественной истории, который так нравится министру образования. «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается до будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение». Вот он подлинный, ничем не замутненный патриотизм, образец которого являл Александр Христофорович Бенкендорф, шеф жандармов и одновременно главный начальник III отделения Собственной Е.И.В. канцелярии. Именно таковым и должен быть образ мыслей идеального патриота, которого собирается воспитать Васильева.

И наконец: «Общая наша обязанность состоит в том, чтобы народное образование, согласно с Высочайшим намерением Августейшего Монарха, совершалось в соединённом духе Православия, Самодержавия и народности».

Спустя полтора столетия российская власть выполнила завет графа Уварова и логическим образом дошла до соединения самодержавия и православия в народном образовании. Это единение и олицетворяет новый министр.

Фото: Россия. Москва. 19 августа 2016. Ольга Васильева, назначенная министром образования и науки РФ. Фото из архива/пресс-служба МГГЭУ/ТАСС