Опубликовано 30 января 2017 года

Мораль и ценности, охранять которые в России от влияния Запада предлагают всенародно избранный и поддерживаемый президент России и его коллеги и единомышленники, просто не могут иметь евангельских корней. О какой морали и ценностях говорят российские политики, по привычке употребляя слово «христианские», если не о евангельских? Ведь для апелляции к морали нужна идеология, которая эту мораль вводит и проповедует. 

Идеология у правящей верхушки есть. Эту идеологию разделяет и большая часть населения страны. Я бы назвал ее идеологией «зоны в кольце свободных поселений». Психологи, вероятно, употребили бы вместо «зоны» термин «примитивная группа». Примитивная группа не занимается сложными творческими процессами, не производит сложный продукт. Она может добывать, распределять, потреблять — решать простые, стандартные задачи в рамках неограниченного ресурса. Уровень сотрудничества в таких группах минимален, само сотрудничество механистично (иначе в иерархии ценилась бы способность сотрудничать), результат (объем приобретаемых ресурсов) мало зависит от качества действий членов группы (иначе в иерархии ценились бы эффективные игроки). В условиях, когда личные свойства индивидуума незначительно влияют на изменение общего результата действий, дифференциация происходит только по способности индивидуума присвоить себе большую часть общего дохода. Члены примитивной группы оцениваются исключительно с точки зрения положения в иерархии, которое, в свою очередь, определяется силой (в широком смысле) и корреспондирует с правом на распределение (в первую очередь отбор в свою пользу) имеющихся у группы ресурсов. 

Примитивная группа уходит корнями в сообщества давних предков человека. Ученые изучают такие группы на примерах современных обезьян, в частности гамадрилов, макак, некоторых павианов. «Экономика» стада гамадрилов на сто процентов дистрибутивна: во главе стада стоит вожак (альфа) и несколько самцов «ближнего круга» (бета); добыча сдается вожаку, который ее распределяет; самостоятельное потребление найденного пресекается. Социальная иерархия определяется физической силой и смелостью; самцы стоят выше самок, ниже бета в иерархии находятся гамма-самцы — ведомые, послушные вожаку, и еще ниже дельта — забитые, не имеющие почти никаких прав. «Ниже в иерархии» и «ты для меня как самка» — синонимы: утверждающий свое превосходство самец может имитировать половой акт с более слабым. Демонстрация силы не ограничивается собственными возможностями — вожаки имеют «охрану». Другие стада гамадрилов воспринимаются только в качестве претендентов на ресурсы твоей территории. При встрече вожаки «ведут переговоры» на границах территорий, окруженные с тыла телохранителями. Люди воспринимаются гамадрилами прагматически: понимая невозможность конкуренции, гамадрилы знают: у людей можно выпрашивать подачки; можно даже воровать, пока сородичи отвлекают выпрашиванием подачек. При этом идей сотрудничества с людьми у гамадрилов не возникает. 

В современной человеческой жизни нет ярче примера примитивной группы, чем российские места лишения свободы. Российская история заставила огромное множество людей пройти через зоны – в жесточайшей форме ГУЛАГа, жесткой форме современной тюрьмы (у нас и сегодня в тюрьмах 603 человека на 100 тысяч населения, в Германии — 95), в мягкой форме армейской службы, легкой форме советского детского сада, школы, пионерского лагеря. Этим и волнами геноцида (с 1917 года с завидной регулярностью войны, репрессии и эмиграции уносили в первую очередь ярких, независимых, не готовых подчиняться системе примитивной группы) XX век сформировал в России доминанту зонной идеологии. Чего удивляться, что именно эта, «почвенная», идеология стала новой идеологией власти — мало того что ее поддерживает народ, она еще и является экстремально удобной для ее (власти) удержания, так как в своей сущности предполагает абсолютное отсутствие лифта из народа во власть любым способом, кроме полного принятия идеологии «зоны» и следования ей. 

Экономика «зоны» основана на полной зависимости от внешнего мира (для колонии — буквально, для страны-зоны — через экспорт и импорт), низкоэффективном производстве низкокачественного продукта и стопроцентной дистрибутивной модели распределения. Идеология «зоны» сложна, но ее мораль можно свести к нескольким основным идеям.

Первая: незыблемость законов, устанавливающих иерархию, в которой почти нет социальных лифтов, а между сидящими (народ) и охраняющими (представители власти) их нет вообще.

Вторая: абсолютная поддержка иерархии всеми ее представителями через принцип «как с нами, так и мы».

Третья: расчет только на себя — «не верь, не бойся, не проси», все кругом враги, сотрудничество отсутствует, только соперничество; единственный способ подняться вверх — через опускание других вниз.

Четвертая: принцип идентичности — не отличайся, не высовывайся, не спорь, не стучи, не жалуйся, не проявляй ни доброты, ни слабости, ни инициативы, принимай все как должное. 

Наверное, излишне говорить, насколько наша жизнь пропитана зонной культурой. Лексика, песни, понятия, переплетающиеся с законами, стремление иметь большую (признак силы) черную (видимо, признак положения в иерархии?) машину, зашкаливающий уровень агрессии (на дорогах, в интернете, в быту), табу на самокритику и критику своей страны, агрессивный консерватизм, неприятие нового, постоянная ностальгия по прошлому и отсутствие какого бы то ни было видения будущего (иначе как в виде возврата к прошлому) — свойства примитивной группы. Лояльность населения к нынешней власти (в отличие, кстати, от предыдущих) — результат соответствия ее действий общей идеологической модели. Власть даже разговаривает с намеренным добавлением фени и блатных слов и выражений, а ее действия — это действия «правильного» пацана, зону держащего: пайку увеличивает, своих не сдает, силу показывает, когда надо, и, главное, полностью воспроизводит спектр действий лидера примитивной группы — поддерживает понятия, консолидирует дистрибуцию ресурса, регулирует иерархию, вознаграждая лояльность. С точки зрения зэка, на такое начальство молиться надо: все «расконвоированные», на волю ходят по желанию (лишь бы к перекличке успевали), товаров с воли завались, чего еще надо?

Более того, если рассматривать Россию в контексте зонной идеологии, то многие кажущиеся абсурдными вещи становятся на свое место. Первый признак зоны — общее ощущение «не-дома». Согласно опросам, 63% россиян хотят сменить страну проживания. В кучах мусора, оставляемых по обочинам и в местах отдыха, в краткосрочности всех планов (включая инвестиционные), в пассивности и нежелании строить и создавать — во всем в России есть это ощущение «не-дома»: все не мое, я пользуюсь украдкой, заботиться не о чем, жалеть нечего. 

В стаде гамадрилов, на зоне и в России те, кто распределяет и контролирует, всегда выше тех, кто производит. Силовики, чиновники, власти — весь этот набор, в разы превышающий своей численностью любые мировые стандарты бюрократии — заведомо не только имеют право на притеснение бизнесмена, но и обязаны в силу понятий (подкрепленных законом, который в России понятия очень напоминает) всячески контролировать и эксплуатировать последнего. Отсутствие защиты собственности в России, о котором так много говорят, не есть досадная недоработка: какая может быть собственность в зонной культуре, где «начальник дал — начальник взял»? 

Стереотипы «командно-административного» управления оттуда же. Привычка высших российских чиновников унижать подчиненных, и даже независимых от них людей, публично, в том числе в прямом эфире, принятый фамильярно-хамский стиль обращения менеджмента с сотрудниками, традиции многочасовых ожиданий приезда высокого начальства или приема в высоких кабинетах своими корнями уходят в армейскую систему управления войсками охраны и жесткую дисциплину для обитателей колонии. «Мотивация» как понятие российской власти незнакомо, а знакомы лишь «запрет» и «приказ», что тоже характерно для зоны, и нет нужды объяснять, насколько эти понятия архаичны и неэффективны.

Коммуникация с населением России со стороны власти мало отличается от коммуникации с заключенными по стилю. Достаточно прочесть письмо из налоговой инспекции. Там не будет «Спасибо, что Вы своими налогами финансируете нашу страну!». Там будет десять предупреждений о карах за неуплату и просрочку. 

Граждане не отстают: согласно докладу ИНДЕМ, есть только три страны в мире, где отношение к полиции хуже, чем в России. Всего в 14 странах граждане чувствуют себя менее безопасно на улице. Это объективно? Конечно, нет: в России полиция, конечно, не особенно хороша, но уж и не так плоха и на улицах сравнительно безопасно. Это — зонная идеология: никому не верь, все враги. 

Тотальность отвержения гомосексуалистов в России тоже стопроцентно зонной природы. Это неотъемлемый элемент примитивной группы, в которой половой акт указывает на иерархию. При этом в отличие от СССР в России запрет на гомосексуализм вводиться не будет — кто же будет олицетворять собой дельта-уровень, с кем сравнивать оппонентов (кроме несистемной оппозиции)? Когда популярный политик публично приказывает жестко изнасиловать журналистку, не стоит ошибочно считать, что он подстрекает на тяжкое преступление и даже — что он оскорбляет женщину. Он всего лишь в рамках нашей системы ценностей и морали обращает внимание женщины на ее место в иерархии — традиционным (еще со времен, когда его предки были похожи на гамадрилов) способом, путем объяснения, кто может быть инициатором полового акта. Кстати, Государственная дума, ограничившаяся по этому поводу «порицанием», вполне понимает невинность данного действия и его соответствие нашим нормам. 

Получение средств «с воли» на любой зоне строго регламентировано, так как добавляет к пайке, за которую надлежит работать и быть покладистым, неконтролируемый довесок. Поэтому неудивительно, что благотворительные организации, получающие деньги из-за рубежа, должны быть под жестким контролем. Призыв руководителя благотворительного фонда голосовать за кандидата в президенты лишь потому, что иначе он угрожает не дать денег (государственных) на детскую больницу и вообще прикрыть благотворительный фонд, только в свободном мире кажется абсурдным. А на зоне — естественным. 

Наконец, последний запрет на выезд за границу сотрудников МВД кажется даже запоздавшим. Если смотреть на них как на срочников, охраняющих зону, то непонятно вообще, почему они должны иметь право на увольнение в город. Увольнение — это поощрение, пусть его в отделе кадров вместе с паспортом и выдают. 

Не надо думать, что зона — это место, из которого всем хочется сбежать. Есть как минимум две категории людей, которые, наоборот, хотят на зоне оставаться: это те, кто пассивен, не готов на собственную инициативу, собственное мнение и собственные риски; это также те, кто обладает возможностями и/или способностями на зоне хорошо устроиться — от «начальников» до блатных (так сказать, актив зоны). Если ты принимаешь правила игры и находишься вверху иерархии, почему не оставаться «на зоне»? В России особенно много представителей и первой, и второй группы. Есть даже идеологи зоны, которые мечтают превратить в нее весь мир и видят в этом «особую миссию России». Хорошо, что пока эта версия разумно не поддерживается нашей властью. Отсюда — весьма особое отношение к внешнему миру.

Отношение к Западу у нас похоже на отношение стада гамадрилов к людям в поселке неподалеку. Мы не любим Запад, мы его боимся, мы его презираем. И мы же его боготворим, мы от него получаем почти все жизненно важное. Мы бесконечно у него просим: когда дела похуже, то кредитов, когда получше — то прав «как у людей», признания и уважения, при этом категорически отказываясь сотрудничать. Мы бесконечно возмущены, когда не получаем то, что просим, и презрительно усмехаемся, когда получаем. Мы все время остерегаемся их «коварных планов» и открыто веселимся, когда нам удается наш коварный план по отношению к ним.

Отношение к другим «зонам» у нас братское, можно и помочь, если надо. Помощь другой зоне состоит в поддержке на ее территории законов зоны и начальства зоны. Но если вдруг «братская зона» начинает менять свою идеологию на «вольную», мы видим в этом только одно — бунт заключенных. «Петухи взбунтовались!» — кричим мы в таком случае в праведном гневе и ужасе, что такое может случиться и у нас. Там, где мы не можем послать своих охранников «навести порядок», нам приходится посылать свой «актив» и помогать местным «активистам зоны». Неудивительно, что и в Крыму, и в ДНР и ЛНР у нынешних руководителей так много уголовного прошлого и/или слухов о связях с уголовным миром — где еще взять передовой отряд носителей этой идеологии? 

Зонная идеология, ценности зоны, мораль зоны — это и есть наши «традиции и устои». Они не хороши и не плохи, их не надо стесняться, так же как ими, наверное, не стоит гордиться. Просто у нас своя мораль, у Запада — своя. Сходство с гамадрилами тоже не должно нас оскорблять: самолеты похожи на птиц лишь потому, что и те и другие должны летать. Гамадрилы и мы обречены жить в экономике одного типа — с неограниченным ресурсом, который мы легко собираем и на который живем. Понятно, почему президент России говорит о защите нашей морали от влияния Запада — нашей экономике западная мораль не подойдет. Но я бы поспешил его успокоить: наша мораль и наши ценности — продукт экономической модели. Их не вытравить ничем, пока потоки нефти и газа будут приносить нам доход, в ожидании доли которого все население будет выстраиваться в очередь — кто в огромном офисе с сотней охранников, кто с метлой в робе в толпе мигрантов. 

Проблема в будущем. На зоне кажется, что она существует вечно. Но как бы ни была прочна колючая проволока, высоки вышки, сильны водометы и точны АК-74, современная зона существует, только пока она нужна воле (например, обеспечивает ресурсом и удерживает на своей территории множество ненадежных личностей). Когда-нибудь, не скоро, поток нефти из России закончится или станет не нужен. И тогда нашим детям (или даже внукам) придется встретиться с выбором, который сделали наши давние предки, видимо, во время резкого изменения климата: поменять мораль или — вымереть. Мы не знаем, какая их часть предпочла вымереть, не изменив устоям. Мы не знаем, что выберут наши дети. Но хочется верить, что они смогут выбрать западную мораль, избавившись от зонной идеологии. Она, собственно, ничем не плоха. Просто — ведет к вымиранию.   

Фото: Гурин Владимир/Фотохроника ТАСС